Василий Сахаров - Степные волки
До стоянки нашего отряда добирались несколько часов, по дождю, ночью, земля на тропинках осклизлая, колдобины, рытвины, так что добрались к своим только за полночь. Мы то, ладно, а девчонок было жаль, в чем были выскочили, и по дороге мы отдали им свои плащи. В общем, пока добрели, все на свете вспомнил недобрыми словами Хорошо еще, что нас Курбат как-то учуял на подходе, приказал развести костры и еще один кожаный тент натянуть на кольях. Ночь переночевали, и уже поутру, когда мы с Гордеем рассказали про городок Банзугон и жителей его населяющих, решили мы возвращаться в Норгенгорд, пока из крепостицы Естугир за нами погоня не вышла. Естугир недалеко, но время, думаю, пока еще есть.
Пока позавтракали, пока собрались, пока девчонок определили, дело к полудню. Дождь прекратился, выглянуло солнышко, мы вспрыгнули на лошадей и тронулись в дорогу. До границы дней десять идти, путь не близкий.
Покачиваясь в седле, я осматривал наш отряд, и думал, что все же не зря сходили. Теперь нас на полсотни бойцов больше. Конечно, большую часть парней еще учить и учить, но это дело наживное, главное, что люди есть. Вспомнились банзугонцы, все эти Скотсы, Рылы, Мордсы, Животнасы, Пыцапы, и меня аж передернуло всего, от ненависти к таким тварям, готовым на все, за кусок хлеба и теплую конуру. Одно слово — предатели!
— Гей! — раздался неожиданно разорвавший степной покой, вскрик передового дозорного. — Впереди полусотня всадников. На нас идут!
Гадство, все же не успели спокойно уйти. Сами-то ничего, оторвались бы, не зря своих коней овсом каждый вечер прикармливаем, но вот рекрутов наших, не бросишь и не кинешь.
— К бою! — выкрикнул я. — Все не оружные, назад! Если не выстоим, рассыпайтесь по степи!
Полусотня рахдонских наемных всадников это немного, нас, кто против них встанет, столько же. Есть смысл зарубиться насмерть.
— Хей-я! — издал я клич, снаряженный арбалет на крюке седельном, шашку над головой. — Вперед!
Воины нашего отряда сорвались с места, кони набрали разбег, и мы устремились на уже показавшихся вражеских всадников. Скорость, нужна скорость разбега, а иначе, если первое столкновение проиграешь, потом тяжко будет схватку переломить. В таких делах, в бою степном, всегда так, кто быстрей и сильней в первой сшибке, тот, как правило, и выигрывает весь бой.
Легкие всадники, по виду шимкенты, взвизгнули и, пригнувшись к гривам своих лошадей, помчались нам навстречу.
Оставалось метров двадцать до врага, когда свистнули первые немногочисленные вражеские стрелы. Кто-то из наших бойцов застонал и вывалился из седла. Оглядываться некогда, мы сталкиваемся и проносясь плотной массой, стремя в стремя, через рахдонских наемников, расшвыриваем их в стороны. С оттяжкой рублю шашкой по чьей-то голове, кожаная шапка не спасает шимкента и, обливаясь кровью, он падает под копыта лошадей. Замах. Удар. Кочевник юркий мне попался, перегибается всем телом, прячется за лошадь, да не на того напал, знаем мы такой фокус и, резко, обратным движением клинка, без всякой силы, я опускаю сталь на его ногу. Бедро кочевнику я просек, а этого достаточно, и еще один противник падает наземь.
Кто-то толкает моего коня, Кызыл-Куш злится и, оглянувшись назад, зло кусает вражеского конька, тот делает резкий скачок в сторону, и занесенная над моей головой кривая сабля, пролетает мимо, и только слегка задевает кольчугу. Бью не глядя назад, не попадаю, но выигрываю чуток времени. Поворочиваю своего жеребчика и вплотную схожусь с широкоскулым смуглолицым воином. Он рубит меня, но я подставляю свой клинок, добрая штангордская сталь выдерживает, и следует мой замах. Несколько ударов один за другим, мы держим друг друга, пока вокруг кипит сеча, но вот, кто-то из балтских меченосцев пролетает позади степняка и кидает ему в спину короткий дротик. Тот пробивает противнику плечо, сабля выпадает из его рук и мой удар кроит ему горло.
Резко кручу своего Кызыл-Куша на месте, так в меня попасть сложнее, и взглядом окидываю поле. Вроде как, мы побеждаем, строй противника разбили, но степняки еще держатся, отбиваются, и отступать ненамеряны. Понимаю, у них за это смерть, но и нам нужна победа, так что останется только один.
Вновь врубаюсь в схватку и сшибаюсь еще с одним вражьим воином. У того в руках копье на мощном древке и он пытается меня им достать, шиш тебе, и чуть отогнувшись назад, я резко разгибаюсь, когда стальное жало просится надо мной и возвращается обратно. С силой ударяю стременами в бока Кызыл-Куша и мой жеребчик делает резкий скачок вперед, прямо на противника. Его невысокий конек принимает на себя массу моего, шатается, и степняк пытается удержаться в седле. Поздно, не успел он, и я рублю его наискось во всю грудь. Степняк не прост, под стеганым халатом кольчуга, но шашка все же просекает ее, он вновь пошатывается, и следует новый мой удар. Еще один противник повержен и падает наземь.
Оглядываюсь, а бой-то уже окончен, и только несколько легкоконных шимкентов удирают от нас. Снимаю с седельного крюка арбалет, выцеливаю степняка, нет, не попаду, и стреляю в его лошадь. Болт проносится по воздуху с еле слышным свистом, и бьет ни в чем неповинное животное в круп. Лошадь еще какое-то время несется по степи, всадник подгоняет ее ударами сабли, которую держит плашмя, но вот, она останавливается и медленно заваливается на бок. Шимкент спрыгивает с нее и пытается убежать на своих двоих, но куда там, его догоняют и сбивают с ног.
Успокаивая разгоряченного коня, проезжаюсь по полю битвы и подсчитываю потери с обеих сторон. Нормально повоевали, с нашей стороны девять человек убитых и полтора десятка раненных, среди них четверо тяжелых. Скорость нашего движения теперь снизится еще больше. Шимкентов порубили сорок девять человек и еще трое все же ушли, знать судьба им такая.
— Пленных, сколько взяли? — громко кричу в направлении Ольга Быстрого Меча.
— Двоих, — откликается он. — Уже кое-что узнали. Нас банзугонцы сдали, у них, оказывается, с Естугиром срочная помощь обговорена. Пока опасаться нечего, на сто километров вокруг, крупней десятка всадников, отрядов рахдонских нет.
— Кончай их, Ольг. Надо своих собирать и дальше идти. Для степи, сто километров не расстояние для конных.
К месту боя стягиваются наши рекруты-новобранцы. Грузим всех своих, и убитых, и раненных, на лошадей, мертвых через седло, а еще живых, меж двух коней на натянутый брезент. Через полтора десятка километров роща будет, и там остановку сделаем, мертвым погребальный костер, как того обычай велит, а раненым помощь.
Потом, петляя след, мы неспешно тронемся к границе, пройдем холмистые пустоши Горбона, и через Эльмайнор выйдем на зимний отдых к Норгенгорду. Я обернулся в ту сторону куда умчались уцелевшие шимкенты, там Банзугон — городок предателей, за ним Естугир, стерегущий водный и караванный путь к Итилю, а дальше, вниз по течению, Арис, место, основанное моими предками, рассадник всего творящегося вокруг зла.
