Андрей Мартьянов - Беовульф
Отметим, что государство остготов простиралось тогда на территориях современных Польши, Белоруссии и Украины, к 362 году его северо-восточная граница проходила там, где ныне находятся Брянск, Орел и Белгород. Однако вскоре появились гунны, уничтожившие государство короля Эрманариха, уцелевшие готы уступили им эти земли и мигрировали на запад.
Прикажете теперь все переиграть и вернуть Крым (а заодно Житомир и Кологрив с Бобруйском в довесок) гуннам? Но ведь никто не видел живого гунна уже полторы тысячи лет! Так что разговор об «исконности» какой-либо территории в долгосрочном историческом контексте – смешон и бесперспективен.
Давайте наконец признаем: разделять народы древности на «наших» и. «не наших», вычеркивать из истории ближайших сородичей и соседей славян только потому, что в один далеко не прекрасный день нацистская Германия напала на Советский Союз, а пропагандой был создан образ «белокурой бестии», распространившийся на всё, что связано с понятием «германское» как таковое, – не менее бессмысленно и глупо.
Древние германцы имеют ровно столько же отношения к «немецко-фашистским оккупантам», сколько нынешний чеченский «батальон Восток» к антам или венедам, несмотря на то что «Восток» входит в состав армии современной России. Не надо путать круглое с толстым и проецировать современные проблемы, психологические установки и пропагандистские штампы на древнюю историю – историю великую и славную, достойную праотцов Ивана из Костромы, Ганса из Кёльна или Франсуа из Дижона.
Почему? Да потому, что отдаленные предки упомянутых Ивана, Ганса и Франсуа полторы тысячи лет назад были единой общностью: варварами. И, не исключено, кровными родственниками в том или ином колене.
2. Варвары и литературная достоверность
У человека, хоть сколь-нибудь серьезно интересующегося историей, добродушный хохоток вызывают отдельные представители «неоязычества», иногда еще именуемого «родноверием». И вовсе не потому, что неоязычников не устраивают современные религии – веруй во что хочешь, тебе никто не запрещает. Умиляет чудовищная каша в их головах: оказывается, языческие боги тоже бывают «наши» и «не наши».
Такой вот неоязычник твердо убежден в существовании Сварога, Велеса или Перуна, но Одина, Тора или Фрейра – отрицает. Я не упоминаю о богах Рима или Греции – эти вообще из «родноверия» категорично вычеркиваются как боги разложенческие, упаднические и ложные. Не было их, хоть тресни!
Упертому неоязычнику не объяснишь, что настоящее языческое многобожие подразумевает существование ВСЕХ богов. Всех без исключения. Своих собственных, богов соседского племени, богов отдаленных греков, еще более дальних ромеев, Христа и даже (это в «родноверческих» мозгах рождает волну священного негодования) иудейского Яхве. Да как может мой предок, русобородый славянский богатырь верить в… в… Дальше неоязычник начинает заикаться, закатывает глаза или картинно хватается за нож: НЕ МОЖЕТ означенный богатырь веровать так же, как жиды пархатые!
Успокою, может.
Хоть в Яхве, хоть в Будду, хоть в Кукулкана или Церунноса. Язычество оттого и является язычеством, что все до единого боги реально существуют, и если ты хочешь получить их благоволение в случае необходимости, изволь выказать минимум уважения. Ты смертный, они – бессмертные, непочтительность чревата серьезными неприятностями.
Викинги-язычники, служившие при дворе византийских кесарей, посещали христианские службы в Святой Софии и приносили в храм подарки – чтобы «Белый Бог», Иисус Христос помогал им так же, как Один, – это самый известный пример. Если ты находишься на землях иного народа – без разницы, византийцы это, египтяне, индусы или неизвестные троглодиты – изволь задобрить их богов. Не помешает.
Таким образом неоязычник, отрицающий «чужих» богов, становится уже не язычником, а последователем определенной, строго ограниченной рамками СВОЕЙ веры доктрины и неудержимо катится к столь презираемому им единобожию. Диалектического противоречия он не замечает, неоязычнику это не нужно – логика для таких граждан недоступна, им вполне достаточно внешней составляющей такой, с позволения сказать, «религии». Надел на шею коловорот, принес банку тушенки в качестве подношения «священном дереву», помянул при молнии и громе Перуна – и хватит. Утром же можно спокойно идти в офис и заниматься консалтингом, эдвайзингом, риммингом, шоппингом, мерчандайзингом и пауэрлифтингом…
Ладно неоязычники – публика эта фанатична, в исторической науке малообразована, ученых книжек не читает, ограничиваясь «Велесовой книгой», а на всех, кто пытается хоть что-нибудь объяснить, мигом вешает нехорошие ярлыки пообиднее и позлее: своеобразная форма защиты любимой idee fixe, которую логикой и серьезными рассуждениями не подтвердишь. Однако когда за нечто весьма похожее принимаются писатели – это начинает вызывать уже не смех, а весьма серьезные вопросы, главный из которых звучит так: литература – это не только развлекательный бизнес! Милейший автор, вы головой думаете, когда пишете?
…Всегда и во все эпохи литература, претендующая на минимум серьезности, несла еще и образовательную нагрузку. Жанр fantasy не исключение, кстати – достаточно вспомнить классику, например «Властелина колец» Дж. Р. Р. Толкина. По этой книге защищен не один десяток диссертаций, а сколько еще впереди? Изучить все глубины «детской книжки про хоббитов» удастся еще очень не скоро.
И научную фантастику не забудем – художественные романы-энциклопедии Жюля Верна, из которых малоинтересующийся наукой читатель мог узнать об устройстве паровой машины или дирижабля, были только началом, а потом появились Беляев, Хайнлайн и Азимов, братья Стругацкие и Дэн Симмонс. В их книгах отыщутся и пророчества, и предостережения, и глубокая философия, заставляющие читателя думать, а не просто следить за дурацкими приключениями главного героя, составленными из секса, стрельбы, алкоголя, снова секса и снова стрельбы – таких романов, к сожалению, предостаточно, взгляните на книжные прилавки.
К чему я веду? Вспомним Булата Окуджаву: «…исторический роман сочинял я понемногу, пробиваясь, как в туман, от пролога к эпилогу». Ключевые слова здесь – «пробиваясь, как в туман». Неважно, в каком жанре работает автор – «чистая» история, основанная на документах, хрониках и летописях, историческое fantasy, в котором может и должна присутствовать «чудесная составляющая», историческая фантастика или альтернативная история.
В любом случае над писателем будут обидно хихикать, если он упомянет погоны у красноармейца в 1942 году, будет цитировать Евангельские афоризмы устами героя-римлянина эпохи Мария и Суллы, припишет известные слова императора Наполеона фельдмаршалу Михаилу Кутузову или внезапно сообщит публике о том, что в молодости Адольф Гитлер был не художником в Вене, а ветеринаром в Граце.
