Сергей Садов - Князь Владимир
– Э-э-э… милорд, – несмело поинтересовался Филлип. – Откуда вы узнали, что там засада?
– Я не знал. – Филлип, честно говоря, и не ждал ответа. Так спросил, на всякий случай, его этот вопрос действительно интересовал. – Я её искал. Глупо выходить вот так на дорогу перед несколькими вооруженными людьми в доспехах, не новичков с оружием. Значит, был какой-то сюрприз – осталось только его найти. Откуда вышли разбойники и как встали, я сделал вывод, что засада с большой вероятностью находится там, где я её и обнаружил.
– М-м-м… – теперь уже заинтересовался и граф. – А почему?
– Потому что они встали так, что если бы мы бросились на них в атаку, то именно с того места расстреливать нас было бы удобнее всего.
Никому на месте боя не хотелось задерживаться дольше необходимого, потому собрав стрелы, все торопливо загрузились на телегу и двинулись дальше. Володя после боя снова замер рядом с Джеромом, отсутствующе глядя вперед. Филлип некоторое время наблюдал за ним, а когда Володя и на привале замер перед разожженным костром, не мигая, глядя на огонь, он сел рядом, но мальчик даже не шелохнулся.
– Это было впервые?
Володя не видел смысла делать вид, что не понял вопроса, а тем более что-то скрывать.
– Да.
– Что ж… держись. Я видел, как после первого боя здоровых мужиков выворачивало наизнанку.
Не дождавшись ответа, он покачал головой, на мгновение задумался, потом поднялся и подсел к Аливии, которая с момента ссоры Володи и Эндона сторонилась мальчика и начал ей что-то объяснять. Девочка слушала молча с возрастающей тревогой, потом испуганно глянула на Володю и поспешно поднялась, не слушая больше солдата. Подсела к мальчику и доверчиво прислонилась к нем, Володя машинально обнял её за плечи, но всё так же смотрел в костер.
Граф хотел было заговорить с князем, но его очень вежливо остановил Филлип, попросив подождать до утра. Ратон раздраженно глянул на солдата, явно размышляя, а не врезать ли тому хорошенько, чтобы не смел вмешиваться в разговор благородных, потом глянул на неподвижного мальчика и девочку рядом с ним, развернулся и ушел.
– Ты сильно расстроился? – спросила вдруг Аливия.
– Не знаю, – честно ответил Володя. Потом вдруг очнулся и глянул на нее. – А ты чего еще не спишь? Сколько время?
– Так и ты не спишь. Ты так сидел тут у костра… мне страшно было… да еще этот Эндон…
Володя смутился. Вот уж действительно болван – устроил тут самобичевание и самокопание.
– Все в порядке. Ну честное слово, Кнопка, все в порядке. Давай-ка ложись спать, а завтра мы продолжим путь. И всё будет хорошо, честно слово.
– Попробуй только обмануть, – пробурчала Аливия и, не выдержав, потянулась и сладко зевнула.
– А ну-ка спать и без разговоров! Марш в шалаш!
Для вида недовольно поворчав, девочка подчинилась. Володя задумчиво поворошил веткой костер, чтобы разгорелся сильнее и снова замер, но на этот раз в душе не было страха или тоски. Эх, Кнопка, ей достаточно пары слов, чтобы снять всю тяжесть с души… Володя лег прямо на траву и уставился на небо… Интересно, почему Аливия так похожа на Ленку? Или за всё время одиночества готов уже в каждом увидеть отца, мать или сестру? Глупость ведь, в Александре Петровиче отца же он не видел.
На следующее утро он проснулся бодрым, словно и не было вчерашней битвы. Он по-прежнему помнил каждый её миг, но теперь уже не воспринимал всё так остро. Собрав вещи и забросив их на телегу, он подошел к Филлипу, наблюдавшему за дорогой.
– Нам долго еще до ближайшего города?
– Не очень, милорд. К обеду покинем лес, а часам к двум будем на месте.
– А город большой?
– Да нет… средний. Рогур, жителей тысяч пятьдесят.
Хм… Для средневекового города вполне большой даже, а не средний. Но кто знает.
Уложив вещи, Володя забрался на свое облюбованное место возле возницы и достал гитару. Играть на тряской дороге не очень удобно, но мальчик быстро приноровился, если, конечно, не пытаться играть идеально. Как обычно, Аливия, заслышав игру, немедленно придвинулась поближе, не мешая и не прося что-нибудь спеть, но мальчику быстро надоело просто перебирать струны. Задумавшись, он наконец подобрал песню под настроение и запел… Джером чуть придержал лошадь, чтобы та не сильно трясла телегу и тоже стал слушать, хотя вряд ли что-нибудь понимал…
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф.
Детям вечно досаден
Их возраст и быт -
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид,
Но одежды латали
Нам матери в срок -
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Принимавшие вой,
Тайну слова «приказ»,
Назначенье границ,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.
А в кипящих котлах прежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея следам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить;
И, друзей успокоив
И ближних любя,
Мы на роли героев
Вводили себя.
Только в грёзы нельзя насовсем убежать:
Краткий век у забав – столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мёртвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.
Испытай, завладев
Ещё тёплым мечом
И доспехи надев, -
Что почём, что почём!
Разберись, кто ты: трус
Иль избранник судьбы -
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.
И когда рядом рухнет израненный друг
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг
Оттого, что убили его – не тебя,
Ты поймёшь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забрал -
Это смерти оскал!
Ложь и зло – погляди,
Как их лица грубы,
И всегда позади
Вороньё и гробы!
Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если руки сложа
Наблюдал свысока,
А в борьбу не вступил
С подлецом, с палачом, -
Значит в жизни ты был
Ни при чём, ни при чём!
Если, путь прорубая отцовским мечом,
Ты солёные слёзы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почём, -
Значит нужные книги ты в детстве читал!
Граф Артон дослушал песню до конца, хотя ничего и не понял, потом его взгляд упал на Аливии, которая слушала своего провожатого открыв рот. Некоторое время он размышлял, потом переборов себя, подошел к девочке.
