Александр Прозоров - Зеркало Велеса
– Да вы что?! – забеспокоился новик. – Сон-то вещий! Бояре, вы куда? А вдруг, и вправду случится? Как вы жить будете? Ведь спасти могли! Стойте. Отец!! Не уходи! Ты ведь клялся Ивану в верности! Ты живот клялся за него положить. Боярин Кошкин! Разве ты ему саблю на верность не целовал? Нешто так и бросите? Ну, ладно, сон. Но почему ие съездить, не посмотреть? Не о воробье же речь идет! О государе русском! Давайте съездим?!
– А отчего и не съездить, бояре, коли друг наш о сем просит? – пожал плечами боярин, имени которого Андрей еще и не узнал. – Коломенское ведь недалече, Кошкин? Кони у нас, бояре, застоялись, сами мы залежались. Поехали, воздуха лесного дыхнем, морозцем освежимся, погуляем на просторе.
– А и верно, – согласился боярин Пашохин. – Сколько лежать можно? Пора и делом государевым заняться. – Он качнулся, но успел опереться о столб и громко завопил: – Холопы! Коня!
– Рогатины есть? – поймал за шиворот побежавшего к дверям подворника Андрей. – Рогатины холопам раздайте! Скажите, сеча будет, с изменниками. И сабли, сабли берите.
При всей горячности Зверева, поднять в седло получилось меньше половины бояр из пивного братства. Большинство подняться на ноги были просто не в состоянии. Но зато у каждого из семи друзей, откликнувшихся на его призыв, было по два холопа, так что отряд собрался внушительный. Причем, если бояре отнеслись ко сну новика без особого доверия, то холопы их, не вникая в суть тревоги, к приказу Андрея прислушались и выехали с копьями, саблями, некоторые даже поддели под налатники броню. Зверев закинул за спину бердыш, а для атаки прихватил рогатину. О чем он очень жалел так это о том, что ни у кого не имелось лука. Но тут ничего исправить было нельзя.
– Я короткий путь покажу, – пообещал Кошкин, Он первым выехал за ворота и перешел на рысь. Отряд с посвистом помчался по улице, сбивая с ног не успевших отскочить к заборам прохожих, перемахивая сани, сгоняя с дороги медлительных возчиков.
Ехать оказалось совсем недалеко. Уже через два часа боярин перешел на широкий шаг, давая лошадям отдых, оглянулся, громко сообщил:
– Подъезжаем, други… Как искать князя станем? Али сразу на двор постоялый свернем да на мед хмельной скинемся?
– А найти государя сможем? – спросил Андрей. – Где тут с соколами охотятся?
– Коли здесь Иван ныне, то найти не сложно. Набожен он зело от жизни своей. Сказывают, ни одной службы не пропускает. Коли здесь он – то недалече от церкви Вознесения новой[22 – 1532 год постройки], токмо отстроенной. Белая вся, что невеста. А и луга для охоты там недалече имеются. Это верно, други, к церкви повернем. Глянете, что за красавица!
На новый храм и вправду следовало посмотреть. Высокий, остроконечный, он напоминал не невесту, а устремленную к небесам ракету, которую удерживали лишь многочисленные крытые террасы, прилепившиеся к ее основанию. Впрочем, Зверева сейчас интересовали не архитектурные чудеса света.
– Смотрите, – вскинул он руку. – Кто там кружит? Не сокол?
Птица, что рассекала синеву примерно в версте на восток, вдруг закувыркалась, рухнула вниз.
– Никак, сцапала кого? – воскликнул рядом Василий Ярославович. – Да, теперича грех не посмотреть. Опосля и службу отстоим, и меду напьемся. За мной!
Двадцать всадников опять сорвались на рысь, помчались по полю, вздымая снежную пыль. Вскоре они увидели на опушке густого осинника яркий сине-красный шатер из тяжелой и непрактичной парчи. Перед шатром были расстелены ковры, развевались на шестах два длинных вымпела. Боярин Лисьим резко отвернул вправо, в сторону, натянул поводья, перекрестился:
– И вправду, государь. Отчего же без стражи? Неладно тут что-то.
– Так поехали к ним, – предложил Андрей.
– И не думай! Забыл, о чем сам поутру вешал? Хочешь, чтобы нас в покушении заподозрили? Да и сам Иван наверняка смерти ждет. Молод он и несчастен. Но, сказывали, не глуп. Чего тревожить понапрасну?
Но не тревожить не получилось. Сокольничие и конюшие появления вооруженного отряда не заметить не могли. Охотников было всего пятеро – они предпочли подняться в седлай уехать, бросив шатер на произвол судьбы. Кто из ушедших по лесной дороге всадников был законным правителем Руси, Андрей угадать не смог. Все вроде одеты одинаково, в зипуны и шапки. Все безбородые, молодые ребята.
– Чего стоим? – спросил Кошкин. – Коли государь новику в этом месте верно привиделся, могли и душегубы истинно присниться.
Бояре тронулись, пересекли поле и тоже втянулись на хорошо накатанную и широкую, как Пуповский шлях, дорогу. И тут же увидели впереди сгрудившихся всадников. Пятерых охотников – а дальше, за ними, густую массу одетых в броню, хотя и без шлемов, людей, многие из которых были чисто бриты.
– Это они, – понял Зверев, опрокинул рогатину острием вперед, оглянулся на спутников. – Схизматики государя остановили! За мной, бояре! Измена! Бей схизматиков!!!
Он со всей силы пнул пятками брюхо чалой кобылы, отпустил поводья. Лошадь всхрапнула и начала разгоняться.
– Дорогу!!! – завопил Андрей, подлетая к охотникам. – Князя берегите!
Те дали шпоры, спрыгнули с тракта в сугробы под деревьями, кто-то повалился из седла. Схизматики на дороге начали перебрасывать в руку щиты, обнажать мечи и сабли.
– По-о-оберегись!
Новик направил острие рогатины в лицо какому-то чернобородому мужику. Тот прикрылся щитом, причем наискось, чтобы отбить острие вверх – но Андрей успел опустить наконечник чуть ниже и нанес удар под самый умбон. Деревяшка хрустнула, копье почти на метр ушло в нее – Зверев бросил ратовище, рванул из-за спины бердыш.
От столкновения его чуть не выбросило из седла, слева заржала лошадь, начала падать, над головой пролетел, кувыркаясь, щит. Он увидел впереди злые глаза какого-то бритого молодчика, ткнул его, метясь в рожу. Тот прикрылся щитом, и Андрей, подтягивая бердыш обратно, резанул его коня сбоку по шее. Скакун дернулся, повалился. Чалая сдвинулась на освободившееся место, и новик рубанул выбирающегося из седла изменника по затылку. Справа схизматик оказался закрыт от него щитом, а вот слева враг рубился с кем-то из бояр. Зверев повернул бердыш, коротко ткнул врага острием под ухо – и понял, что падает.
Чалая ушла вместе с ним вниз, словно утонула в море сечи, спереди навалился чужой конь. Андрей вскинул бердыш острием вверх, упер подтоком в землю, и скакун сам насадился на оружие грудью. Новик, уворачиваясь от потока крови, высвободил из стремени ногу, рванул ратовище к себе, поднялся. Увидел справа ногу, торчащую из-под латной юбки, рубанул ее выше колена: кто в латах – все чужие. Двинулся дальше, вперед.
Навстречу поднялся окровавленный мужчина, встряхнулся, как собака, сбрасывая конские потроха, поднял перед собой меч. Он был в кирасе – и Андрей сделал выпад, метясь ему в переносицу. Схизматик качнулся влево, одновременно отводя бердыш в другую сторону, попытался рубануть клинком вдоль древка – но до новика просто не достал. Зверев отдернул оружие, перехватил под обух и косицу, закрывая себе грудь и шею. Противник мгновение колебался-и бросил меч вперед, метясь в живот. Новик повернулся, опуская оружие резко вниз. Железо звякнуло по железу, Андрей тут же ударил подтоком вниз, по открытой ноге противника, а потом рубанул уже лезвием снизу вверх. Увернуться схизматик не успел и опрокинулся на спину с разрубленным лицом. Новик сделал еще шаг вперед и…
