Чайна Мьевиль - Нон Лон Дон
– Хотела бы и я так же,- проворчала Диба. Хеми услышал и удивленно вскинул брови.
– Ну что ты на меня так смотришь! – повысила она голос- К тебе это не имеет отношения!
Наконец они добрались до верхней площадки и, тяжело дыша, остановились. Перед ними открывался довольно большой холл, по обе стороны которого сквозь густые заросли можно было увидеть две двери. В самом конце холла виднелось небольшое оконце. Оно было почти полностью закрыто листьями, и дневной свет едва-едва пробивался сквозь них.
Они двинулись вперед и почти сразу же трижды подверглись нападениям, и им пришлось побыстрей уносить ноги. Когда путешественники проходили мимо одной из дверей, ближайшей к ним, из-под нее вдруг медленно вытянулся отросток ползучего растения. И сразу же резким броском он захлестнул Хемину ногу и, дрожа всеми листьями, потащил мальчишку к дверному проему. Дверь с визгом распахнулась, и зияющий мрак дохнул на путешественников ледяным холодом. Хеми упал и в отчаянии ухватился за корень какого-то дерева. И не будь он по природе наполовину призрак, ничто уже не могло бы спасти его. Хеми напряг все свои силы, и Диба увидела, как щупальце лианы затянулось на пустой штанине парня: усилием воли он сделал плоть под ней проницаемой и почти нематериальной. Кряхтя от напряжения, Хеми освободил свою полупризрачную ногу, оставив хищному растению лишь оторванный клок штанины.
Но тут из-за другой двери вдруг раздался такой страшный рев, что кровь застыла у всех в жилах. Дверь приоткрылась, откуда-то изнутри высунулся длинный, ужасного вида коготь и вцепился в дверную коробку. Слава богу, Диба и Хеми успели сообразить: они быстро захлопнули дверь, с силой прищемив коготь неизвестного зверя. За дверью послышались жуткий вопль и мощные шлепки огромного тела какого-то чудовища.
По мере того как они, тяжело дыша, продвигались вперед, за ними постоянно наблюдали злые глазки каких-то маленьких зверьков, похожих то ли на енотов, то ли на скунсов. Один раз Диба остановилась; ее заинтересовали сочные ягоды, свисающие прямо у нее над головой. Но, едва протянув руку, она вскрикнула от отвращения: это были вовсе не ягоды, а мерзкие черви толщиной с больптой палец; извиваясь на ветках, они тянулись к ней и явно имели намерение присосаться и попить немного крови.
– Бежим! – закричала она, схватив за руку Хеми, к которому отвратительные кровососущие тоже алчно протянули свои крохотные ротики.
– Быстрей! – подхватила Книга.
Диба и Хеми как могли помогли пройти опасное место выбивающимся из сил словенышам, и как раз вовремя: отвратительные кровососы градом посыпались сверху у них за спиной – слышно было, как они шлепаются на пол и шуршат, расползаясь в разные стороны. Ускорив шаг, хотя это было и нелегко, путешественники двинулись дальше вдоль длинного коридора второго этажа вслед за ушедшим вперед мистером Клеткой.
– Да-а, до сих пор нам везет,- заметила Книга.- Учитывая тот факт, сколько тут всяких опасных тварей.
Птичка в клетке мистера Клетки что-то пропела.
– Уже недалеко,- перевела Книга.- Это ему подсказали здешние птицы. Они-то знают, где обитают попугаи, да и не только они. Он уже все здесь успел разведать.
Йорик протянул руку вперед. Сквозь просветы в низко свисающей листве, в самом конце коридора виднелась дверь.
– А этот… как его… ключник… Он нам даст перо? – неуверенно спросила Диба.- Если мы попросим?
– Сомневаюсь,- холодно ответила Книга.
– Но почему? Ты его знаешь? У него что, скверный характер?
– В этих делах просто ничего не бывает,- ответила Книга- Пришел, попросил, получил. Все гораздо сложней. Вот почему это и называется «испытание».
Птичка в клетке мистера Клетки вывела еще одну замысловатую трель.
– Лучше всего, если мы разработаем еще один план, запасной,- перевела залихватскую песню Книга.
Некоторое время они стояли молча.
– Стёб, Прикид,- позвал Хеми словенышей.- Вы хорошо умеете лазить… ну, скажем, по деревьям, по стенам?
Дверь была не заперта и открылась от легкого толчка. Перед их взорами предстало крошечное помещение, также густо заросшее растительностью. Размерами оно было чуть больше душевой кабинки. С одной стороны в ней была наполненная до краев водой раковина умывальника, в которой росли крошечные лилии и плавали водяные змеи. Краны над ней были опутаны корнями растений. Потолок оказался на удивление высок и тоже густо зарос ветвями, из которых торчал провод, на конце которого висела лампочка. В густой листве шебурши-лась какая-то живность.
А прямо перед ними, словно некий миниатюрный храм древней, давно погибшей в непроходимых джунглях цивилизации, возвышался белоснежный унитаз. Наверное, он давно засорился, потому что чистая как слеза вода, неясно журча, переливалась через край этого великолепного произведения рук человеческих, миниатюрным водопадом низвергалась вниз и тоненьким ручейком бежала по полу к двери и дальше по коридору и вниз по лестнице.
– Мы отыскали исток, здесь берет свое начало здешняя речка,- прошептала Книга.
Где-то под самым потолком виднелся увитый лианами сливной бачок, с которого свисала цепочка с керамической рукояткой на конце.
– Ну теперь, Стёб и Прикид, вперед! – так же шепотом приказал Хеми.
– Это на всякий случай,- добавила Диба.- Может, вы и не понадобитесь. Но как только мы вас кликнем, действуйте!
Словята молча закивали. Они знали, что им надо делать.
С двух сторон они осторожно пробрались в заросший густой растительностью туалет и, цепляясь за свисающие ползучие растения, полезли вверх – Стёб помогал себе острыми, крючковатыми коготками, а Прикид ловко управлялся всеми своими шестью лапами. Они карабкались все выше и выше, стараясь не очень высовываться из густой листвы.
Диба, Хеми, Котелок и Йорик Клетка продолжали стоять на пороге. Йорик держал перед собой Книгу, птичка в его головной клетке во весь голос распевала свои песенки, и множество пернатых, прячущихся в зарослях, откликались на него резкими криками.
– Он зовет хозяина ключ-перышка,- прошептала Книга,- заливается соловьем, такие турусы на колесах подпускает, что ой-ой-ой! Мол, он не встречал еще в жизни столь прекрасной птицы, и что место, мол, ее не здесь, а где-нибудь в раю, и все в таком духе. Остальные птицы пока только смеются.
Мистера Клетку, однако, это не смущало; казалось, он с кем-то спорит, что-то кому-то пытается доказать. Он отчаянно жестикулировал, торс его изгибался и тело наклонялось в разные стороны, как у всякого человека, который о чем-то горячо говорит,- птичка в клетке его щебетала во все горло.
А из зарослей ей отвечали невидимые родичи.
