Елена Звездная - Настоящая черная ведьма
— Нада ищ-щ-що рыбки…
Все, я так не могу! Сил моих больше нет! Это невыносимо! Нужно срочно к маме и забрать ступку, которая еще меня воспитывала! Иначе я… я…
— А где вообще ваш отец?! — прошипела взбешенная я.
Метаморфоза была мгновенна. Вестейн осторожненько закрыл мой учебник, не менее осторожно положил на стойку, спрыгнул с нее и, насвистывая так, словно он вообще ничего никогда не делал, направился к выходу из моей лавки. Бранд щелкнул пальцами, и сноп сорвавшихся с них зеленых искорок в момент загнал голубое зелье в бутылочку, пробка закрылась, а мой средний тоже ушагал к выходу. Свейн, как самый маленький и потому разбалованный, еще немного пообнимался с новосотвореным тигром камышового окраса, но стоило братикам выйти из лавки, как тут же бросился за ними следом.
А разгромленную черномагическую лавку с демоном, зельем и тигром оставили мне! Как и всегда!
И, видимо, лицо у меня стало вконец несчастным, раз даже демон, вновь высунувшийся из кухни, сжалился и спросил:
— С уборкой помочь?
Кивнула, прошла в лавку и обессилено рухнула в кресло. Житель преисподней, безжалостно царапая пол когтями, подошел, хмыкнув, глянул на камышового тигра, который обалдело осознавал свои новые размеры, потом уставился на меня и пробасил:
— А, так это ты та черная ведьма, что замуж за смертного вышла?
Даже кивать не стала — если не дурак, то сам все понял.
— Хы-ы-ы-ы! — выдал демон.
То есть уже понял.
— Свадебка была что надо… гы-гык, — продолжил шипастый.
А я говорила Джонатану, что лучше обойтись без пышных торжеств и вообще без торжеств как таковых, но после того, что случилось в ночь ареста Грехен, мэр как мой опекун и вообще честный человек решил, что обязан на мне жениться. И я еще проснуться после жаркой ночи не успела, а уже вся площадь перед мэрией была в цветах, священник испек громадный торт и готовился провести церемонию, ювелиры сделали нам кольца, а народ Бриджуотера накрывал столы. Впрочем, и пробужденьице у меня было то еще, потому что утром в сопровождении моего настоящего беломагического отца явился рожа. Самому белому магу было же запрещено появляться, вот он и прихватил свое начальство!
В схватке «требующий выдачи дочери мэтр белой магии и счастливый смертный ловец» победил последний с преимуществом в «закон на моей стороне». Мэтр Октарион в разбирательствах не участвовал, мрачно сверля слегка растерянную, но безмерно счастливую меня полным ненависти взглядом, словно понял, что между мной и Джонатаном произошло.
В финале беседы в кабинете мэра, где я присутствовала чисто номинально, а все разбирательства вел счастливый и довольный Джонатан, мэтр Октарион, сплюнув на пол, прошипел:
— Ты заплатишь, ведьма.
Зря он так. На его месте после вчерашней битвы и уже полученного от мэра иска я бы вообще помалкивала. А так сам виноват.
— Будьте столь любезны повторить сказанное, мэтр Октарион, — произнес, угрожающе поднимаясь, собственно господин мэр.
Я тяжело вздохнула и попросила:
— Джонатан, мне кажется, все и так уже ясно и…
Мой беломагический отец, во время всего разговора сохранявший ледяное спокойствие, чем продемонстрировал невероятную выдержку, повернул голову, впервые с начала беседы взглянув на меня, и произнес:
— Аэтелль, когда мужчины разговаривают, женщины должны помалкивать.
Сам нарвался.
Вскинула руку, молча щелкнула пальцами — сноп зеленоватых искорок осыпал помещение, и в итоге в нем остались я, мэр и два дуба, возмущенно шевелящих веточками.
— Соскучилась по лесу? — догадался Джонатан.
— И не говори, — тяжело вздохнула черная ведьма.
Дубы, встряхнувшись и засияв синевой, вернули себе прежний облик. Мой… хм… отец разъяренно вскочил, гневно посмотрел на меня и…
— Да, одним заклинанием белой магии я все же владею, — мило улыбнулась мэтру, — опробовала его на вашем недоучке… — Пауза и очень коварная улыбка. — Насколько я понимаю, студент все еще влюблен в дерево? Так и не сняли?
Мэтр белой магии и глава ордена Света Ангус Дерион молча развернулся и гордо покинул кабинет мэра Бриджуотера. Мэтр Октарион отчего-то примеру вышестоящего коллеги не последовал и произнес, не отрывая от меня взгляда:
— Года не пройдет, как ты станешь моей, Аэтелль. И я заставлю тебя заплатить за каждую ночь, которую ты провела, отдаваясь… этому смертному! — Арвейн едва ли не плюнул в сторону мэра.
Ну и получил за чрезмерную распущенность языка. Я даже вмешиваться не стала и меланхолично проследила за тем, как роже повторно начистили… таки рожу, да. Растаскивал их мой отец, которому пришлось вернуться и выволочь подчиненного. А затем мэтр Октарион покинул мэрию.
Прихрамывая, правда.
А Джонатан, с синяком, который заработал во время мордобоя, повернулся ко мне, нервно постукивающей ногтями по подлокотнику дивана, широко улыбнулся и произнес:
— Да какая же свадьба и без драки!
Пророческие слова.
Все началось с того, что Джонатан напрочь отказался внимать моему голосу разума и, наплевав на то, что черные ведьмы не венчаются в церкви, а заключают со смертными брак исключительно гражданский в мэрии и на бумаге, пугая всех своим наливающимся на пол-лица синяком, втащил меня в церковь. А у меня договор с демоном… Гернаримарнахр явился в столпах дыма и пламени в тот момент, когда священник зачитывал «Можете поцеловать невесту» под громкие всхлипывания утирающей глаза госпожи Торникай, которая выла на всю церковь: «Забирают замуж мою девочку, молодюсенькую таку-у-у-ю-ю». И разъяренный демон несколько обалдело огляделся, шокированый происходящим, а затем грозно зарычал, наглядно сообщая всяким наглым мэрам, что черные ведьмы не выходят замуж за смертных…
Мэр в ответ на рев пожал плечами и стал демонстративно закатывать рукава. Народ Бриджуотера внял намеку и ощетинился скалками, сковородками, вилами и всем, что каким-то образом захватил в церковь. Спасла всех я, сообщив демону, что свадебный торт пек сам священник. Гернаримарнахр раздраженно сплюнул на пол, выражая все, что думает по моему поводу, прошел к скамьям и, усевшись рядом с притихшей госпожой Торникай, отобрал у нее платок и тоже завыл на тему: «Вышла замуж моя ведьма безголовая».
Их совместный вой бесил ровно до тех пор, пока Джонатан не поцеловал невесту, то есть меня. Потом уже ничего не имело значения, кроме сияющих счастливых карих глаз моего любимого и не менее счастливой меня. Праздник продолжался до поздней ночи, и таких гуляний Бриджуотер еще не видел. А я так вообще ничего не видела, кроме мэра, который практически не отпускал моей руки. Ловец же, и если уж поймал…
