Виталий Бодров - Весь мир на блюдечке сметаны
Каменная стена опоясывала дом, дубовые ворота нараспашку, а вот вторые, ажурные металлические, были заперты. И возле них красовались два стражника в новеньких, с иголочки, мундирах. К ним-то Хреногор и направился, предчувствуя новые препятствия.
К его удивлению, вопрос решился достаточно просто. Один из стражей дунул в дудку, вызывая старшего. Тот появился почти сразу, не иначе бежал, хотя вид имел солидный, а походку — степенную.
Старший предложил богатырю оставить оружие в караулке, и тот, будучи сам по себе оружием, легко согласился. За воротами оказался не то чтобы парк — просто кусок настоящего леса, буйного и неухоженного. Хреногор хмыкнул, спокойно перенес неодобрительный взгляд стража. Служба у собачек такая, гавкать да зубы показывать.
Охранник довел его до самого дома, так и не задав ни единого вопроса. Ударил в большой бронзовый гонг, висевший у входной двери. Сразу же кто-то завозился, отпирая засовы, заработали тайные механизмы, открывая тяжелую створку.
Привратник (а возможно, домашний мажор, иные знатные дядьки таковых содержали), принявший у стража богатыря, тоже ни любопытством, ни разговорчивостью не отличался. Либо даны ему были соответствующие указания, либо был специальный человек, именно такими гостями занимающийся.
— Прошу проследовать за мной, — только и сказал, даже «уважаемый дядька» не добавил.
Впрочем, богатырь и не настаивал, покорно пошел следом за ним куда-то в глубины дома.
И вот тут случилась накладка, которую ни хозяин дома, ни его домашний мажор, очевидно, предположить не могли. Хреногор услышал такой знакомый, родной голос. От его колшебного звука радостно затрепетало сердце, и сполз по стене не успевший убраться с дороги домашний мажор.
Сбив кого-то с ног и вынеся не то две, не то три двери, богатырь, будто лось в весенний гон, ворвался в обширную залу.
И замер — перед ним, прекрасная и желанная, стояла она. Забава.
Глава 22
В море-окияне, на острове Буяне, в краю далеком, на дубу высоком, прям под самым небеси золотой ларец висит. В ларце том заяц, в зайце утка, в утке яйцо, в яйце Смерть Кощеева…
Если бы мою лень можно было убить так же просто!
С Хреногором, по словам трактирщика, разминулся всего на несколько стуков, можно было и догнать — не пошел, хотя стоило бы. Но больно уж хотелось протянуть ноги, прилечь на чистое, свежепостеленное белье, сладко потянуться и снять наконец опостылевшие сапоги. А потом — спать до самого полудня, и чтоб никто не мешал. Даже если за мной придут все Светлые, Темные и нигроманты в придачу, это моих планов не изменит. Говорю же, Кощея убить проще. Вот отдохну, тогда и богатыря найду, и от чарунов сбегу, и врагов вобью по самые-самые, чтобы мало не показалось. А сейчас — спать. Я и так герой, раз свое полуживое тело сюда дотащил.
Сон свалил с одного удара, я едва успел закрыть глаза.
— Значит, ведун помог тебе справиться с нигромантом? — Леди Иллиара, против ожидания, не стала устраивать разнос, дядька Рагунс опасался совершенно напрасно. Зато устроила такой допрос, что пытливцы Темных Лордов, прознай об этом, дружно повесились бы в своих сырых мрачных подземельях. Напрасно было даже пытаться что-либо от нее утаить, и дядька Рагунс поступил весьма мудро, рассказав ей все. А поначалу собирался ведуна вообще не упоминать, ведь, по сути, отпустил его, несмотря на приказ. Но под внимательным взглядом Светлой ни соврать, ни утаить что-либо не смог.
— Да, Леди, — почтительно ответил Рагунс. — Он мне жизнь спас.
— И ты его за это отпустил, — констатировала Иллиара.
— Я готов понести любое наказание, — выдохнул молодой чарун.
— Наказание? За что? — удивилась Леди. — За то, что не смог отплатить за добро злом? Так и должно быть, ты же не Темный.
— Но дело Света…
— Видишь ли, — мягко перебила его колшебница. — Дело Света, это, разумеется, великая мечта, за которую мы готовы отдать свои жизни, но Свет в себе самом куда важнее, понимаешь?
Дядька Рагунс ошеломленно молчал. Он понимал, надо срочно что-то ответить, радость Иллиара ждет, но ни одна стрелой свистящая в голове мысль не казалась ему достаточно весомой, чтобы ее озвучить.
— Не понимаешь, — вздохнула Светлая. — Не беда, поймешь позже.
И замолчала, задумчиво улыбаясь Превеликий знает чему.
— Не может так быть, — отважился наконец дядька Рагунс. — Чтобы один человек…
— Не так! — живо воскликнула Леди. — Ты бы хоть осмысливал то, чему тебя учили! Две Основы, четыре Стихии… Свет в тебе важнее, ибо он Первооснова и есть. Не будет его — рухнет все построенное нами. А то и вовсе Тьмой обратится!
Молодой чарун возразить не посмел. Иллиаре виднее, на то она и Леди. Он же обдумает все, что она сказала, и однажды поймет ускользающий сейчас тайный смысл. По-настоящему важно, что он снова Светлый. И наказывать не стали, хоть и было за что.
— Иди уж, — махнула рукой колшебница. — Вижу, с ног валишься, даю тебе день отдыха. А сейчас — кыш отсюда, пока не передумала. И спать немедленно!
Рагунс тут же исчез с глаз долой. Колшебница весело рассмеялась, потом нахмурилась.
— А ведуна все же надо пугнуть, — задумчиво сказала она. — И лучше пусть это сделают Темные. Тогда с ним будет проще договориться.
Разбудило меня внезапное чувство тревоги. Оно сидело у окна, рычало, глядя на улицу, и било хвостом по подоконнику. Меня будто подбросило, мигом оказался у окна, одновременно натягивая штаны. Так и есть, с десяток колдодеев целеустремленно шагали не на прогулку — прямиком к нашему трактиру. Могли, конечно, еще и свернуть куда-нибудь, но я дожидаться не стал. Подхватил суму, попытался засунуть туда кота — безуспешно, Колобок уперся всеми четырьмя лапами, да еще когти высунул, попробуй такого одолей. Пришлось засунуть под мышку, неудобно, а что делать? Кот тут же успокоился, расслабился, свесив лапы и даже, кажется, попытался уснуть, пока я метался по комнате, раздумывая, брать ли вещи Хреногора. Каждый впустую потраченный стук усиливал мою панику, а богатырь еще и не удосужился вещи уложить в одно место, равномерно распределив их по всей комнате. Пришлось оставить все как есть. Ступени лестницы уже предупреждающе скрипели под чужими сапогами, а я еще не успел придумать план бегства. В окно нельзя, наверняка ждут, про дверь вообще забыть можно. Если бы времени было побольше, попросил бы трактирщика, у такого пройдохи наверняка кроме черного хода еще тайный лаз имеется, и не один.
Колобок зашипел, заворочался, чуя врагов. Кот! Как я про него забыл! Сейчас телепортируемся отсюда, оставив настырных чарунов с носом.
