Елена Смирнова - Лунный путь
Стоп. Я «заморозила» картинку и считала использованное заклинание. Как я и думала, подчинение. Но почему Талеис использовал ее? И почему Мьоллен ничего не почувствовал? Возможно, потому, что его мысли в тот момент были заняты совсем не этим.
Так, троица выходит за пределы Торжца, и Мьоллен удивленно обозревает местность, тихую и спокойную. Оборачивается к Талеису, требуя объяснений, и видит только ухмылку на тонких губах. Пронзительные весенние глаза, полные талой воды — глаза, которым хочется верить — смотрят холодно и безжалостно. Думаю, алед был обескуражен. И тут сзади на него нападает Алемид, подчиняющийся воле Талеиса.
Зелено-золотые глаза полны непонимания, даже какого-то отчаяния, которое задержалось в них на секунду. Кажется, алед все-таки догадался мгновенно подключится к магическому фону… времени на осмысление ситуации у него не было, потому что Алемид, подчиняющийся теперь чужой воле, начал атаковать. Мой брат в обычной жизни — не мастер клинка, но тогда он действовал согласно желанию его куратора. Схватка, яростная и молниеносная, закипела сразу же. Думаю, Мьоллену сложно драться, но не от недостатка мастерства. Я уверена, что он не может поднять на друга оружие, даже понимая, что от этого сейчас зависит его жизнь. За это ему отдельное спасибо, хотя, сохранив жизнь моему брату, он почти потерял свою.
Талеис же стоит, не вмешиваясь в поединок ничем. Вот только это уже не совсем Талеис. Мужчина преображается. Волосы становятся чуть длиннее и темнее, они опускаются на плечи и спину. Рост становится выше, фигура — немного накачанней, меняется и лицо. Оно стало чуть уже, резко наметились скулы, линия взлетающих бровей ярко выделяется на коже. Глаза стремительно темнеют, из весенних они превращаются в полночные, цвета августовского неба, с чуть более узким разрезом. Последним на светлой, но не бледной коже появляется шрам — узкая красная полоса, раз и навсегда прочертившая правую щеку.
Я зарычала, глядя на это усмехающееся лицо, но не вырвалась из воспоминания. Все продолжала смотреть на то, как по пригорку мечутся в смертельном поединке две фигуры, и на то, как губы человека с темными волосами искажаются в улыбке. Неприятной, противной и холодной.
Вот и все. Ушел Талеис, парень с полными талой воды глазами, человек, которому хотелось верить. Вместо него на фоне темного неба стоял, усмехаясь и улыбаясь одновременно, тот, кого я ненавидела. Тайлас. Гениальный маг с немного съехавшей крышей, оставивший мне шрам на спине.
С силой откинув воспоминание, я обнаружила, что уже не стою на коленях, а лежу на спине, и лунный свет гладит мое лицо прохладными прикосновениями. На несколько секунд я прикрыла глаза, забывая обо всех проблемах последних дней, но уже через несколько мгновений приподняла веки.
Мне нельзя медлить, времени осталось мало, а дел… Я мысленно наметила список ближайших и с наслаждением рванула с тела грязную рубашку.
Глава 23
— А вы бы могли служить кому-то? — ученик посмотрел на мастера, чуть склонив голову. Женщина резко вскинулась, на лице промелькнуло странное выражение.
— Никогда, — ответила она, и сжала пальцы на рукояти меча.
Я собиралась очень быстро, без бестолковых метаний по комнате и долгих раздумий. Однако что попало я в сумку тоже не бросала, отдавая предпочтение действительно нужным вещам. В основном, конечно, это были амулеты и артефакты. Мало ли что, Тайлас непредсказуем, это я уяснила еще четыре года назад. Впрочем, сейчас я собиралась не к нему.
Мой путь снова лежал в Ирвингэйл. Когда-то я говорила, что редко бываю в этом городе? В последнее время я начала появляться в нем подозрительно часто. Сейчас мне нужно было попасть в город только по одной причине — мне нужно было переговорить с женой казненного мага, если таковая имеется, и как-то попытаться выйти на реального Талеиса. Осталось слишком много всего недосказанного, так же как осталось слишком много вопросов. Что ж, будем рассматривать их все по порядку, все равно по дороге к Главному Порталу заняться нечем.
Вопрос первый, риторический. Зачем я на этот раз понадобилась Тайласу? Вопрос был чисто риторическим и очень глупым, потому что ответ на него был заранее известен. Скорее всего, этот гениальный (все-таки он гений, этого нельзя отрицать) маг, крыша которого немного сдвинулась со своего места, на этот раз нашел способ открыть проход на Ту Сторону. Ясно, что для открытия прохода ему понадобится существо, непосредственно связанное с Той Стороной. Конечно, будь ситуация немного другой, Тайласу хватило бы и призрака или какого-нибудь умертвия, они-то уж точно связаны с Той Стороной, причем связаны непосредственно, да вот только вышла одна загвоздка — Тайлас не некромант и способностей хотя бы к примитивной некромантии у него нет. Значит, чисто теоретически он может продумать весь ритуал, прописать и предусмотреть все до последней мелочи. Теоретически. Практически же у него не получится ничего, поскольку Та Сторона откликается только на зов тех, чья сила связана с ней.
Даже странно, что Тайлас не нашел некроманта, который бы за определенную, вполне приличную плату согласился поучаствовать в ритуале. С другой стороны… Та Сторона отвечает на зов некроманта вынужденно, как раб отвечает хозяину, да и некроманту доступны далеко не все возможности. Все-таки некроманты тоже люди, пускай и немного странные.
Серебряное Дитя же чувствует малейшее колебание Той Стороны. Любой Серебряный Ребенок в любом случае находится с Той Стороной в постоянном контакте, конечно, не в таком, который едва не привел меня к смерти после возвращения из Длаира. Следовательно, у меня гораздо больше шансов открыть для Тайласа проход, пускай и ценой своей жизни. Сомневаюсь, что эта сторона вопроса сколько-нибудь волнует мага.
Да, картина вырисовывается безрадостная. Я вздохнула и закинула на плечо ремень сумки. Пожалуй, хватит рассуждать на эту тему, Тайлас меня пока еще не поймал.
Как он, наверное, удивится, когда ты придешь к нему сама, — вякнул внутренний голос, но я, как обычно, вполне успешно его заткнула. И без него тошно.
Итак, вопрос второй. Что случилось с моим братом?
С одной стороны, ответить просто — Тайлас наложил на него заклятье повиновения, каким-то способом проникнув в сознание брата. Но отсюда сразу же вытекает еще одна загадка — как Алемид допустил это проникновение? Насколько я знаю брата, он не настолько бестолков, чтобы не замечать творящейся рядом магии. Алемид должен был уловить даже малейшее колебание магического фона, недаром он любимый ученик мастера, но почему-то повел себя как последний идиот и не уловил. Да, та еще задачка. Значит, переходим к следующему вопросу.
