Елена Костромина - Трафарет вечности
На чердаке раздавался уже не просто вой. Там было что-то невообразимое от топота и утробного рева.
Кузя возмутился:
— Да что они там затеяли! Опять дом подожгут!
Кузьма поднял стул и, поставив его на место, пошел в глубь дома.
Федор, вновь удобно устроившись на софе и укутавшись в плед, спросил в спину Кузе, просто желая его подразнить:
— Соседи ни разу МЧС не вызывали?
Кузя на пороге удивленно обернулся:
— Приехали разок… — не договорив, он ушел.
Было слышно, как скрипят половицы, все более удаляясь, и, наконец, стали не слышны, а потом прекратилась беготня на чердаке. Через несколько минут в двери возник Кузя.
— Так что с МЧС? — сонно спросил Федор.
— А… — Кузя переставил стул и уселся еще дальше, чем в первый раз, — Ну… Я сказал, что палеонтолог…. Это, мол ископаемое… Они поверили, кажется… А… Я, когда они приехали… Да я даже не заметил, как они в дом-то вошли, я топор точил в гараже… глядь, из дома кто-то бежит… Ну я и выскочил наперерез!
Федор захохотал так, что уронил на пол гитару. Его смех был заразителен, и Кузя присоединился к веселящемуся другу, засмеявшись, первый раз после гибели Всеславы.
В этот момент на веранду, тяжело отдуваясь и сопя, вышел Вася. Средняя его голова всхлипывала и вытирала крыльями слезы. Подойдя к Федору, она ткнулась ему в бок и, всхлипывая, пробормотала:
— Федя-я-я! Они говоря-я-ят, она-а-а не настоящая-я-я!
За "спиной" младшего две другие головы подмигнули Федору, но он нахмурился и погладил среднюю по носу:
— Ну, как же она не настоящая! Помнишь Виктора, рыжего дракона? Это он привез "Венеру" Рубенса из Вены, прямо из галереи Линхенштейн. А вы, что издеваетесь над младшим?! Лбы здоровые!
Две "старшие" головы смущенно заморгали и потерлись щеками о голову "младшего". Тот всхлипнул и поглубже зарылся носом в плед Федора.
— Ну, забирайтесь ко мне…
Второй раз приглашать не пришлось — Васька тут же залез на диван, отчего тот протестующее заскрипел, и прижался к боку Федора, стратегически расположив правую и левую головы у него на плечах. Средняя голова, все еще продолжая тихонько всхлипывать, устроилась на макушке Федора, повозилась и успокоено замерла.
Устроившись в "объятиях" Васьки, доктор снова взял гитару и запел романс. Солнце играло на великолепном дереве старинной гитары, на блестящих струнах, на полированной мебели, на стеклах и хрустале, на кристаллах и янтаре, и вся комната переливалась ослепительным светом так, что у Кузьмы заломило в висках, а глаза заслезились. Он перевел взгляд на Финский залив, но и там не было ничего не сверкающего — садящееся солнце зажгло каждую волну, подарив бесчисленным складкам на глади залива по огненному гребню.
Тогда Кузя закрыл глаза и стал слушать музыку. Пока Федор поет, можно не ожидать коварного нападения…
Конец.
Февраль 2007 — февраль 2008 г.
