Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 10. Сага о Хрольфе Жердинке
Все проснулись и покинули свои дома: сначала Хромунд Суровый, затем Хрольф Быстроногий, Свипдаг и Бейгад, Хвитсерк — был пятым, Хаакланд — шестым, Хрефил Грозный — седьмым, Хааки Отважный — восьмым, Хватт Высокородный — девятым, Старульф — десятым, и впереди всех Будвар-Бьярки и Хьялти Благородный, а за ними — многие другие воины, пока весь город не наполнился их, криками и звоном оружия. Тем временем войско Хьёрварда и Скульд подошло к частоколу Лейдры, окружив столицу Дании со всех сторон. Врагов было так много, что они заполонили все вокруг, насколько можно было разглядеть сквозь сумрак. Они прихватили с собой несколько мощных таранов, чтобы пробить бреши в частоколе, хотя Хьёрвард предпочел бы пощадить город и сражаться с его защитниками в чистом поле, если б те согласились. Пламя уже охватило крайние дома, подожженные факелами, которые враги бросали на крыши. В вышине металась какая-то крылатая нечисть, а внизу ругань и звон оружия воинов смешивались с нечеловеческими воплями и грохотом. Вдали были разбиты чернью шатры уродливых очертаний, и внутри их горели колдовские огни.
— Нынче конунг Хрольф нуждается в бесстрашных соратниках, — воскликнул Бьярки, — в таких, что не станут топтаться у него за спиной, в таких, в чьей груди бьется отважное сердце.
— Странные речи ведешь ты, мой старый друг, — сказал ему конунг.
Бьярки, встряхнувшись, вскарабкался на вершину сторожевой башни. В этот миг он казался скорее медведем, чем человеком.
— Воздух пропах заклятиями, — проворчал он. — Я чувствую… нечто странное восстало… Оно, должно быть, было знакомо моему отцу, в те времена, когда я еще не родился, и дух его поможет мне…
Он поспешно спустился вниз в палаты.
Там конунг Хрольф, восседая на троне, принимал посланцев Хьёрварда и Скульд. Те старались говорить с твердостью, которая порой бывала поколеблена направленными на них суровыми взглядами. Мол, ежели конунг желает сохранить себе жизнь, он должен подчиниться воле своего зятя — требовали пришельцы.
Золотисто-рыжая грива Хрольфа Жердинки сверкала в отблесках факелов.
— Не бывать этому никогда! — ответил он. — Я слишком многим обязан тем, кто верит в меня. Слушайте же и донесите своим хозяевам, что слышали! — Он повысил голос. — Пусть принесут сюда лучшее, питие, что есть у нас, и будьте веселы, друзья мои, чтоб все видели, какие воины собрались здесь. За одно лишь будем мы биться — чтоб наше бесстрашие осталось в памяти людей, ибо не бывало еще воинских клятв крепче наших. — И добавил, обращаясь к посланцам: — Скажите Хьёрварду и Скульд, что мы будем весело пировать, прежде чем соберем с них щедрую дань.
Когда эти слова передали королеве, которая в это время находилась в своем шатре и колдовала над кипевшим в котле варевом, все уже было готово к штурму Лейдры. Она тяжело вздохнула и прошептала:
— Нет на свете другого такого человека, как мой брат Хрольф. Дурное дело мы затеяли… — но недолгий приступ стыда прошел, и она продолжала мрачно: — Но, раз начав, доведем дело до конца.
А тем временем дружинники конунга весело пировали в королевских палатах. Только Бьярки, Хьялти и Свипдаг оставались печальны — каждый по своей причине — стараясь, чтоб другим не передалось их настроение. Остальные же вспоминали былые дни, хвалились своими подвигами и славили конунга, который был, без сомнения, веселее всех в зале.
Предрассветный туман пал на мерзлую землю, когда Хрольф Жердинка и его воины, вооружившись, вышли за ворота Лейдры.
3Тучи рассеялись. Вдалеке, за стеной частокола, серовато-бурая земля, местами покрытая тонкими слоем снега, почти сливалась с небосводом цвета потускневшего железа. День выдался морозным и безветренным. Рать конунга Хьёрварда не отличалось пестротой воинских облачений. Даже боевые стяги, казалось, поблекли. Она состояла из толпы наемников, собранных по всему свету. Было среди них много грабителей и убийц, объявленных вне закона, злобные лица виднелись под купленными для них Хьёрвардом шлемами.
В отличие от этих головорезов, дружинники конунга Хрольфа были одеты в плащи ярких цветов. Его собственный плащ был ал, как живое пламя. Штандарты его вождей, украшенные изображениями птиц и зверей, выстроились клином, окружая королевское знамя — зеленый ясень на золотом фоне.
— Вперед! — закричал Хрольф.
Меч Скофнунг взметнулся ввысь. Дружинники ответили гортанными криками. Затрубили рога и луры, залаяли боевые псы, и защитники города, все как один, бросились на врагов. Хотя те значительно превосходили их числом, все же дружинников Хрольфа было не так уж мало. По их шеренге катилась та волна, подобная колыхаемой ветром ржи, что говорит об отменной воинской выучке.
Сверху засвистели стрелы. Зловеще ощетинились копья. Град тяжелых камней обрушился на их щиты. Хрольф перешел с шага на бег, его дружина действовала с ним заодно, как часть его тела.
Защитники Лейдры врезались в ряды Хьёрвардова войска. Запело железо. Какой-то воин замахнулся на Хрольфа своей секирой. Хотя конунг был ниже ростом и легче своего противника, он не растерялся и отразил этот мощный удар своим щитом, в то время как его клинок с громким звоном ударил сбоку. Нападавший упал. Хрольф оглянулся и начал прорубать себе путь в глубь рядов мятежников. Справа от него звенел Голдхильт, меч Хьялти, увенчанный золотой рукоятью, слева секира Свипдага металась, как ураган. Пес Грам рвался из-под ног, пытаясь схватить врага за горло, а над головой кречет Хайбрикс парил на сверкающих крыльях.
Удар за ударом обрушивался на шлемы, щиты и кольчуги, порой доставая до мяса и костей. Копья и стрелы глубоко вонзались в живую плоть. Пронзенные, изрубленные воины тонули в потоках крови. А по завалам тел шли дружинники Лейдры. Вражеские всадники, пытавшиеся расчистить пространство для решительного натиска, не находили ничего, кроме людского месива, где их подстерегала смерть.
Хьялти Возвышенный весело пел:
Много кольчуг изорвано в клочья,
многие шлемы пробиты, помяты,
многие всадники сброшены с седел,
Только наш конунг неустрашимый
весел по-прежнему, словно пирует
с полною чашей доброго меда.
Каждый удар его силы исполнен,
Кто из героев с ним может сравниться?
Силой, возросшей двенадцатикратно,
многих бойцов он поверг в этой битве,
Пусть убедится Хьёрвард коварный,
как славный Скофнунг жалит смертельно,
как он поет, пробивая кольчуги,
груди пронзая насквозь супостатам!
Хрольф Жердинка, забрызганный кровью, но без единой царапины, веселым смехом подбадривая своих воинов, продолжал пробиваться дальше. Мало-помалу вражеские ряды перед ним дрогнули и расступились. Жестокой была эта схватка: если бы число воинов с обеих сторон было примерно равным, она бы уже закончилась.
