Сергей Шведов - Зверь
Перед храмом, в подвале которого Герману уже однажды удалось побывать, собралась огромная толпа обывателей. Впрочем, большинство из них были простыми зеваками, которых никто в святая святых пропускать не собирался. В храм попадали лишь избранные, предъявляющие на входе плечистым добрым молодцам пригласительные билеты. Добрыми молодцами командовал Игорь, а поставил их ему полковник Иванов при посредничестве Славки Клыкова. Игорю можно было верить настолько, насколько вообще можно верить людям, так или иначе попавшим под влияние лже-Звонарева.
Тем не менее Воронин с ним сердечно поздоровался и спросил о Радзинской. Ясновидящая Василиса уже находилась в храме. Более того, она собиралась играть главную роль в предстоящем языческом брачном обряде. Оказывается, храм, который Воронин в данный момент имел честь обозревать, назывался лоном Великой Матери и обладал таинственной силой, способствующей деторождению. На проведении брачного обряда именно в этом храме настояла Светлана, целиком, похоже, попавшая под влияние Василисы Радзинской, а Звонарев всего лишь не возражал. Во всяком случае, так полагал Игорь, посвященный в некоторые секреты своих хозяев.
Подошедший Песков шепотом сообщил Иванову и Воронину, что видел рядом с Василисой бледного молодого человека, очень похожего на пропавшего Макса фон Бюлова. Освобождать потенциальную жертву жестоких язычников было уже поздно, поскольку к храму на белом «мерседесе» подкатили жених и невеста, и толпа раскололась на две части, давая им проход. Звонарев был в черном смокинге, невеста в белом платье, без фаты, но с белой розой в волосах. Васильев, выпущенный из чекистских застенков, скромно держался за спиной жениха. На лице Звонарева не было и тени волнения, словно он ничего от жизни уже не ждал, ни плохого, ни хорошего. Среди сотен лиц он безошибочно выбрал лицо Воронина и вперил в него суровый взгляд. В эту минуту Герман впервые осознал в полной мере, что противостоять ему будет существо высшего порядка. Ибо таких глаз, властных, буквально выворачивающих наизнанку чужие мозги, у простого смертного быть не может. У Воронина разом взмокла спина, но он все-таки сумел взять себя в руки.
Жених и невеста проследовали в храм, а Воронин обернулся к стоящему рядом полковнику Иванову и прошептал:
– Оттесняйте людей как можно дальше от стен.
Полковник мрачно кивнул и крепко стиснул ему на прощание руку.
В храме было довольно темно. Тем не менее Воронин отметил, что отделочные работы здесь завершены и храм сейчас выглядит именно так, как этого хотелось заказчикам. Герман, сопровождаемый Песковым и Клыковым, протиснулся в первые ряды гостей, собравшихся для участия в церемонии, многим абсолютно непонятной и сулящей сюрпризы.
– Могли бы в православной церкви обвенчаться, – прошипел на ухо Воронину толстый дядька, стоящий рядом.
– Так ведь они язычники, – усмехнулся Герман. – А вы как сюда попали, любезный?
– Моя дурища притащила, – неохотно отозвался неофит. – Связалась с этой Василисой. А вы что, тоже их веры?
– Нет, мы из органов, – предъявил соседу удостоверение Воронин. – Следим за порядком.
– Ну слава богу, – вздохнул с облегчением дядька, – хоть милицию догадались пригласить. Вот народ пошел! Верят в разную чепуху. Моя-то дура утверждает, что они кого-то в жертву собираются приносить. Вот я пришел сюда, чтобы с ней ничего не случилось.
– У вас, как я понимаю, детей нет? – спросил сочувственно Воронин.
– Так в том-то и дело, – вздохнул гость странной свадьбы. – Моя все хотела для себя пожить, а когда спохватилась, уже все сроки вышли. Возле Василисы таких дурищ пруд пруди. Я свою отругать хотел, а потом думаю, пусть хоть надежда у нее останется.
Видимо, случайных людей, весьма далеких от язычества, в этом странном, ни на что не похожем сооружении, с округлым куполом и разрисованными страшными ликами стенами, собралось подавляющее большинство. Никто из гостей, окружающих Воронина, не знал, что из себя представляет брачная церемония по-язычески и как следует себя вести в данной ситуации приглашенным, коих в огромном помещении насчитывалось никак не менее сотни.
Жених и невеста стояли в самом центре золотого круга диаметром приблизительно метров в пять. Ярко-красная черта на полу отделяла собравшихся от новобрачных, и эту черту никто из гостей не осмелился переступить. Поднявшийся было шум разом стих, когда вдруг заиграла музыка и на золотую арену выскользнули из темноты девять совершенно обнаженных девушек с распущенными волосами.
– Срам-то какой, – осудил устроителей церемонии сосед Воронина, но, похоже, остался в одиночестве со своими старомодными взглядами. Пока ничего сверхъестественного не происходило. И зрелище, подобное этому, любой присутствующий мог увидеть в стриптиз-баре средней руки. Пройдясь хороводом по золотому диску, девушки расступились, и перед зрителями предстала хозяйка языческого бала, ясновидящая жрица Василиса Радзинская, облаченная в шитый золотом наряд и умопомрачительную диадему. По рядам зрителей пронесся шепот не то изумления, не то восторга. Василиса взмахнула золотым жезлом, и девушки, разбившись на две группы, окружили жениха и невесту. Наступила напряженная пауза, в самом центре золотого диска вдруг обнаружился темный провал, и из этого провала полился голубоватый свет.
– Началось! – прошептал Клыков, с испугом озираясь по сторонам. С присутствующими в храме женщинами стали происходить странные вещи: они вдруг разом напряглись и, на ходу срывая с себя одежду, устремились к появившемуся посредине золотого диска светящемуся камню. Девушки, окружавшие новобрачных, расступились, и перед гостями предстали обнаженные жених и невеста. Светящийся камень по форме напоминал ложе, во всяком случае, именно на него легла невеста, демонстрируя своей позой готовность к соитию. Свечение усилилось, и Воронин скорее угадывал, чем видел, что же там происходит с главными персонажами странного действа.
– Стреляйте, Воронин! – неожиданно прошипел ему в самое ухо Песков. – Камень сейчас взорвется.
Опасения следователя были не беспочвенны, ибо свет, исходящий от ложа греха, достиг такой интенсивности, что почти ослеплял всех присутствующих. Герман видел только обнаженные фигуры дам, буквально купавшихся в голубых лучах. А среди наступившей в языческом капище тишины отчетливо слышались стоны женщины, впавшей в экстаз. Стонала, естественно, невеста. И для этого у нее были серьезные основания. Далеко не каждой земной красавице выпадает счастье пережить телесную близость с богом.
– Течет руда, за ней – беда, – вдруг процитировал древнее заклятье Славка Клыков, и Герман очнулся от странного оцепенения, сковавшего его члены от пяток до макушки. Стоны женщины прекратились, видимо, божественный акт соития наконец закончился. Зато камень раскалился уже почти добела, и многие присутствующие мужчины и женщины, ощутив нестерпимый жар, исходивший от него, в ужасе отступили к стенам.
