Игорь Ревва - Последнее заклятье
— Чего ты лыбишься?! — сердито удивляется она. — Гоара мертва! Что теперь делать? Представляешь, что с нами сотворит Каараар? Тебе смешно, да?
Ларка садится на полу, приваливается спиной к стене и вытягивает ноги. Похоже, Йоркино сообщение ее мало волнует.
— Я знаю, что нужно делать, — говорит она. — Я уже думала, как нам быть, если что-то пойдет не так, не по нашему плану. Помнишь, Гилэйн упомянул о шкатулке с золотым зеркалом? Что, если нам…
— Умница, девочка!!! — лицо Йорки расцветает. — Молодец!!! Шкатулка должна быть здесь, рядом! Пошли!…
Мы выходим из спальни в просторный зал. И не скажешь, что здесь живет самый могущественный колдун Межгорья! Никаких излишеств, не то что в Йоркином дворце на болотах. Гранитный пол, гладкие и пустые стены, высокие окна, сквозь которые я вижу сливающиеся у горизонта море и небо. Посреди зала на большом треножнике стоит каменный шар, серая поверхность которого выглядит шершавой и неровной. Кроме этого шара да еще парочки высоких подсвечников на полу, в зале ничего нет. Да, еще Гоара…
Я на миг останавливаюсь над ее бездыханным те-лом. Девушка лежит лицом вниз, и из спины у нее рукоятью вверх торчит Ларкин меч. Правая рука ее вытянута, пальцы совсем чуть-чуть не дотягиваются до лежащей прямо на полу желтоватой костяной шкатулки.
— Обязательно было ее убивать? — невольно спрашиваю я.
Не надо было мне этого говорить. Но очень уж беззащитно и жалко выглядело тело этой злобной и могущественной колдуньи — почти что девчонки. Йорка вздыхает.
— Мне самой не хотелось. Но она могла предупредить Каараара. Жалко девочку… Тем более что она здесь совершенно ни при чем…
Йорка присаживается на корточки и касается рукой тела Гоары.
— Нет, поздно! — горько говорит она. — Здесь уже никто ничего не сможет сделать. А она была красивая… очень красивая… Я не могла иначе!!! — вдруг кричит Йорка. — Видишь, она же бежала к золотому зеркалу!!! И через миг Каараар был бы здесь!!!
— Успокойся, никто тебя не обвиняет! — говорю я. Йорка поднимает ко мне лицо, и я вижу на ее глазах слезы.
— Я не хотела ее убивать, — шепчет она. — Правда…
Я пытаюсь что-то сказать, как-то успокоить ее, но тут в воздухе разливается холодное сияние, по залу проносится порыв ледяного ветра, и перед нами возникает Каараар. Ларка испуганно кричит. Йорка оборачивается и пытается схватить костяную шкатулку. Каараар одним движением руки, даже не прикасаясь к Йорке, отшвыривает ее в сторону и склоняется над телом Гоары. Он простирает над ней свои ладони — совсем как Йорка над Ларкой, — и на тело Гоары обрушиваются потоки бледного света. Такие мощные, что Йоркины не идут ни в какое сравнение с ними! Но этот свет огибает тело Гоары, даже не касаясь его, и уходит в пол. Каараар распрямляется и смотрит на Йорку.
— Ты!!! — говорит он.
И тут Ларка бьет его сзади молнией. Каараар недоуменно оборачивается и легко поводит бровью. И Ларка летит через весь зал, сшибая по пути какие-то подсвечники. Я кидаюсь на Каараара, заношу свой меч!…
М-да-а-а… Для меня даже и бровью шевелить не пришлось. Он просто глянул и — все!!! Меня поднимает в воздух, с силой бьет о потолок, а потом со всего размаху шлепает на пол. В голове все заволакивает туманом. Но я успеваю заметить, как Йорка тоже пытается атаковать Каараара. И тоже безрезультатно.
Каараар совершает кистью руки сложное вращательное движение, и Йорка взлетает к потолку точно так же, как и я. Только ее путешествие не ограничивается двумя полетами — вверх и вниз. Ее начинает швырять по всему залу, шарахая о стены, пол и по-толок. Потом Каараар хлопает ладонями, и тело Йорки, бездыханное и неподвижное, падает на пол.
Колдун высоко поднимает руки над головой, складывая пальцы в какую-то сложную фигуру. С его ладоней срывается извивающийся серебристый луч и протягивается к лежащей Йорке. Луч света окутывает ее тело, и Йорка вдруг громко вскрикивает, словно от невыносимой боли. Ее тело начинает страшно извиваться и корчиться. Крик захлебывается, переходит в хрипящие стоны.
Я действую машинально. Тело само собой поднимается на ноги, рука сама нашаривает на полу меч, сама стискивает рукоять, делает широкий размах. Наверное, это нас и спасло. Если бы я все это попытался обдумать, Каараар наверняка услышал бы мои мысли. А так он не успел даже понять, в чем дело. По-моему, он не понял этого даже тогда, когда широкое лезвие моего меча разрубило его пополам.
Верхняя половина туловища рухнула сразу, а ноги еще миг стояли. Это было очень странное зрелище, но продолжалось это недолго — колени подогнулись, и нижняя половина тела Каараара завалилась на пол, обильно заливая кровью гранитные плитки. Затем по останкам колдуна пробежали маленькие язычки голубоватого пламени, раздался негромкий хлопок, и тело Каараара растаяло в воздухе. Точно такая же метаморфоза происходит и с телом Гоары. От них не остается и следа.
Я подбегаю к Йорке и помогаю ей сесть. Она крутит головой и морщится от боли. — Как ты? — спрашиваю я.
— Спасибо, хреново, — со слабым стоном отвечает она.
Ну, значит, все не так уж и плохо, подумал я.
— А где этот-то? — Йорка озирается по сторонам, но никого в зале, кроме забившейся в угол и сжавшейся в комок Ларки, не видит.
— Все в порядке, — успокоил я ее. — Нет больше этого колдуна.
— Как это — нет? — глаза Йорки расширились от испуга, — Ты что, убил его, что ли?!
— Извини, пришлось…
— Идиот!!! — Йорка вскочила на ноги, но тут же согнулась от нового приступа боли. Я поддержал ее, чтоб не упала.
— Придурок! — стонала Йорка сквозь зубы, пытаясь оттолкнуть меня. — Говорила же тебе — не лезь!!! Не лезь!!!
— Спасибо тебе, благодарная ты моя!!! — гаркнул я на нее. — Надо было мне немножко подождать, тогда он из тебя котлету бы сделал!!!
— Да ничего бы он не сделал, — Йорка снова устало опустилась на пол. — Выкрутились бы… Ничего бы он не сделал… А теперь… Теперь нам конец…
— Что значит, конец?! — удивился я. — Ведь Каараара же больше нет! Что же теперь может…
Я не успел закончить. Снаружи как-то резко потемнело. Исчезли голубое небо и морская гладь. Погасли солнечные лучи. За окном воцарился сиреневый сумрак. Настолько густой, что можно было подумать, будто наступил вечер. Сразу, без перехода. Я осторожно выглянул в окно. Все вокруг затянула сиреневая мгла. Даже дыхания ветра не чувствовалось. Мне стало жутко.
— Вот что может быть теперь!… — угрюмо произнесла за моей спиной Йорка.
Мгла за окнами заменила собой весь мир. Было такое впечатление, что, кроме нашей комнаты, нигде и ничего больше не осталось. Я открыл дверь, но за ней царило все то же непонятное безобразие. Я попытался было нащупать ногой пол за дверью, но у меня ничего не получилось — нога не встречала никакого сопротивления, словно наша комната парила в воздухе, в этой сиреневой мгле.
