Виктор Власов - Последний рассвет
Не ответив, она лишь слегка улыбнулась и спряталась за дальнюю ширму в темноту.
— А может, я мечтала, чтобы кто-нибудь выкрал меня из тюрьмы! — призналась она с вызовом. — Ты первый, кто не пытается мной командовать.
Выглянув, принцесса звонко расхохоталась, но мастер уже пропал в каменной бане. Слышался плеск воды.
Проходили дни спокойного ожидания. Юкио освоилась и хозяйничала в пещере как дома, перебрала всё имущество и перевернула вверх дном по собственному вкусу, и Шуинсай нашёл себе занятие по душе.
В соседней комнате горела масляная лампа из разноцветного заморского стекла. Мягкий сине-оранжевый свет падал на два развёрнутых свитка на столе, пересекал покрытые лаком футляры из бамбука, мерцал на прямом гладком лбу Шуинсая, сидящего неподвижно. Изучая старинные документы, читая путевые заметки бонз, путешествовавших в Корею и Китай, мастер и не подозревал, насколько сильно привяжется к Юкио, и сколь круто повернётся колесо судьбы. Волнения и тревожные мысли, казалось, ушли вслед за уставшей бурей, вслед за уходящей зимой, но неясные клочья тумана время от времени плыли над землёй, и неприятное предчувствие возвращалось к мастеру снова и снова. Грусть, словно тонкий слой налёта на камнях, отпечаталась на его лице, хранившем спокойное выражение. Особенно после ночного сна он выглядел взбудораженным. Уходя в дальнюю комнату к туннелю, произносил напутственное слово самому себе и трудился на тренировке с присущим великому воину рвением, не делая себе поблажек. Как художник, заворожённый созданием новой картины, Шуинсай чертил узоры кулаками и ногами в полумраке комнаты. Не останавливаясь, громко вдыхая и выдыхая, он двигался резко и плавно, выполняя ката. Крепкий обнажённый торс переливался от пота, толстая коса, в которой алела тонкая лента, металась то к левому плечу, то к правому. Сжимая в правом кулаке кожаный ремешок, каким недавно были схвачены волосы на затылке, исполнял хаотический танец воина.
— Ты почти не спишь, Шуи-сан?! — грустно сказала она, вспомнив, что прошлой ночью он снова бормотал во сне.
— Я в смятении и только тренировка да медитация помогают жить! Разве не чувствуешь приближение страшного?
Несколько недель сблизили их настолько, что они разговаривали, словно старые друзья.
— Звездочёт в Киото предсказал приход немилостивого, но никто не верит, — глуповато усмехнувшись, ответила Юкио. Сидя на высоком пороге, она беззаботно болтала ногами. — Шуи… мне тоже снятся сны!..
Продолжая тренировку, он сделал вид, что не услышал.
Глава 15
С юго-запада сильными, как дыхание великана, порывами дул ветер, тёплый, солёный, влажный, а с гор Акаиси, ограничивающих с севера широкую долину, еле виднелись в сине-матовом тумане огни обоза — изрядно ощипанного бандитами Суа, но всё ещё длинного «хвоста» Белого Тигра. Осада крепости Тоёхаси длилась несколько месяцев, и Такэда не мог пробиться к ней с тыла — подоспевшие войска Оды, опираясь на замок Окадзаки, теснили его обратно к северным горам Хида и Кисо.
Ёсисада Хадзиме методично разбивал отряды подкрепления, направленного Одой Бадафусой, и одновременно закидывал крепость дымящимися шарами, пропитанными особо вонючим маслом. Жители Тоёхаси не выходили из домов, закупоривали окна и отверстия настолько, что сами могли задохнуться от недостатка свежего воздуха. Прячась от едких испарений, осаждённые превратились в травленых крыс. Долго прячась в домах, люди в крепости заболевали от вечной сырости, от постоянного недоедания. Белый Тигр, расположившись под самыми стенами, неустанно замышлял и замышлял самое что ни на есть недоброе, перебирая флаги захваченных ранее городов и провинций. И только душевная боль от смерти фаворита, Кено Мицухидэ, не отпускала сёгуна.
Лиловое знамя должно воспарить над твердыней! Как знак победы духа, как искупление поруганной чести отважного сподвижника и любимого человека! Всех жителей проклятого города Хадзиме осудил и обрёк на смерть, чтобы возрадовалась душа Мицухидэ… ками Мицухидэ! И всех, кто против, — казнить. Всех!
Атака следовала за атакой, но стены крепки, а защитники отчаянны. Риозо сполна использовал возможности заморского огнестрельного оружия, орудийным и мушкетным огнём останавливал, рассеивал колонны, спешащие на приступ. Но дух Ёсисады Хадзиме, сёгуна северного двора, Белого Тигра, вцепившегося в олений окорок, было не сломить никак. Только само время могло явиться препятствием его замыслам и свершениям.
Накануне последнего штурма хатамото привели перебежчика с той стороны. Этот воин был одним из якудза, что привёл Мицухидэ. До разделения его армии на мелкие отряды и переподчинения верным Имагаве командирам, предатели поневоле принимали участие в строительстве здешних укреплений. Затем, когда враги подошли, часть строителей выдвинули за стены навстречу Белому Тигру, других отвели в тыл — на всякий случай укреплять стены Тоёкава, расположенной, словно пробка в бутылочном горлышке, перед самым перевалом двумя ри севернее.
И как ни брезговал генерал Риозо, пришлось ему привлекать ненадёжные резервы… Вот и оказался в лагере северного бакуфу перебежчик с ценными сведениями.
Ноги Собуро сдался хатамото Ёсисады в одной из ночных вылазок, что предпринимали защитники Тоёхаси, тревожа бессонного Хадзиме. Ноги Собуро сказочно повезло — ему встретились в ночи знакомые рожи: соседи по улице, приняли и накормили, иначе лежать бы ему трупом там же, под стеной, где уже валялись сотни, спаянные последними ночными заморозками, окоченелые. Так осаждающие прознали о сюрпризе, который якудза приготовили врагам. Оказалось, под стеной, аккурат напротив центральной улицы, ведущей к пристани на реке и рыбному базару, подручные Кендзо злодейски зарыли несколько бочек пороха, а фитилёк провели через стену наружу. Торчит такой хвостик сиротливо среди бодыльев, и никому в голову не приходит его подпалить…
Поутру, сразу после завтрака, начался штурм. Лениво и скучно переходили самураи и прочие буси Ёсисады Хадзиме границу у реки, дежурно шагая на очередной приступ. Сыто переваливаясь через бугры, перешагивая ямы. Лестницы из бамбуковых жердей давно валялись под самыми стенами, а кое-какие так и стояли, прислонённые с прошлого раза. Самураи с противной стороны, привычные отбивать атаки, давно пристрелялись к местности и поэтому спокойно доедали пайки на позициях, покуда осаждающие вальяжно приближались.
