Лана Тихомирова - Гладиатор, Маленький Лев и Капитан
— То что она не долго, но была моей женой… то, что это женщина, с которой я мог остаться на всю жизнь…
— Тебе просто стыдно, — фыркнула я.
— Проницательная ты мо… — Максимус осекся и рассеяно посмотрел в иллюминатор.
Объявили о посадке. Тщательно стараясь, не прикасаться ко мне даже случайно, он снял нашу скудную ручную кладь с полки. Кроме нее у нас ничего не было, и мы скоро оказались на улицах Нарвеля. Жизнь там текла спокойно, народа было мало, вовсю светило холодное зимнее солнце.
— Здесь даже теплее как будто, — кутаясь в шарф заметил Максимус.
— Идем уже. Чем быстрее найдем Лиду, тем лучше.
Мы взяли такси и проехались по всем мостам Неркеля, но даже следов Риммель или Лиды мы не нашли. Я была озадачена. Мало ли Лида все же скопила денег и куда-нибудь уехала? Или поступила на работу? Как теперь ее найти.
— Есть еще место… — задумчиво сказала я.
— Слушай, а она тебе не приснилась, ты же больная приехала. Мало ли привиделось тебе, — приподнял бровь Максимус.
Я бросила на него ненавидящий взгляд. Мы поехали на ферму старушки, той самой, которая поила Лиду и Риммель молоком по пятницам.
На ферме все еще жила старушка, но во дворе я встретила Риммель. Мы обнялись.
— Где Лида? Она мне очень нужна! — спросила я после короткого приветствия.
— Ее нет в Нарвеле, — ответила Риммель хитро.
— Только не говори, что ее больше вообще нет, — выпалила я.
— Да, есть. Где-нибудь да есть.
— Что значит "где-нибудь"? — удивилась я.
— Она давно ушла. В сторону станции. Я, честно говоря, не уверена, где она. Ты уехала, а Лида себе места не находила, и через неделю ушла на станцию, меня с собой не взяла. Я тут работаю, мне это по сердцу, и не пошла бы я с ней, даже если бы она меня уговаривала.
Я стояла в растерянности.
— А как нам сейчас попасть на станцию?
— Либо лети на самолете, через границу, либо… дорогу ты знаешь.
— Но не уверена, что найду.
Риммель шумно вздохнула.
— Чтоб ты без меня делала! Иди в свое такси, сейчас скажусь старухе и провожу тебя.
Я вернулась в такси.
— Ну, и что? — сладко улыбнулся Максимус.
— Если Лиды нет на станции, я не знаю, где она, — тихо ответила я.
— Найдется, авось не запонка, не потеряется, — отмахнулся он.
Я удивленно посмотрела на Макса.
— Разве бы ты не предпочел улететь обратно в Иезеркель?
— Нет. Я без помощника. Лучше Лиды все равно никого не было, поэтому я хотел бы разыскать ее. Я тут так подумал, пока тебя не было, — туманно ответил он.
Риммель заскочила в машину и сказала водителю остановить возле парка. Начинало темнеть, и когда сумерки сгустились, мы оказались уже в парке. Дальше пешком, почти бегом до колючей проволоки. Я волновалась больше, чем тогда когда совершала побег через границу в первый раз. Максимус бежал следом и ворчал, что дорогу мы могли бы выбрать и почище.
Риммель быстро нашла "их" место в колючей проволоке.
— Пролезайте, — шепнула она. На этот раз у меня получилось вылезти лучше. Я даже осталась на ногах. Однако, Максимус в последний момент поскользнулся, загреб руками воздух, ухватил меня и мы покатились по припорошенному снегом склону.
— Может, встанешь с меня? Я не такая уж мягкая, — фыркнула я, когда мы приземлились.
— Я ногу вывернул, — симулировал Максимус, отказываясь подниматься.
— Вот совсем не смешно, — я столкнула его с себя, — Кажется, мы договаривались.
Максимус выглядел хмурым.
— Извини, но я, правда, вывернул ногу.
Я смотрела в его бесстыжие, хитрые глаза и не верила. Мы пошли прямо, ноги сами меня вели. Сначала Максимус пытался симулировать болезнь, но потом махнул рукой и прибавил шагу.
До станции мы добрались скоро. Я первая зашла в пустое кафе, а Максимус долго стоял в темноте перед дверью.
Я постучала кулаком по стойке. Через три минуты другая дверь отворилась и из нее вышла Лида.
— Как хорошо, что ты здесь! — воскликнула я. Лида присматривалась ко мне.
— Аиша?
— Я!
Мы обнялись.
— Я смотрю, поездка в Иезеркель пошла тебе на пользу, — сказала она.
Я рассматривала ее. Она постарела, но стала тверже, в глазах появилась жесткость человека испытавшего многое. На лбу появились складки. Губы были плотно сжаты, все лицо напряжено и в то же время она оставалась той доброй Лидой, которую я знала.
— Ты, что здесь делаешь?
— Я ушла через неделю после тебя, просто взяла и ушла. Я же бродяжка, ни к чему не привязана, захотела и ушла. Пришла сюда, а здесь Александр умирает. Я наплакалась. Сообщила по связи куда-то начальству, как он велел, он уже ничего не мог, только говорил еле-еле. До сих пор никого не прислали. А, может, я что-то не так сделала. Так и сижу здесь, жду поездов, пытаюсь быть полезной хотя бы здесь.
— И тебе не одиноко?
— Нет, — улыбнулась Лида, и вдруг побледнела, схватилась за стойку. Рот ее судорожно открылся, она хотела закричать, но не могла. В глазах ее отразился ужас. Я обернулась, испугавшись ее реакции. В дверях, как призрак стоял Максимус. Лицо у него было растерянно-мрачное, он стоял навытяжку, бледный, впитывая глазами немую сцену.
— Аиша, — Лида схватила меня за плечо.
— Это он, да.
— Мне плохо, — Лида мягко осела на грубый табурет и оперлась на стойку.
Максимус тихо подошел к стойке и сказал чуть резче от волнения:
— Я пришел за тобой.
— Судя по виду, ты пришел забрать меня в преисподнюю, — Лида устало подняла на него глаза.
Я закусила губу, Лида попала в точку. Максимус был весь в земле, словно выбирался из-под нее.
— Лида, я пришел просить у тебя прощения.
— Таким тоном? — ожесточилась она.
— А каким? Я что должен упасть на колени? — вспылил Максимус.
— Мне все равно, каким, — устало сказала она, — Я рада, что ты жив, — Лида поднялась, но Максимус удержал ее, чтобы она не уходила.
— Ты нужна мне сейчас, очень сильно.
— А ты не думал, ты мне нужен или нет? — Лида смерила его презрительным взглядом и дернула руку, но сама не удержалась и осела на стул.
— Лида, я умоляю тебя. Ты очень нужна мне! — Максимус заговорил быстро с жаром, — Пожалуйста, не заставляй меня унижаться.
— Ты этого не любишь, я знаю. Тебе приятнее унижать других.
— Лида, милая. Мне нужна твоя помощь.
— Я это поняла. Я не глухая и не умственно отсталая, — Лида говорила жестко, но глаза ее улыбались, — Чем я могу тебе помочь?
— У меня очень большой проект на носу, — расслабился Максимус.
— Это какой?
— Называется "продолжение моей никчемной жизни", мне нужна помощь в этом проекте.
