Илья Одинец - Младший вовсе был дурак
— Ты должен отказаться, — прошептала Ленка.
— Ты не можешь отказаться, — произнес Люциус.
— Им нужен не ты, им нужен Иван, — сказала Ленка.
— Они не знают о королевиче, — возразил демон. — Это наш шанс. У порождений Тьмы не останется козырей, чтобы требовать настоящую часть Камня преткновения.
— А как же Энис?!
— Она нужна, чтобы проникнуть в Бюро. С этой потерей придется смириться. Мы не можем решить за тебя, Сергей. Как скажешь, так и будет. Но я вынужден объяснить, что нас ждет. Если откажешься, мы переправим тебя домой, но здесь начнется война, потому что Ивана мы не отдадим. Не имеем права.
Я услышал, как за моей спиной с облегчением выдохнул королевич.
— В Бюро проникнут посланники Тьмы, — продолжил Люциус, — и кто знает, чем все это закончится. Тьма объявила войну не просто так. У две части Камня преткновения, если Тьма захватит третью, хорошенько запомни свой ужин, потому что он окажется последним.
— Ты не должен соглашаться, — глухо произнесла Лаврентьева. — Твоя жертва ни к чему не приведет. Они все равно вторгнутся в Бюро, все равно развяжут войну.
— У нас появится время подготовиться и шанс узнать то, что не знаем.
— Хотите повесить на него скарабея?
— Десять, если понадобится. Скарабей передаст нам все, что он будет видеть и слышать
— Но его проверят!
— И ничего не найдут, — кивнул демон и облизал пересохшие губы раздвоенным языком. — Есть еще одна вещь, которую ты должен знать, — обратился он ко мне. — Тьма никого не жалеет, ты будешь мертв через три минуты после обмена.
— Это не твоя война! — выкрикнула Лаврентьева.
— Это моя война, — подумав, произнес я и посмотрел на демона. — Это наша война.
В огненных глазах начальника Отдела устранения последствий светился лед.
Это действительно моя война. Так же, как война Ласа, Грэтты, Дэниса, Лены, Ондулайнена, Акулины Ивановны, Цимлянского, каждого, кто живет в этом мире, во всех мирах. Если кто-то и может остановить Тьму, то только я. Я соглашусь на сделку, пожертвую собой, и у Тьмы не останется пленников, чтобы требовать от Бюро настоящий Камень преткновения, а Люциус узнает, что на самом деле задумала Тьма и какие козыри в ее рукавах. И тогда, даже если она и узнает об Иване и ничего не сможет сделать.
Я пожертвую собой.
Как легко это сказать. А вот совершить… Легче быть героем, переместиться в чужой мир, путешествовать, ночуя в лесу и придорожных тавернах, развлекаться, стрелять в белок и метать огненные шары, наращивая могущество. Драться тяжелее, еще тяжелее осознавать возможность погибнуть самому. А жертвовать собой, значит, идти на смерть. Значит, погибнуть стопроцентно.
Но я пойду на это. Не могу не пойти, потому что если не я, то никто. У Бюро будет время подготовиться к битве, будет время, чтобы решить, что делать с Иваном.
Я хотел сказать это вслух, но не смог. Потому что в горле стоял ком и потому что все понимали это и без меня.
— Готовьте меня к обмену, — произнес я. — И объясните, что такое точка невозврата, и как пользоваться скарабеем.
Глава 32. Во Тьме
Если дело швах, постарайся отнестись к этому с юмором, ведь смех продлевает жизнь, а это очень актуально для тех, кому осталось жить три часа и три минуты. Эта мысль немного утешала, но поджилки все равно тряслись, хотя я и пытался не показывать свой страх.
Доктора с остроконечными ушами оставили за белым пологом, где он занимался Дэнисом, а я, Ленка, Люциус, Элоиза, Сорк, Морфеус и еще несколько человек и не человек отправились в южную часть замка, где располагался кабинет начальника Отдела устранения последствий.
"Смотри и запоминай, товарищ Пономарев, — вертелось в голове. — Настоящее логово демона. Такого никогда больше не увидишь".
"Логово демона" представляло собой абсолютно белую комнату, больше напоминающую операционную, нежели рабочий кабинет. На белом потолке сияло белое солнце, которое в нашем мире я назвал бы люминесцентным шаром. Оно испускало сильный ровный белый свет и не создавало теней. На белых стенах не висело ни одной картины, белый пол не украшал ни один коврик, на белом столе выстроились в ряд белые непрозрачные бокалы, в белом шкафу все книги были обернуты белой бумагой.
Тоска, а не обстановка. Я ни за что не согласился бы провести здесь даже полдня. Может, демону в такой комнате проще сосредоточиться и думать о смысле жизни, не отвлекаясь на постороннее, но человек сойдет с ума спустя три часа, будет дико смеяться и долбить лбом в стол или стену, чтобы в комнате появилось хотя бы одно яркое пятно, на котором мог бы отдохнуть взгляд.
Как только процессия во главе с Люциусом вошла в двери, бокалы вспорхнули со стола и переместились на шкаф.
— Раздевайся, — приказал начальник Отдела устранения последствий. — Будем устранять.
— Что устранять? — не понял я.
— Последствия, конечно.
— Какие последствия?
— Не «какие», а «чего». Последствия твоего пребывания в Бюро. Первым делом Тьма проверит твою память, а ты знаешь слишком много. Надо почистить.
Почистить память? Это как? Хирургическое удаление половины мозга? Заклятье, которое сотрет все воспоминания, в том числе о том, как ходить, как держать ложку и ходить по-маленькому? Или еще что похуже? Кажется, я согласился отдать свое тело в руки Тьмы, а не спятившему демону!
— Мы так не договаривались, — я поднял ладони.
— Или так, или никак. Раздевайся.
Демон нетерпеливо дернул хвостом, и мои куртка со свитером, одолженные у Василисы Ивановны, мелкой лоскутной крошкой осыпались на пол. Еще один взмах, и джинсы постигла та же участь.
— Трусы оставьте, — попросил я. — Здесь дамы!
Увы, Люциус был неумолим. Резкий щелчок, и я стоял перед «комиссией» полностью обнаженным.
— На стол, — указал демон и отошел к шкафу.
Стараясь не смотреть на Элоизу и Ленку, смущенно отвернувшихс як противоположной стене, я забрался на стол и лег на спину. Начальник Отдела устранения последствий копошился в шкафу, из которого поминутно вылетали вещи. Часть из них падала на пол, а часть продолжала кружить над головой хозяина.
— Что у нас здесь? Оракул без надобности, магнитный трасндуктор инерционного поля пригодится, но не сегодня, пыль крыльев эльфов нужна, камень псетакор используем, весы для взвешивания лжи и правды сгодится, жезл отчаяния пока не нужен…
— А можно побыстрее, — взмолился я. — Холодно!
Белая столешница казалась сделанной из металла, лежать было неуютно, да и любопытные взгляды собравшихся заставляли нервничать.
— А вот и скарабеи, — удовлетворенно прорычал Люциус. — Приступим!
