Альфред Аттанасио - Пожиратель тени
— Куда мы идем?
— Уничтожить создание тьмы раз и навсегда. — Азофель подошел к припаркованному автомобилю с заиндевелым ветровым стеклом и положил руку на капот. Машина взревела, чихнула, выплюнула клуб дыма и ожила. — Залезай.
— Ты умеешь править таким экипажем? — спросил Рик, открывая заднюю дверь.
— У меня сейчас достаточно энергии, чтобы владеть этим сновидением, — ответил Азофель, подтолкнув гнома на сиденье. — Но надо спешить. Так далеко от Извечной Звезды моя сила напрягается до предела. Здесь мне долго не продержаться.
Рик переполз сзади на пассажирское сиденье и удивленно смотрел, как ручной тормоз отдался сам по себе, пока Азофель садился в машину. Лучезарный захлопнул дверцу, и машина прыгнула вперед как испуганная лошадь. Голова кобольда откинулась назад, стукнувшись о спинку сиденья. Он почувствовал, что машина движется с огромной скоростью, но сквозь заиндевевшее ветровое стекло ничего не было видно.
— А что ты будешь делать, о Азофель, когда мы найдем создание тьмы? — Рик Старый беспокойно заерзал. Он сообразил, что во всех их совместных приключениях он никогда не понимал до конца своего странного, неуловимого спутника, никогда не мог предсказать, что сделает или как себя поведет Азофель в следующий момент. — Если ты воспользуешься своим светом, чтобы уничтожить его здесь, на Темном Берегу, твоя жизнь будет потеряна. У тебя же не хватит энергии уйти из этого сна?
Азофель отпустил руль, и машина по собственной воле и со всей скоростью несла их по тем улицам, что кратчайшим путем вели туда, где он ощущал присутствие почитателя дьявола. С таким видом, будто искусство вождения требует всецело сосредоточиться, Азофель не ответил на вопрос кобольда.
Честно говоря, он заранее смирился с той роковой возможностью, что в этом сновидении придется истощить себя и умереть. Такой риск существовал все время, но сейчас он стал куда реальнее. Азофель знал, что смерть на Темном Берегу означает полную утрату его света, навеки разбежавшегося среди частиц инертной материи и пустоты. Ему уже никогда не возвыситься до сияния — он попросту умрет.
От этой мысли Лучезарный похолодел изнутри. Впервые в жизни он был испуган по-настоящему. Там, где он родился, окончательная тьма не существовала. Но в этом дальнем мире Фатум был презираемым изгоем. Здесь могло произойти все. В один миг разумное и чувствующее существо могло распасться на неразумные элементы, клочки тупой материи, ищущие мельчайшие крупицы света. От такой мысли пробирал страх, но следовало идти до конца. В опасности были не только миры этого сновидения, но и высший мир, который уже столько отдал этому кошмару.
— Ты не отвечаешь, Азофель. — Кобольд снова беспокойно заерзал. — Эта стрела, что у меня в груди, обрекла меня. Я — мертвоходец, и у меня нет надежды на лучшую судьбу. Но я лелеял надежду за тебя и за безымянную владычицу, которой мы оба служим.
Светящееся лицо Азофеля потемнело звездным пеплом:
— Ты не боишься умереть? Кобольд разразился хохотом:
— Жизнь создает куда больше трудностей, чем смерть. Чего мне бояться?
— Потери света: зрения, сознания, волшебной воли. — Тень тревоги затмила длинное лицо Лучезарного. — Утратить все это — значит уменьшиться, сильно уменьшиться…
Сзади громко завыла сирена.
— Что это за демон? — закричал Рик Старый, зажимая руками уши.
Азофель вздохнул. Опять приходится отвлекаться. Чем дольше размышлял он о смерти, тем меньше хотелось ему оставаться в этом сне. Он хотел побыстрее добраться до создания тени и закончить это опасное задание. Но он почувствовал, что женщина в ревущей сзади машине имеет право его остановить.
Азофель затормозил и остановился. В боковом зеркале он видел, как сзади подъехала патрульная машина.
— Ты же не будешь пожирать ее тень? — забеспокоился Рик, вытягивая шею, чтобы выглянуть в запотевшее боковое стекло.
Женщина-полицейский вышла из машины и направилась к нарушителям. Хотя ее беличье лицо было замаскировано темными очками и шлемом, по напряженному телу можно было прочесть, как она удивлена, что этот автомобиль с заиндевевшими стеклами вообще смог проехать по улице — не говоря уже о том, что на такой скорости.
— Обещай, что не будешь есть ее тень, — настаивал кобольд.
Бросив на Рика разочарованный взгляд, Азофель вышел из машины. Полицейскую ослепило его сияние, а он быстро шагнул к ней, не давая опомниться. Он собирался сказать ее внутренней сущности восемь слов: «Возвращайся в свой экипаж, засни и забудь нас». Но, шагнув ближе, он ощутил ее жизнь, ее место посреди этого сна, живое расстояние ее судьбы. Перед ним была Джейнис Арчер, мать близнецов девяти лет от роду, разведенная, встречающаяся с одним бухгалтером из налогового управления штата, а последнее, что она сегодня делала перед дежурством — ухаживала за больным отцом, который умирал от рака у себя дома под присмотром персонала хосписа.
Он отступил назад, снова пораженный живой близостью каждой жизни в этом сне. Серые лесистые холмы поднимались в экстазе по обе стороны пустой сельской дороги, и с трепетом Азофель понял, что эти инертные груды материи так же реальны и подлинны, как поля света, откуда он пришел.
Глаза женщины привыкли к свету, и она ахнула при виде Азофеля: длинное лошадиное лицо ангела с курчавой серебряной гривой и раскосыми порочными глазами.
Азофель произнес свои восемь слов, и Джейнис тут же повиновалась. Он вернулся к машине и одним движением руки очистил ее ото льда. Потом он сел за руль, и машина пустилась в путь по Темному Берегу.
7. ВОЗВРАЩЕНИЕ МЕРТВЕЦОВ
Рик рассматривал Ожерелье Душ и хотел хоть что-нибудь найти в призматической глубине кристаллов. Но видел только рассыпанные радуги.
— Коснись Ожерелья своей силой, Азофель, — взмолился кобольд. — У меня не хватает Чарма, чтобы здесь, на Темном Берегу, что-нибудь в нем увидеть.
Азофель оторвал взгляд от бокового стекла машины, от пролетавшего мимо пейзажа: холмистые, уходящие вверх поля, созвездия ищущих сухую травку овец, согнанных в кучу холодным ветром. Он сам как раз думал, на что может быть похоже замкнутое существование овец, но не позволил себе их коснуться.
— Я должен беречь свою силу.
— Ожерелью нужно лишь легчайшее касание твоего Чарма, а нам надо увидеть, что сталось с нашими друзьями. Где оказалась Лара, ведьма-призрак, без своей хрустальной призмы? Что сталось на Темном Берегу с нашими спутниками — маркграфиней и Бульдогом? — Рик в отчаянии глядел на Азофеля. — И где Даппи Хоб? Это его мир. Он нас сюда привел. И наверняка он за нами наблюдает. Не следует ли нам хотя бы оглядеться, что вокруг нас?
