Вадим Арчер - Алтарь Василиска
– Спроси об этом попозже. – Лила оглянулась на Альмарена. – Камни у тебя? Давай их сюда.
– Вот они. – Альмарен достал из-за пазухи завернутый в тряпицу шар величиной с крупное яблоко. – Я торопился утром, поэтому не расцепил их. – Он не стал распространяться о том, как утром чуть не забыл камни в расщелине и вынул их оттуда, когда все уже уходили.
– Ничего, так даже лучше. – Лила развернула тряпицу и взяла в ладони оранжевое яблоко с вырезанной долькой. – Хорошо, что Белый алтарь так близко, это поможет мне.
Магиня молча уставилась на камни, которые хоть и не тускнели, но словно бы теряли излучение под ее взглядом, приподнимаясь над ладонями. Если она и произносила какие-то заклинания, то делала это мысленно, даже не шевеля губами.
– Все, – перевела она дух. – Теперь камни защищены. Возьми их, Альмарен.
Маг принял у нее оранжевое яблоко и обнаружил, что не может прикоснуться к его поверхности, отделенной от рук невидимой, упругой оболочкой.
Он попробовал вложить пальцы в пустующую дольку, но невидимая преграда не пропустила его руку глубже поверхности воображаемого шара.
– Эта оболочка такая же, какие создавал Каморра, – сказала Лила, наблюдая за его стараниями. – Она имеет форму шара, ей безразлично, что защищать – камни или пустоту.
– Но энергетические нити камней свободно проходят через нее! – воскликнул Альмарен, проверив излучение амулетов.
– Конечно, проходят. Обрыв энергетических нитей приведет к непоправимой порче камней, – ответила Лила. – Каморра тоже оставлял нити нетронутыми, поэтому амулеты Оранжевого алтаря не теряли силы. Судя по тому, что мы узнали из книги о действии камней Трех Братьев, будет достаточно, чтобы их излучение не соприкасалось с излучением Белого шара.
Альмарен уложил амулеты на прежнее место – в нагрудный карман куртки. Оранжевое яблоко, ставшее в новой кожуре теплым и упругим, вздрагивало от каждого движения, будто за пазухой покоилось что-то живое.
Они углубились в туннель и вскоре увидели впереди белое свечение.
Туннель привел их в круглый зал с высоким куполом, схожим с опрокинутой чашей.
Посреди зала, окруженный кольцеобразным прудом, сиял Белый шар.
Воздух в зале, как и на всем верхнем ярусе Фаура, был суше, чем в глубинных помещениях подземного города. Здесь не было ни плесени, ни следов водяной эрозии – только толстый слой пыли на полу свидетельствовал о заброшенности места. Кроме радиального, в зал вели два боковых туннеля. Арки, окаймлявшие их отверстия, располагались на концах воображаемой линии, проходящей через Белый шар и разделявшей надвое пространство зала. Округлые барельефы в форме полуколонн тянулись по стенам, чередуясь с нишами, в которых стояли граненые каменные сосуды с полусгнившими, слабо мерцающими стеблями погибших растений. За шаром виднелось изваяние гигантского грифона, казалось улегшегося отдохнуть, погреться у белого подземного солнца.
Полуприкрытые глаза зверя, его тяжелые лапы и мягко сложенные крылья излучали покой и умиротворенность. На стене позади грифона виднелись три картины, на каждой из которых была изображена человеческая фигура. Бьющий в глаза свет Белого шара не позволял рассмотреть ни каменного зверя, ни фигуры на картинах.
Тревинер, быстрее других осваивавшийся в новых местах, пошел вдоль окружности зала, осматривая нишу за нишей, пока не остановился перед одной из картин.
– Смотрите-ка! – воскликнул он. – Я думал, они увековечили на картинах своих владычиц, а здесь изображены люди, не монтарвы!
– Люди?! – Остальные подошли на возглас, что' бы разглядеть картину, удивившую охотника.
Цветная мозаика изображала молодого человека в старомодной одежде келадского жителя среднего достатка. Его рыжие, не подчиняющиеся ни гребню, ни силе тяжести волосы густым ореолом окружали голову, в глазах искрилось проказливое выражение, умело схваченное монтарвским художником.
– Это Оригрен, – неожиданно сказал Витри. – Я узнал его.
– Как ты мог узнать его, дружище? – подивился охотник. – Ты же никогда не встречался с ним.
– Это он, – повторил Витри, не зная, как объяснить свою убежденность.
– Это Оригрен, – повторила вслед за лоанцем Лила, рассматривая портрет. – Лицо молодое, а глаза – без возраста. Конечно, это высший маг.
Пантур говорил нам, что гробницы Трех Братьев расположены где-то в Фауре.
– Монтарвы сжигают своих мертвых, – напомнил ей Альмарен.
– Видимо, он имел в виду памятные изображения Трех Братьев.
Разместить их у Белого шара – это так естественно…
– А вон и другие двое. – Тревинер указал на картины. – Вон тот, светловолосый, – Гелигрен, а дальше – Лилигрен.
– Да, это они, – согласилась Лила. – Однако на этих картинах есть в их облике что-то монтарвское.
– Стойте! – внезапно скомандовал Тревинер, заставив остальных замереть на месте. – Не подходите к следующей картине – я вижу там следы на полу. Здесь кто-то побывал до нас.
Вдоль стены тянулась едва заметная тропинка, оставленная в пыли чьими-то башмаками. Следы вели от ниши к нише, от картины к картине. Перед каждой картиной виднелись вытоптанные участки, позволявшие догадаться, что посетитель останавливался здесь, рассматривая изображения.
Тревинер отыскал след получше и отпечатал около него след своей ноги, затем присел, чтобы сравнить оба отпечатка.
– Край следа осыпался и потерял четкость, – сообщил он свои наблюдения. – Это старые следы, они появились здесь несколько месяцев назад.
Такую подошву делают в Келанге, следовательно, пришелец или, по крайней мере, его башмаки оттуда. Судя по размеру обуви и ширине шага, он невысок и с тонкой костью.
– Такой, как Каморра? – догадалась Лила.
– Я видел Каморру только издали, когда защищал Бетлинк. На силача он не потянет, это точно. – Охотник подошел к картине с изображением Гелигрена.
– Интересно… – Он нагнулся, присматриваясь к полу. – Видите, перед картиной не так давно стоял какой-то ящик или сундучок – здесь остался отпечаток по форме его дна, почти без пыли. Похоже, этот человек унес ящик.
– Тревинер, а можем мы по его следам отыскать выход из Фаура? – спросила магиня.
– Да, они наверняка приведут нас к выходу. – Позвав за собой остальных, охотник отправился по следам.
Цепочка следов ушла под левую арку и запетляла по разветвлениям подземных переходов. Видимо, побывавший у Белого шара человек пришел к нему не самым коротким путем. Центральные коридоры сменились окраинными, без травяного освещения, где вновь понадобились светлячки Феникса. Наконец путники прошли по длинному неуютному туннелю, в конце которого обнаружился выход наверх, неплотно заваленный камнями и ветвями деревьев. В щели между камнями пробивался свет.
