Михаил Бабкин - Слимп
Семён почувствовал, что происходит что-то не то. Что старичок, скорее всего, не имеет никакого отношения к ведру и швабре, кем-то позабытыми в спешке. Что старичок ни кто иной, как…
– Майор Симеон, – поспешно вскочив и вытянувшись в струнку, отрапортовал Семён. – Виноват, господин маршал, не признал вас в штатском.
– Ну ты даёшь, – восторженно выдохнул Мар. – Быстро сориентировался. А до меня пока дошло…
– Бывает, бывает, – усмехнулся маршал, наливая чай в две кружки. – Ты пей, не стесняйся… У меня когда-то тоже такой случай был, – старичок хитро прищурился, вспоминая. – Я тогда помоложе тебя был, в Имперском ведомстве служил… капитаном, по-моему. Или старшим лейтенантом… не помню, давно это было! Ещё в первой жизни. М-м… в бане это случилось. Знаешь на Перекрёстке старые Калитные бани? Должен знать, популярное место… Или снесли их уже? Ну, неважно… Повздорил я там в предбаннике с одним голым типом, он мне амфору с пивом ненароком разбил. Крепко повздорил, хе-хе. Силушки тогда у меня хватало… А потом оказалось, что это новый начальник отдела кадров Имперского военного ведомства. Только что прибыл и с дорожки сразу пошёл в знаменитые бани. Омовение тела произвести, так сказать… На следующий день я с ним нос к носу в ведомстве столкнулся. Мда-а… Так что служба моя незамедлительно переместилась в самый отдалённый гарнизон, на окраине Империи. Где вскоре в одном из Миров начался быстрый мор – из нереальности, разворошенной местными колдунами-самоучками, в тот Мир всякая пакость поналезла. Нас, конечно, бросили на ликвидацию… Короче, с этого момента и началась моя настоящая, а не тепличная штабная служба, – маршал, растроганный воспоминаниями, отечески-снисходительно посмотрел на Семёна. – Значит, разрушители, говоришь? Ладно, пусть будет «разрушители».
Семён, всем своим видом выражая заинтересованность и чинопочитание, вежливо пил предложенный чай, в то же время лихорадочно придумывая, как бы выкрутиться из создавшейся ситуации: уж засветился так засветился!
– Тэкс, – что-то обдумав, сказал маршал. – Это даже удачно, майор, что ты сюда зашёл. Очень кстати! У меня как раз свободно место адъютанта… прежнего недавно покалечили, слимперского жреца арестовывал, вот на операции и покалечили… а ты, Симеон, судя по всему – человек бойкий, расторопный… Значит так – проведём воздействие, вернёмся на Перекрёсток, там и напишешь рапорт о переводе в мой личный отдел. На должность адьютанта-полковника. Считай, что предварительное собеседование ты прошёл, – маршал Ити Б.Р.В. привстал, перегнулся через стол и потрепал опешившего Семёна по плечу сухонькой рукой. – Поздравляю вас, полковник! Да, кстати, на построении будь обязательно, привыкай к своим новым обязанностям. Форма одежды… Не до парадов сегодня, оставайся как есть. М-м, что ещё?… Пожалуй, всё. Построение через полчаса. Свободен, – маршал махнул рукой в сторону выхода. Семён уже открывал дверь, когда маршал вдруг спросил его в спину:
– Симеон, а я тебя раньше нигде не встречал? Больно уж твоё имя мне знакомо. И внешность.
Семён обернулся, не зная что ответить. Не говорить же, что скорее всего маршал мог видеть его в полиментовской ориентировке, состряпанной художниками кардинальского сыскного отдела.
– Впрочем, чего это я? – удивился маршал. – При Имперском Магическом Дворе и видел, где же ещё. Иди, полковник, иди. Не опаздывай. – И поднёс к губам кружку с чаем.
Семён вышел и осторожно прикрыл за собой дверь. И на цыпочках кинулся прочь. К выходу из бункера.
– Па-аздравляю, гражданин полковник, – насмешливо и в растяжку сказал Мар, – какой рост! Какая карьера! Просто сказка. Теперь надо обязательно сходить представиться командиру кардинальского отряда… есть же у них командир! Показать себя с лучшей стороны: тоже брякнуть чего-нибудь в струю… Глядишь, и там звание себе оторвёшь. Тебя кем Кардинал назначить хотел? Сержантом? Будешь, стало быть, полковником-сержантом. Или сержант-полковником, уж как тебе захочется.
– Отстань, – огрызнулся Семён. – И без тебя погано. Так проколоться!
– Почему – проколоться? – удивился медальон. – Ни в коем случае! Всё получилось крайне удачно. Теперь ты адъютант и можешь шляться здесь где угодно. Я имею в виду, что никто тебе лишних вопросов задавать не будет, – пояснил Мар. – Скажешь, что адъютант, и всё. Может быть, даже в первых рядах окажемся на этом… как его… на воздействии. Чтобы видно получше было, – с надеждой предположил Мар. – Люблю широкомасштабные воздействия! Особенно если они зрелищные и безобразные. Страшные.
Семён никак не отреагировал на реплику о широкомасштабных безобразиях: возле выхода из бункера, с сумкой на плече, у полуоткрытой двери стоял Хайк, чем-то явно удручённый. Унылый какой-то, погасший. Сам на себя не похожий.
– Ты чего? – Семён ободряюще улыбнулся Хайку. – Чего грустишь как сестрица Алёнушка над расфасованной козлятиной? В шаре предсказаний что-нибудь не то увидел, да?
Хайк неопределённо кивнул, то ли отрицательно, то ли утвердительно. Семён насторожился:
– Ты поконкретнее можешь?
– Нет, – уныло ответил Хайк, – не получается поконкретнее. Я четыре раза просматривал наше возможное будущее… Ничего не просматривается! Нет у нас будущего, Симеон. Вот так.
– Ты это брось, – нахмурился Семён. – Померли, что ли? Вот так вдруг взяли и померли? Ерунда. Ты, приятель, не там шар предсказаний смотрел! Надо было не в бункере с ним работать, а на улице, под открытым небом. Бункер-то противомагический… мало ли как он влияет. Заэкранировал шар и все дела! Ты на воздухе давай посмотри, – Семён шагнул к двери. – Кстати, а где наш бессменный дежурный? Сержант Горкин – где?
– Там все, – повеселевший Хайк махнул рукой на выход, – к построению готовятся.
– Нет лучше праздника для военных, чем очередное, а тем более внеочередное построение, – глубокомысленно изрёк Мар. – Все нормальные военные просто обожают построения! Спят и видят – как бы построиться поуютнее, а потом промаршировать куда-нибудь. Неважно куда, лишь бы подальше. Весело, с песней! У них, у настоящих военных, особая психика… маршировочно-строевая. Не каждому дано такое счастье. Вот тебе, Семён, не дано. Хреновый из тебя полковник будет! И сержант хреновый. Так что оставайся-ка ты лучше вором с прикрытием.
– Можешь не сомневаться, останусь, – пообещал Семён, – не люблю я строиться. Даже уютно, – и вышел из бункера.
День близился к полудню: солнце висело почти посреди неба.
На зелёной равнине, вдалеке, что-то ярко поблескивало, словно там за ночь образовалось небольшое озерцо – Семён прищурился, пытаясь разглядеть, что же там такое, но не смог. Слишком ярко блестело.
