Феликс Крес - Король просторов
— Я вернулся на Гарру…
— Не трать зря слова, моряк. Посмотри сюда.
Перед лицом Раладана появился мерцающий, подвешенный на цепочке кулон. Старец чуть раскачал его.
— Смотри сюда. Смотри сюда… Ты очень, очень устал…
Они плыли на Гарру.
У Раладана, стоявшего у руля, было достаточно времени, чтобы должным образом оценить все свои действия и поступки. Он оказался полным дураком теперь это было очевидно.
Он пытался строить интриги — а интриган из него был никакой. Он умел добиваться своего хитростью и силой; однако одно дело — хитрость, и совсем другое — целая паутина лжи, обмана, недоговорок, отвлекающих маневров… Он зашел так далеко, как только мог; боясь, чтобы общая картина не выглядела фальшивой, и не веря, что Ридарета сможет включиться в игру, он обманывал даже ее саму, более того — выдавал ее тайны, которые ему не принадлежали. Быть может, увенчайся его усилия успехом — и средства были бы оправданны… Однако он все испортил.
Да и чего он, собственно, хотел? Спасти сокровища, упорно веря, что Ридарета ими когда-либо воспользуется; сохранить их от Риолаты и Лерены; исполнить волю Демона, считая его слова: „Помни, что первая моя дочь всегда будет права“ — заповедью, которую невозможно нарушить… Слишком многого он хотел добиться. Следовало же выбрать что-то одно, а сделанный выбор подсказал бы самое простое и лучшее решение. Но нет — он пытался совместить несовместимое…
Все было так, как говорила Риолата: он хотел помешать им завладеть драгоценностями, впоследствии же — отправить сокровища на дно вместе с кораблем, на котором они находились. Теперь, когда он уже ясно видел, что проиграл, он мог взглянуть на собственные поступки хладнокровно, со стороны. Он чуть было не рассмеялся… Если бы он решился уже в Дране сказать Лерене, что знает, где сокровища! Так и надо было сделать, ведь он уже знал о Берере, о чудесном, непостижимом стечении обстоятельств, которое позволило этому человеку (правда, после двух лет скитаний от острова к острову) отыскать сокровищницу Демона… Если бы он тогда сказал об этом Лерене! Они опередили бы Риолату, и теперь сокровища лежали бы на дне моря, вместе со „Звездой Запада“; что может быть проще, чем направить корабль на скалы! Но нет. Он не сумел отказаться, нет… подобное противоречило его ослиной натуре! Он продолжал надеяться даже тогда, когда увидел идущую следом за фрегатом островитян „Сейлу“. На что он, собственно, рассчитывал? Что островитяне, а вместе с ними и „Сейла“ будут преследовать Броррока до начала осени, а потом штормы помешают добраться до сокровищ, давая ему время? В самом деле… Сколь невероятное везение потребовалось бы, чтобы воплотились подобные головоломные планы!
Ради всех морей, права была Риолата! Он был дураком. Законченным дураком. А теперь…
Теперь исход битвы за сокровища был решен.
А может быть, и нет? Может быть, именно теперь он слишком рано сдался? Но, ради Шерни, что он еще мог сделать? Как мог он сражаться с существом, дергающим за Полосы Шерни так, словно это были шелковые ленточки? С существом, отправившим ко дну корабль-призрак, перед которым дрожали все моря Шерера? С существом, которое было воистину бессмертным…
Он в это верил. Да и как он мог не верить?
Сейчас он хотел лишь одного — спасти Ридарету.
После гибели „Звезды Запада“, потрясенный и раздавленный масштабами случившегося, он вытащил из моря это нечто и отволок в пещеру. На острове были матросы со „Звезды“ — те, кто был в шлюпке, и другие, добравшиеся вплавь до берега. Пещера была единственным убежищем, единственным местом, где он мог собраться с мыслями, составить какой-то план… Но в пещере он узнал, что не имеет над чудовищными сестрами никакой власти. Чем он мог им угрожать? Смертью?
Оставалась, однако, Ридарета. Независимо от того, действительно ли она была в руках Риолаты или нет, он знал, что ей грозит гибель. Раньше или позже. Он должен был ее спасти.
Он не мог убить сестер. Но Риолата в очередной раз просчиталась. Смертные или нет, обе они были в его власти. Ибо он внезапно понял, что они сами мало что знают о дремлющих в них силах… Он оставил их в сокровищнице — связанных, с кляпами во рту, беспомощных и источающих ненависть ко всему, в особенности же к нему и друг к другу. Теперь он ругал себя за то, что так поступил. „Сейла“ рано или поздно вернется. А это означало, что он отдал Лерену — беззащитную — в руки сестры. Судьба пиратки казалась незавидной.
Мог ли он, однако, поступить иначе? Впрочем, ему пришлось действовать в страшной спешке; если он хотел спасти Ридарету, время имело первоочередное значение.
На острове были матросы со „Звезды Запада“. Была шлюпка. После недолгих поисков оказалось, что есть и вторая. Это давало возможность добраться до Гарры, давало шанс отыскать Ридарету. Он взял из сокровищницы столько золота, сколько мог унести с собой, после чего начал действовать.
Ему удалось уговорить перепуганных матросов покинуть остров, который всем казался проклятым. Впрочем, ничего другого не оставалось. Черный Корабль погиб — все это ясно видели. И хотя море вдруг перестало быть им домом, они еще раз ему доверились.
Не все. Несколько человек осталось. Они предпочитали умереть с голоду на этих скалах, нежели снова ощутить под собой волны. С этим он ничего не мог поделать.
Шлюпки поплыли в сторону Гарры. Раладан, считавший каждое мгновение, словно золотые слитки, однако, не торопил матросов, ибо они гребли столь поспешно и неистово, что быстрее просто уже не могли.
Шлюпки мчались, словно конные упряжки.
Они высадились на сушу в окрестностях Бел она, небольшого городка, расположенного милях в десяти от берега. Измученные греблей матросы возились у лодок. Он оставил их — они больше не были нужны, не имели значения. Значение имело лишь время.
К вечеру он добрался до Белона, купил коня и так быстро, как только мог, поскакал в столицу.
Раладан искал всюду.
Он начал с Дороны; Дран был слишком далеко, чтобы ехать туда и проверять, живет ли еще Ридарета на краю леса. Прежде всего он рассматривал самый худший вариант, а именно тот, что Риолата не лгала…
В Дороне он нашел людей, о которых ему было известно, что они как-то связаны с Риолатой. Не особо церемонясь, он расспрашивал, обещал, а чаще всего угрожал — что-что, а угрожать он умел. Если это не помогало, он прибегал к грубой силе.
В течение всего нескольких дней город охватил страх. Ходили слухи о безумце, хладнокровно и умело убивающем и калечащем людей. Нескольких известных купцов нашли замученными насмерть в собственных домах; известного и всеми уважаемого торговца зерном, добродушного и веселого Литаса, трудно было после смерти узнать, жене же его перерезали горло так, что голова едва держалась на шее. Четверо слуг тоже были убиты. В соседних домах никто ничего не слышал… Сгорел дом господина Э.Зикона, мелкого дворянина, торговавшего армектанским сукном. Зикон никогда не пользовался хорошей репутацией, товар его был низкого качества, кредиторы же стояли у дверей каждый день. Однако вместе с другими убийствами смерть его семьи и пожар дома казались частью некой цепи событий, о сути которой нелегко было догадаться… Незадолго же до этого погиб еще один мелкий торговец, а за городом нашли повешенного старика, в котором с трудом опознали скупого и ворчливого Бадарра, снабжавшего спиртным почти все постоялые дворы, корчмы и таверны в Дороне. Известно было, что Литас и Э.Зикон в последнее время вели общие дела, что многих удивляло, поскольку солидному купцу, каковым был Литас, не пристало связываться с мошенником. Однако оставалось загадкой, какое отношение к этим двоим имели остальные. Впрочем, все эти убийства, хотя и самые громкие, не были единственными… В портовых переулках Дороны не раз и не два находили трупы, являвшиеся результатом каких-нибудь матросских разборок или обычных пьяных драк. На этот раз, однако, могло бы показаться, будто сам дух смерти пронесся по улицам: в течение пяти дней было найдено втрое больше трупов, чем обычно за неделю. Сразу же после этого вспыхнула война между бандами местных уголовников все поняли, что речь идет о сведении каких-то счетов, в суть которых лучше не вдаваться. Комендант гарнизона взял ситуацию под контроль, усилив патрули, днем и ночью кружившие по улицам. В тавернах и на постоялых дворах появились люди, осторожно расспрашивавшие всех и обо всем. Неизвестно, подействовали ли эти средства, достаточно того, что случаи таинственных смертей постепенно сошли на нет. Продолжалась лишь война в портовых улочках, скрытая в ночном мраке…
