Кристофер Голден - Охотники за мифами
— Будь оно проклято! — прорычал Оливер, качая головой, и ткнул пальцем в лицо Фросту. — У нас нет ни минуты. Кровь нужно остановить немедленно.
Гнев тут же сошел с лица зимнего человека. Он шагнул к Кицунэ и притянул в свои морозные объятия. От боли она застонала и зашипела сквозь зубы. Зимний человек просунул руку ей под плащ, и она позволила ему прикоснуться к ране. Лед проник сквозь ткань черной туники, и кровь тут же застыла. Кицунэ опять зашипела, но по ее лицу было видно, что боль отступила.
— Уже онемело, — выдавила Кицунэ. — Благодарю.
К ним подошел Голубая Сойка, неся Гонг-Гонга с таким видом, словно дракон был чем-то совершенно обыкновенным. Толпа кричала. У ворот парка собралось уже десять или двенадцать человек, еще несколько присоединилось к электрикам. Две пожилые женщины встали у коляски рядом с мамашей. Послышались сердитые гудки автомобилей: водители останавливались, желая поглазеть на удивительное действо у входа в Баттерси.
— Гляди! Чего они делают, мать твою! Чего тут, блин, творится? — вопил краснорожий электрик.
— Кит, уймись! — урезонивал его приятель.
Но Кита было не остановить. Он направился к ним. Никто другой из собравшихся поглазеть на странное шоу на такое не решился. Может, Кит просто не мог поверить своим глазам? Думал, что Фрост — какая-то иллюзия или аттракцион? Не то чтобы электрик не испугался. Вероятно, на свой лад он испугался даже больше, чем остальные… настолько, что выбрал единственный способ побороть страх — взглянуть ему в лицо.
— Оливер… — начал Фрост.
— Нет! — рявкнул Оливер, заставляя зимнего человека посмотреть ему в глаза. — Мы сейчас в моем мире. Ничего из этого не должно было случиться. Мы не можем допустить такое, ни один из нас. Ты должен уйти. Прямо сейчас. Исчезни.
Зимний человек едва заметно кивнул, а потом действительно исчез. Порыв холодного ветра налетел на Оливера, заставив задрожать. Землю под ногами припорошили снежинки.
— Мать вашу! Видали? — заорал кто-то.
В мысли Оливера врывались женские голоса. Он слышал, как женщины переговариваются друг с другом; одна из них вскрикнула, удивленно и встревоженно. Некоторые улыбались, полагая, что видят какой-то трюк или шоу. Оливер подумал: а не подыграть ли им? Пусть считают, что это представление уличных актеров или что-то в этом роде. Но мысль мелькнула и ушла. Слишком уж много было крови.
Оливер подал Кицунэ руку, чтобы та оперлась на нее, и она, хотя и с гримасой боли на лице, пошла рядом с ним. По лицу Голубой Сойки было видно, что все происходящее забавляет его, и он даже получает наслаждение от всего этого хаоса. Он не делал ни малейших попыток спрятать Гонг-Гонга от любопытных глаз. Втроем они зашагали прочь от толпы, собравшейся у телефонной будки. На светофоре зажегся зеленый, но машины не трогались с места. Раздавались гудки. Трое пришельцев перешли улицу — так быстро, насколько могла идти Кицунэ.
— Стойте! Куда пошли? Да тут кровищи полно! — заорал им вслед электрик.
Он двинулся за ними через улицу. Несколько человек отделились от толпы, похоже, собираясь последовать его примеру. «Только этого не хватало», — подумал Оливер. И резко бросил через плечо:
— Отвали, Кит!
Мужик, похоже, оторопел, услыхав собственное имя из уст незнакомца, и остановился. Оливер воспользовался этим, чтобы увести Кицунэ и Голубую Сойку подальше от людей. Они двинулись на север, и вскоре невдалеке показался мост через Темзу.
— Денек становится все интереснее, — сказал Голубая Сойка.
Оливер оглянулся и увидел, что их догоняет несколько машин, из которых выглядывают типы, похожие на папарацци. Он выругался себе под нос и попытался поторопить Кицунэ:
— Прости, но если к тому времени, как сюда приедет полиция, мы не станем выглядеть менее подозрительно, все будет гораздо хуже.
— Понимаю… — пробормотала она, тяжело дыша. — Я уже выздоравливаю.
— Эй! Привет! — окликнули их из проезжающей машины. В окошко высовывался пассажир с фотоаппаратом в руках.
Оливер отвернулся и снова увидел Гонг-Гонга, все еще лежавшего на руках у Голубой Сойки. Он перевел взгляд на обманщика.
— Ты можешь сделать что-нибудь? Навести чары, или как там еще? Чтобы они видели не нас, а что-то другое? А мы бы стали невидимы для них?
Перья в волосах Голубой Сойки развевались на холодном декабрьском ветру. Только теперь Оливер заметил, что идет снег. На густые черные волосы и узкие плечи Голубой Сойки ложились снежинки.
— Тебе, часом, не друид нужен? — с ухмылкой спросил Сойка. — Или еще кто в этом же роде?
Оливера покоробили знакомые выражения в устах Приграничного, но он кивнул:
— Именно.
— Не выйдет. Я не чародей, просто обманщик. Знаю несколько ловких приемов, вот и все, — сказал Голубая Сойка.
Он на ходу переложил Гонг-Гонга на левую руку, а правой коснулся окровавленного плаща Кицунэ. Пробежал пальцами по меху.
Когда он отнял руку, крови на ней не было. Оливер увидел, что и черная туника Кицунэ, еще недавно пропитанная кровью, полностью обрела прежний вид.
— Просто ловкий приемчик, — произнес Голубая Сойка, и веселье исчезло с его лица. Теперь оно выражало нечто вроде философского сожаления.
— Он умер? — спросил Оливер, кивая на дракона.
Голубая Сойка нахмурился и посмотрел на темное небо. Снег хлестал ему в лицо.
— Надвигается буря. С ним все будет хорошо. Другим повезло меньше.
Кицунэ отодвинулась от Оливера. Она уже могла идти самостоятельно. Крови не было, и она утверждала, что поправляется; но она по-прежнему не отнимала руки от того места, где была рана, и на ее лице отражалась боль.
— Туда пришли Охотники, Оливер, — сказала она.
И когда она дотронулась до его руки, он понял, что это произошло не случайно. На ее лице появилась такая нежная печаль, что ему захотелось обнять ее и прижать к себе. Он вспомнил, как в гостинице в Перинфии она разделась, чтобы принять душ, и вздрогнул. Джулианна была его невестой. Что бы ни случилось между ними, он все еще любил ее. Во всяком случае, он был почти в этом уверен. Почти.
— Я так и понял. Что… Я хотел спросить: кто-нибудь еще спасся?
Перед ними вырос мост через Темзу.
— Там были кирата, — продолжала Кицунэ, и ее отстраненный взгляд ясно говорил, что она заново представляет себе всю эту страшную картину. Ее губы скривились от отвращения. — И марра пришел с ними.
Оливер вздрогнул, вспомнив демона с головой барана, которого видел всего одно мгновение в Бромфилде, перед тем как они убежали. Холодный ум, явно присущий странному существу, пугал его. Марра поселился в его сознании воспоминанием о ночном кошмаре.
