Мария Ермакова - Зеркала
— Старая работа, — лаская гарду пальцами, сказал он. — Не ильрийская. Неужели в дэльфийских мастерских делают такой тонкий узор? Ни разу не видел.
— Я получил клинок в качестве награды за выполненное поручение, — ответил Инвари. — В наших хранилищах много чудесных вещей. Шпага — одна из них. Что ты слышал о Поднебесье?
Шторм насторожился.
— Болтают всякое. Мол, есть на Севере, у предела, такая страна. И живут там волшебники. Да только никто в этой стране не бывал и волшебников этих не видел. А что?
— Мне говорили, что шпага сделана там.
Шторм аккуратно вложил клинок в ножны. Ножны были новыми, отметил он про себя. В отличие от клинка.
— Не верю, — сказал он и протянул Инвари шпагу. — Может, она и впрямь волшебная — как оборотни от нее дохнут, своими глазами видел. Только, зачем волшебникам оружие? Такой пальцами щелкнет, и нет тебя! Слушай, — вдруг воскликнул он так громко, что Инвари даже вздрогнул, — как я сразу не подумал! Я же видел такого! Когда ты окочурился — хочешь, расскажу?
Инвари кивнул.
И тогда Шторм рассказал ему про страшного незнакомца, встреченного в лесу. Как тот приказал ему замереть. И синий огнь лился и лился по рукам чужака. И Шторм, как дурак, застыл, не в силах даже моргнуть, а потом свалился прямо рядом с телом Инвари, и вдруг понял, что монах уже живой, а ведь был мертвее мертвого, уж он-то, Шторм, покойников навидался всяких…
Инвари слушал с интересом, хотя давно догадался, что произошло на самом деле. Он так и полагал, что до тех пор, пока он не понесет заслуженное наказание, умереть ему не дадут. Вот только кто из Мастеров вывел его с той стороны?
— Да, — задумчиво улыбнулся он, когда Шторм закончил, — вот так захочешь умереть, а не дадут! Все мы солдаты, все выполняем приказы…
— Какие приказы? — вскинулся Шторм.
В руках его снова появился кинжал.
Инвари не заметил. Он смотрел в темноту перед собой.
— Приказы судьбы, друг мой. Мы всегда на своем месте, в свое время. Даже смерть не смеет приблизиться к нам без приглашения. Ты когда-нибудь задумывался о судьбе?
Шторм дико поглядел на него. Лицо юноши неестественно белело в темноте.
— Сейчас, — честно сказал он. — Не люблю об этом думать! Грустно сознавать, что не я, а она — моя хозяйка. Я всегда сам строил свою жизнь…
Инвари вдруг резко повернулся к нему и так посмотрел бездонными глазами, что Шторм поежился и крепче сжал рукоять кинжала.
— А ведь ты прав! — согласился Инвари. — Тебе дано самому выбирать судьбу! А вот я лишен этого дара.
— Да уж, — усмехнулся Шторм, — быть монахом не просто. Я бы не смог отказаться от свободы.
Инвари передернул плечами, снова уставился в темноту.
— Нет, не то! Орден здесь не при чем. Просто, если со мной что-то происходит, я чувствую, что это должно произойти именно так! И иначе никогда бы не было, понимаешь? Словно у меня нет выбора. Словно чья-то воля направляет меня именно по этому пути.
— Я ни о чем подобном не думал, — признался Шторм. — Жил в свое удовольствие: пил, гулял, убивал. Веселился, в общем! — он тяжело вздохнул. — Вот и поговори с монахом о душе! Теперь я до утра не усну — буду думать. — Он спрятал кинжал и дружески толкнул дэльфа в плечо. — Иди-ка ты спать, а то мы щас и не до того договоримся! Я разбужу тебя на рассвете.
Инвари молча залез внутрь и снова улегся, закутавшись в плащ. Шпагу он положил рядом и успокоился, только нащупав рукой почерневший от времени эфес. Сталь напомнила о доме. О доме, где его ждало наказание.
* * *Дорога пошла вверх. Деревья поредели. Выпавший снег выбелил их, навесил тяжелые покрывала, заткал землю белым полотном, на котором были хорошо видны следы.
Перед ними раскинулась холмистая долина, скрытая в глубине Чащи. Почти в самой ее середине высился большой черный холм, испещренный ямами и отверстиями, которые белели известковыми выносами.
— На череп прокаженного похож! — сказал Шторм, и Инвари, в который раз, поразился точности его суждений.
— Веселенькое место, — согласился он и придержал коня.
Они медленно подъезжали к холму.
Инвари обратил внимание, как сильно Ворон втягивал ноздрями воздух. Он достал шпагу — она не светилась и повернулся к Шторму.
— Там кто-то есть!
— Аф? — обрадовался тот.
— Не думаю. Но это человек, не зверь. Я поеду один, а ты прикрой меня.
— Понял, — Шторм отцепил арбалет от седла и развернул Савраса, снова скрываясь за деревьями.
Ворон медленно подходил к холму. Руки Инвари были свободны от оружия. Он сосредоточенно смотрел перед собой, чувствуя, как холодный ветер буравит голову — это целился в него невидимый противник.
— Я пришел с миром! — крикнул он, остановив коня.
В то же мгновение свистнула стрела. Инвари выхватил ее из воздуха, спрыгнул с седла и поднял руки.
— Я не причиню вам вреда, — продолжал он, разглядывая стрелу — она, несомненно, была самодельной. — Я ждал встречи с другом!
В одной из пещер у основания холма, на мгновение показался седой растрепанный человек.
— Люди не знают об этом месте, — послышался хриплый голос. — Что вам нужно?
— Мой друг — не человек, — крикнул в ответ Инвари, — он — флавин.
Седоволосый снова выглянул. Казалось, он борется с сомнениями.
— Подойди, — наконец, разрешил он.
— Стой на месте, — шепнул Инвари Ворону, — опасности нет.
Тот недоверчиво покосился на хозяина, но приказ выполнил.
Инвари вышел на каменистую осыпь, окружавшую холм, и положил стрелу на землю.
— Я принес твою стрелу, отец, — приветливо улыбнулся он.
— Юноша, что ты знаешь о флавинах? — старик грозно хмурил густые брови.
Впрочем, теперь Инвари разглядел, что говоривший был не слишком стар. Человек старше средних лет, крепкий, загорелый и обросший, как и полагается живущему вдали от людей отшельнику. Вот только волосы его, отросшие ниже плеч, белели сплошной сединой. Он перетягивал их кожаным ремешком для удобства. Борода, покрывавшая грудь, была заплетена в две косицы. Красный нос указывал на известный грешок. Откуда здесь было взяться вину, Инвари не понимал, но цвет лица отшельника говорил о том, что тот прикладывался к бутылке часто и помногу.
На незнакомце была одета хламида из грубой холстины, более похожая на монашеское одеяние. Руки, держащие лук, не отличались особой чистотой, а вот форма кисти и длинные пальцы не могли принадлежать простолюдину.
— Ничего, кроме того, что я должен встретиться здесь с одним из них, — ответил Инвари. — Ты можешь не бояться меня…
— У меня ничего нет, — прервал его отшельник, — кроме глиняной миски и треснувшего кувшина! Ах да, есть еще циновка, но на ней я сплю.
