Софья Ролдугина - Зажечь звезду
Готова поклясться, я почти поймала задумчиво-понимающий взгляд Томаса. Возможно, мистер Грэймен и сам когда-то был похож на Ричарда. А потом повзрослел… и женился на эмигрантке с шумными манерами и южной экспрессией.
— Зато у тебя не пройдет, — съязвил Ричард, бросая вилку на стол. — Спасибо, мама, я наелся. Всего хорошего.
Блондин демонстративно покинул столовую. В комнате воцарилась гробовая тишина. Все из-за меня. Бездна. Как-то неловко получается.
— Э-э… я пойду, пожалуй, — тихо заметила я. — Лягу пораньше. Очень устала за неделю. Благодарю за ужин, миссис Грэймен.
Стараясь не думать о том, что последняя фраза прозвучала почти издевательски, я поднялась по лестнице. Опять начинала болеть голова. Настроение было испорчено, как этого и добивался Ричард. Маленький крысеныш… Я с трудом заставила себя принять душ, доползла до постели и провалилась в разгоряченную темноту.
Мне снилась Айне. Пророчица, скрестив лодыжки, сидела на берегу ручья, погружая одну руку в воду. Вокруг перешептывались листвой деревья. Ветер мягко колыхал темные волны травы, обнажая белесую изнанку. Сверкающие струи с мелодичным шелестом поднимались вверх, к темному безлунному небу с серебряными осколками звезд.
Оборотная сторона зеркал. Река, что течет в небо. Место, где рождается будущее.
— А, ты нашла дорогу сюда, — улыбнулась пророчица, не оборачиваясь. Взгляд ее был прикован к темной поверхности воды. — Хочешь что-нибудь спросить?
— Не знаю, — ошарашенно прошептала я.
Лицо пророчицы сделалось грустным. В янтарно-желтых глазах появилось что-то неизмеримо древнее, почти изначальное.
— Тогда я дам тебе совет.
Тонкие пальцы пророчицы сложились лодочкой, удерживая драгоценную влагу. Звездный свет играл на мерцающей поверхности, как будто вода была жидким бриллиантом.
— Не слушай, что поет волчий ветер, он лжив. Береги свое отражение, зеркало может разбиться. Если рыжая радуга не сможет вернуться, ни в коем случае не молчи.
Хрустальные капли стекали по белой коже, теряясь в широких складчатых рукавах. Айне идет глубоко-синий матовый шифон, но я не видела, чтобы она надевала такие платья в реальности.
— Чего?.. — полагаю, вид я имела довольно глупый. — Ты можешь выражаться понятнее? Что за радуга такая?
Губы Айне искривились в насмешливой улыбке.
— Поймешь со временем. А пока — кыш отсюда! Рано тебе еще разгуливать по таким местам, я вижу.
Вода сверкающим дождем выплеснулась из сложенных ладоней в мое лицо. Я раскашлялась, пытаясь руками стереть ледяную влагу, но она словно просачивалась под веки, под кожу, застывая, вымораживая воздух в легких…
Крик… Я рывком села на кровати, распахивая глаза. В ушах до сих пор стоял смех пророчицы. Подушка была покрыта кристалликами льда. Огненной громадой над горизонтом поднималось солнце. А меня мучил один-единственный вопрос: как радуга может быть рыжей?!
Айне — это Айне. Странно, если бы она вдруг сказала что-то прямо. За точными прогнозами — это к метеорологам.
Рассветает. Значит, уже почти шесть утра. Грэймены начнут просыпаться в девять, а на семь у меня назначена встреча с Кайлом. Он, как и я, оказался любителем ранних прогулок. Надеюсь, Габриэла не сочтет невежливым, если я оставлю записку на холодильнике со словами "Вернусь к ужину, не ждите"?
После странного сна холодная вода в ванной не вызывала у меня положительных эмоций. Бр-р, я теперь долго не смогу спокойно думать о закалке. А еще этот лед на подушке… Не думала, что моя подруга способна на такое. Впрочем, она теперь эстаминиэль, Хозяйка всех вод. Раньше, до инициации, у Айне лучше всего получалось работать с зеркалами, тенями и отражениями. Если бы я тогда не замкнула звезду, то пророчица наверняка посвятила бы себя иллюзиону, но поднялась бы не выше, чем до пятого ранга. Дар предвидения блокирует остальные способности… Интересно, она не жалеет о потерянных возможностях? Или… или они вовсе не потеряны? То место, где я была во сне… Там река текла вверх. Неужели я гостила в эфемерате?
Меня передернуло.
Если так, то мне крупно повезло, что пророчица выбросила меня из сна. Те, кто непричастен к иллюзиону, побывав в отраженном мире, быстро сходят с ума. Может, я уже?
Хм. Интересная мысль.
Я стояла и сомневалась, завтракать мне или нет. И так много времени потратила на водные процедуры и поиски практичной одежды. Распаковав на днях чемодан до конца, я с ужасом обнаружила, что теперь мой гардероб состоит сплошь из юбок, блузок, кофт и кофточек. Кошмар… Ни одной трепетной любимой мной безразмерной майки линяло-черного цвета, ни следа свободных джинсов с разрезами на коленках. Одинокие джинсовые штаны, обманом проникшие в чемодан, были подозрительно узкими и темными, а брюки — и вовсе в какую-то непонятную клетку. Не помню, когда это покупала. Не иначе, Феникс приложила руку к такому безобразию. Ну да, ей-то все идет…
Так не вовремя закопавшись в вещах, я упустила часы из вида. Ладно, обойдусь без завтрака. Наверняка через час уже пожалею о таком решении, но лучше потом зайти в кафешку. Кайл наверняка уже ругает меня, на чем свет стоит. Я одернула свитер, закинула на плечи рюкзак (наконец-то могу его взять с собой!) и бесшумно прикрыла за собой дверь, чтобы не разбудить Грэйменов.
Утренний город в выходные — удивительное место. Особенно если утро — раннее, а город — маленький. В такие минуты кажется, что по пустынным улицам гуляет только солнечный ветер, а дома превращаются в причудливые сказочные декорации. Стоит потрясающая тишина, лишь изредка прерываемая гулом мотора. Слышно, как где-то далеко кричат птицы. Чуть позже город начинает просыпаться — и воздух наполняется потрясающе вкусными запахами и звуками. Кофе, стук чашки о краешек блюдца, поджаренный хлеб, отдаленные голоса. Где-то на окраине заливаются лаем собаки. Сонные хозяева выгуливают своих питомцев, зевая и украдкой прикрывая рукой рот. А потом солнце снова доходит до точки икс — и свет странным образом превращается в дневной. Не успеешь оглянуться, и вот уже по улицам снуют прохожие, с игровых площадок доносится детский смех, а водители вяло переругиваются в пробках.
— Нравится? — вкрадчиво произнес рядом с плечом Ками. — Хотел шепнуть тебе на ухо, но не достал, — иронично покаялся он.
— А смысл? — улыбнулась я.
— Напугать, конечно. Ты слышала, как я подошел?
— Да. И ты был прав, это фантастически красивое место.
Почти самая высокая точка города — выше только чертово колесо. Здесь, на вершине холма, невесть как затесавшегося среди аккуратных домиков, росла одна-единственная акация. Очень старая, с засыхающими ветвями и корявым, как корень, стволом. Она последняя осталась от той рощи, которая подарила городу название. Место, на первый взгляд слишком открытое, чтобы чувствовать себя в безопасности, особенно в свете последних событий, но я учла свои прошлые ошибки. Теперь, выходя из дома или школы, я сразу подключалась к нитям, благо моих недоброжелателей легко можно было отличить по аурам. Так что Кайла я засекла задолго до того, как он начал подниматься на холм.
