Ирина Чернова - И аз воздам
Дверь появилась сразу, как только мы подошли к стене, и я оглядела сумрачный подземный зал со светящимся троном на противоположном конце. Зеленоватый силуэт начал проявляться на фоне темной стены, раздался скрежещущий шорох, но больше так ничего и не последовало, а я повернулась и пошла следом за широкой спиной с покатыми плечами, на которой подпрыгивал грязный мешок с грубо зашитой дырой. Правую руку сжимали горячим кольцом и тянули вперед так, что оставалось лишь переставлять ноги, не обращая внимания на убегающие назад каменные стены и арочные перекрытия длинного коридора. Шаги то разносились по стенам, отдаваясь гулким эхом, то глохли в чем-то мягком и шевелящемся прямо под толстыми подошвами. На это нельзя обращать внимание, потому что из области обзора терялась спина в грязной рубашке с темным пятном на плече и заросшее редкой рыжеватой шерстью ухо. Пролеты лестницы остались позади и вниз медленно оседала пыль и песок со ступеней, потом пошел извиваться коридор с многочисленными узкими проходами по обеим сторонам, из которых тянуло только тоскливой пустотой. При очередном изгибе я уловила впереди непонятное препятствие, но мы миновали его так быстро, что я даже не успела удивиться куда оно пропало. Иногда ноги начинали вязнуть в сгустившемся воздухе и тогда к горячему кольцу на руке прибавлялась боль в запястье, после которой ощущение вязкости быстро пропадало. Главное здесь было не останавливаться, иначе должно произойти непоправимое, после которого всем будет очень плохо. Кому "всем", я не уточняла, но это касалось не только меня или того, кто шел впереди, а еще и очень многих... наверное, я их где-то видела, потому что мне очень не хотелось причинять им боль и видеть, как им плохо. Коридор изогнулся, уходя влево, а впереди уже был проход, по которому между упавших камней вела едва заметная тропинка. Я то и дело налетала на стены, которые было почти не видно в сгущающемся мраке - зеленые светящиеся пластины здесь были очень редки и освещали совсем небольшую площадь только под собой. Неровные края этой пещеры сходились над головой в узкую щель, из которой вниз падали тяжелые капли, а по стенам блестели крошечные ручейки, собирающиеся под ногами в чавкающие лужи. Проход расширился и посреди него блеснула темная гладь маленького водоема с большим плоским камнем посредине. На другой стороне водоема проход продолжался более темным пятном и тот, кто шел впереди, шагнул на камень, потянув меня за собой. Что-то заскользило под ногами, я покачнулась,попыталась сделать шаг и соскользнула в холодную неприветливую воду почи по шею.
- Вилл! Ай, тут кто-то под ногами! - завопила я, мгновенно очнувшись от странного состояния и дрыгая ногами, по которым то ли скользила чья-то гладкая шкура, то ли ударял тугой водяной поток. Сильный рывок почти выдернул меня на камень и я сама не поняла, как очутилась на нем рядом с вилтом. Сзади забурлила вода и через нее проглянул светящийся зеленоватый глаз с вертикальным зрачком размером с хороший кулак.
- Лерия, бегом вперед! - рык Вилла сзади вкупе с пинком или броском меня на другую сторону водоема придал дополнительное ускорение. Я кинулась со всего маху в темный проход, налетела на выступающий камень, чертыхнулась от боли в руках и пошла вперед, вытянув перед собой правую руку. Ноги проваливались в щели между камнями и лужи, съезжали по грязи во все стороны, стукались об острые грани, но я пробиралась все дальше и дальше, а сзади пыхтел Вилл, подгоняя меня при случае толчками под зад. Где-то позади раздавались шумные плюхи и тогда камни вздрагивали, а на голову сыпался песок и куски мокрой глины. Постепенно глаза привыкали к темноте и я уже стала различать проход и обходила глыбы на пути, даже не задевая их руками. Извиваясь, как змея, я пролезла в щель между двумя высоченными камнями, доходящими почти до потолка пещеры, обогнула высокий гладкий камень и вывалилась в неглубокий овраг, по дну которого тек ручеек. Склоны его заросли невысоким кустарником и травой, которая доходила почти до колена и не давала сделать нормальный шаг. Упав на куст, я побарахталась в нем, пытаясь подняться на ноги, но сверху скатился Вилл, задев меня ногой и я покатилась вниз следом за ним.
- Неужто выбрались? - я перевернулась в зарослях и села на ближайшую травяную кочку, ощупывая лицо и себя на предмет повреждений. - Вроде цела...только лицо жжет. Вот не поверю, если тут растет наша обычная крапива!
- Выбрались, - подтвердил Вилл, поднимаясь из ручья, где он лежал в самой грязи. - Хотел бы я знать, куда нас занесло! - поднял он голову вверх, рассматривая на склоне то место, откуда мы свалились.
Вокруг было темно, журчал ручеек под ногами, вверху шелестели деревья и через их ветки клочками проникал яркий лунный свет, выхватывавший из темноты корявые стволы, кустарник на краю оврага и большие камни на его склоне. Деревья наверху плотно смыкали ветки и не было видно даже звезд. Вилл поправил мешок на плече, который он стоически тащил на себе, и пошел по течению ручейка, то и дело принюхиваясь.
- Лерия, не сиди, а то сожрут, - рыкнул он, дождался, что я подскочила с травяной кочки как ошпаренная и хрюкнул. - Пошли, по дороге где-нибудь пристроимся поспать, где посуше.
Эйфория от чудесного спасения постепенно спадала по мере того, как мы продвигались по ночному лесу. Сперва пришлось выйти из оврага, дно которого постепенно опускалось и ручеек перерос в ручей, а потом и в узенькую речушку с глиняными берегами. Наверху был лес, в котором кипела своя, ночная жизнь и мы шли все медленнее вдоль склона, присматриваясь и прислушиваясь к ней. Точнее, прислушивался Вилл, а меня уже стало знобить от промокших вещей не на шутку. Я то растирала плечи, то дула на руки, крутила ими, чтобы согреться, но начинала еще больше спотыкаться и стучать зубами.
- Все, хватит, - Вилл потоптался на месте, обошел вокруг выбранную на небольшом склоне яму под корнями и скинул мешок. - Дальше идти не имеет смысла, все равно до рассвета не понять, где мы. Ложимся здесь, - он кинул в яму плащ и стащил сапоги, от которых потянуло сырой кожей и обычной вонью. - Лерия, чего стоишь, я пока что есть тебя не собираюсь...погляди, что там из еды осталось.
С этими словами он кинул мне тощий мешок, в котором что-то болталось на дне. М-да, негусто...Кусок подсохшего хлеба, сыр, неизвестно как завалявшийся кусок колбасы с два пальца длиной, длинная полоска вяленого мяса - вот и все припасы. Я честно выложила все на край плаща, отломила себе кусок хлеба и сыра, остальное пододвинула Виллу.
- Ты что это так разделила?
- Мне и этого хватит, буду подольше пережевывать. Тщательно пережевывая пищу, ты помогаешь обществу, - вспомнила я известный плакат Сашхена и Альхена. - Остальное тебе, доедай. Завтра будем вместе думать, кого сожрать по дороге.
