Ричард Кнаак - Хрустальный Дракон
— Осторожней! — закричал Плул. — Надо быть осторожным!
Но голубой человек проигнорировал предупреждение. Он знает, что делает! Когда свечение усилилось, он оглядел легион мертвецов, окружавший его. Казалось, глаза мертвых охранников наблюдают за ним. Величайший момент, а видеть мое торжество может только кучка синеющих призраков да шутник-монстр с того света!
Канаан Д'Ранс опять притронулся к талисману арамитов. Это будет вместилище для всей совместной мощи. Хранилищем, распоряжаться которым будет только он.
Секундой позже он с рычанием отдернул почерневшие пальцы. В тех местах, где кожа треснула поглубже, появилась кровь.
— Он не должен быть горячим, — пробормотал северянин, борясь с болью.
Во время своих экспериментов лорд Д'Фарани постоянно притрагивался к талисману, и никогда не было заметно признаков того, что талисман так сильно раскален. Хранитель не бог: он точно так же обжег бы пальцы, как и Д'Ранс. Что он сделал не правильно?
Д'Ранс поплевал на обоженные пальцы и аккуратно вытер кровь. Он займется раной, когда энергия будет в его руках. Пальцы болели не настолько, чтобы он не мог ими действовать. Сейчас ему надо лишь просто приспособиться к изделию арамитов. Это была всего лишь какая-то небольшая ошибка.
Канаан Д'Ранс опять потянулся к талисману.
Рука, которую он отдернул, была обожжена, вывернута, и на ней была рваная рана. Продолжая кричать, Канаан Д'Ранс упал вперед. Его рука превратилась в ураган, который, нарушая аккуратный порядок, разбрасывал по устройству кристалл за кристаллом. Голубые стрелы света метались от устройства к стенам и обратно. Северянин поковылял от места своего провала, не совсем осознавая, что он делает.
— Плул! — умудрился прохрипеть он. Помутневшим взором он искал очертания нелепой фигуры своего союзника в этом предприятии. По всему его телу пробежала волна нестерпимой боли. Кисть руки у него была не то что обожжена, она была разодрана на полосы. Голубой человек даже не задумывался, как такое могло произойти; у волшебства свои законы. Он понимал, что ему срочно нужна помощь, и было только одно существо, которое могло ему помочь.
Но ответа не было. Было похоже, что Плул сбежал…
Послышался звук, напоминающий раскат грома, грома, прогремевшего в этой самой комнате. Даже искалеченный и страдающий от нестерпимой боли, он повернулся, чтобы посмотреть, что произошло.
Над нарушенными рядами кристаллов образовалась дыра. Внутри этой дыры он увидел другой мир, темный, бурный, туманный мир, пахнущий разложением.
— Я с-с-сделал это, так! — прошипел он, на какое-то время боль отступила. — Так!
По-своему, это было прекрасно. Прекрасно и соблазнительно. Канаан Д'Ранс поковылял обратно к нарушенным рядам кристаллов, за ним тащился кровавый след. Он взглянул наверх. На его покрытом потом лице появилась улыбка.
— Та-а-ак!
Улыбка так и осталась у него на лице, когда он навзничь рухнул на пол.
Глава 15
Связанный и брошенный среди пленных квелей, Грифон чувствовал чудовищную перемену в воздухе. Туман начал быстрее перемещаться и временами закручивался настоящим вихрем. По его спине пробежала дрожь. Он внимательно посмотрел на своих собратьев но несчастью, которые, как один, взглянули наверх, а потом друг на друга.
Птица-лев стал ближе присматриваться к остальным пленникам. Они, казалось, чего-то ожидали. Квели были взволнованы, почти… обнадежены?
Он возобновил усилия, стараясь освободиться. Ошейник, который был на него надет, не позволял Грифону сотворить заклинание, но это не имело значения, так как он и не пытался это сделать. Что бы ни случилось, Грифон не хотел оказаться связанным и с кляпом во рту, когда события достигнут своей кульминации. Что могло их так…
Грифон издал приглушенный крик: их — собратьев по несчастью — могла так заинтересовать только одна вещь, но… неужели это может быть правдой? Неужели может случиться так, что заклинание разрушится?
Неужели волки-рейдеры в своем высокомерном невежестве разбудили спящих
Он еще яростнее начал бороться, чтобы высвободиться. Рассвет быстро приближался, и Грифон подозревал, что это наступает день расплаты.
Для всех.
Они проснулись.
Ничто не предшествовало пробуждению, не было никаких потягиваний. Глаза просто открылись и уставились в темноту. Затекшие тела начали медленно двигаться, стараясь заставить мускулы работать после тысячелетий волшебного сна.
Никто из спящих не имел представления, сколько длился их сон. Они проснулись, и это было все, что они знали… Они знали еще, что проснуться — это значит потребовать то, что когда-то и так принадлежало им.
Настало время потребовать обратно свой мир.
А в тоннеле утомленный Кейб остановился, когда его окатила первая волна происходящих изменений. Волшебник подивился силе и источнику этого излучения. Теперь он очень хорошо чувствовал влияние Нимта. Что-то вызвало возрождение тумана, его ужасное усиление. Казалось, что Нимт старается еще глубже вторгнуться в Драконье царство.
Волки-рейдеры! Это, должно быть, они. Они подчинили себе волшебный туман. Хрустальный Дракон не осмелился бы еще раз попробовать открыть дверь в проклятый Нимт. Арамиты, экспериментируя, должно быть, сделали это сами. Возможно, они хотели найти источник тумана, а, может быть, они просто хотели его усилить.
Теперь причина не играла роли. Главным было то, что теперь все и всё было в опасности. Похоже, ситуация становится неуправляемой. Арамиты, даже если у них и был свой волшебник, не понимали, с чем они играют.
Кейб чувствовал направление, откуда исходят волшебные волны, но он все еще сомневался, что может телепортироваться. Вот из-за этого-то сомнения он и потерял так много драгоценного времени, блуждая по тоннелям и идя в том направлении, которое он считал верным. Телепортация не получилась, когда он несколько раньше в тумане попытался сделать это, и даже если она удастся сейчас, то он, вполне вероятно, может оказаться очень далеко от того места, куда бы хотел попасть. И в то же время нельзя было понять, можно ли найти верную дорогу в этих тоннелях. Единственное, что он был в состоянии сказать о своем пути, так это то, что он мог вести его и в противоположную от опасности сторону.
Последняя мысль была соблазнительной, но упрямый волшебник знал, что он не может больше уклоняться от опасности, как он уклонялся от выполнения других задач своей миссии. Озлобление волшебника росло с каждым мгновением. Бороться с этим мог только тот, кто обладал необходимыми знаниями и умением. А Кейб не был уверен, что даже его знаний хватит на это, но никого другого не было. Хрустальный Дракон дал ясно понять, что он больше не хочет иметь ничего общего с внешним миром.
