Наталья Турчанинова - Рубин Карашэхра
Колдун опустился в кресло, закинув ногу на ногу.
Маркиз тоже сел и, стараясь не встречаться взглядом с похожими на тлеющие угли глазами демона, начал приготовленную заранее речь. Получалось неплохо – обстоятельно, но без лишних подробностей, деликатно, с тонкими намеками и недомолвками. В общем, сказано было достаточно, чтобы колдун понял, что от него хотят, не требуя произносить вслух само тайное желание. Бесспорно, получилось совсем неплохо, маркиз запнулся всего несколько раз, да еще сбивал мальчишка, который поглядывал своими бархатными, как у жеребенка, глазами и смешливо морщил веснушчатый нос.
– Так вы хотите, чтобы я убил вашего соседа, графа де Мастильяни? – прямо спросил колдун, терпеливо дослушан до конца длинный монолог маркиза.
– Нет-нет, что вы! – воскликнул тот, вытирая лоб сложенным вчетверо платочком. – То есть не то чтобы… но в общем…
Черные брови колдуна выразительно приподнялись, и маркиз почувствовал, как краснеет.
– Ну, наведите на него какую-нибудь порчу. Посильнее.
Демон помолчал, видимо обдумывая смелое предложение гостя, и маркизу показалось, что на его лице мелькнуло выражение, очень похожее на отвращение, но тут же оно стало прежним – неподвижным, равнодушным, высокомерным.
– Это будет недешево стоить, – сказал он наконец, и в его голосе не было ничего, кроме откровенной скуки.
– Да-да, конечно, – маркиз поспешно вытащил круглый кожаный мешочек и растерянно огляделся по сторонам, не зная, что с ним делать. Совать деньги прямо в руки колдуна неприлично, положить рядом с собой на диван глупо, держать в руках еще глупее, и вообще, может быть, он спешит с оплатой. Надо было подождать, пока дело не будет сделано. Красный от смущения и раздражения на себя самого, маркиз наконец положил мешочек на низенький столик, попавшийся на глаза, и опять схватился за платок.
– Хорошо, – снова заговорил колдун, совершенно не интересуясь содержимым кошелька, как будто был уверен, что проситель не посмеет подсунуть ему медные монеты вместо золота. – Можете ехать домой.
Маркиз встрепенулся:
– Значит, вы гарантируете, что?.. – Дальше продолжать он не решился, но колдун и так все понял.
Он поднялся, сверкнув рубиновым поясом, и, глядя на Ла Феррайета сверху вниз, сказал коротко:
– Ждите.
Потом повернулся к своему маленькому помощнику и приказал:
– Медвик, проводи.
Мальчик быстро вывел гостя из замка, убедился, что бледный, молчаливый маркиз, с мучительным выражением лица массирующий виски, благополучно уселся в карету, и снова побежал к Эмилу.
Колдун все еще был в кабинете для гостей. С задумчивым видом он подбрасывал на ладони тяжелый кошелек и смотрел в окно на отъезжающую карсту, которая подпрыгивала на каменистой дороге.
– Эмил! – воскликнул запыхавшийся мальчик, и колдун поймал взгляд, полный неодобрения и явного испуга. – Ты правда убьешь его соседа?! Но за что?
Мёдвик так разволновался, что веснушки на его побледневшем носу выступили ярче.
– Убью?.. Над этим стоит подумать…
Задумчивое строгое лицо Эмила смягчилось, как будто просветлело внутренне. Мёдвик знал – когда у его господина во взгляде появляется человеческое, насмешливое, значит, он задумал какую-то каверзу. Колдун швырнул мешочек на стол и велел:
– Доставай бумагу, садись. Пиши…
Приплясывая на месте от любопытства, Мёдвик выложил на стол тонкие листы бумаги с бледным вензелем и рисунком волка в левом верхнем углу, открыл чернильницу, обмакнул перо и устремил на Эмила преданный ожидающий взгляд.
– Значит, так… Пиши: «Графу де Мастильяни… – Колдун негромко рассмеялся своим мыслям и стал диктовать: – Многоуважаемый господин граф, сообщаю вам, что сегодня (такого-то числа и месяца) по просьбе господина, пожелавшего сохранить свое имя в тайне, на вас наложено проклятие… – Эмил задумался на секунду и продолжил: …внезапной смерти, оцененное в двести золотых монет.. Освобождение от данного проклятия будет стоить четыреста… Если вам будет угодно его снять… С почтением… ну и так далее». Написал? Дай, я прочту.
Глядя на Эмила круглыми от удивления глазами, Мёдвик помахал в воздухе листком, чтобы чернила окончательно высохли, и спросил:
– Неужели правда?
Колдун фыркнул, запечатал письмо, вдавив свой перстень в мягкий кружок сургуча, и отдал его помощнику.
– Нет, конечно. Я не собираюсь тратить силы на такие пустяки!
Все еще не понимая, Мёдвик нахмурился, рассматривая оскаленную морду волка на печати.
– А как же письмо? Ты написал, что он должен заплатить, чтобы снять проклятие.
– Вот именно! – Эмил легонько щелкнул несообразительного мальчишку по веснушчатому носу. – Пусть платит. А проклятье я насылать не буду. Стоит ли колебать пространство ради глупой свары между двумя богатыми бездельниками?
Мёдвик с восхищением посмотрел на учителя, начиная понимать всю глубину задуманной им авантюры:
– Значит, ты…
– Испугавшись порчи, господин Мастильяни заплатит любые деньги, чтобы ее снять. Маркиз, не дождавшись результата, примчится ко мне выяснять, почему не сработало колдовство. Узнает, что его недруг откупился, и заплатит еще. Тот снова попытается перебить его ставку… И так до тех пор, пока у них не закончатся деньги или терпение, или пока они не поймут, что я дурачу обоих, а это вряд ли. Понял? – Эмил снова добродушно усмехнулся, но потом его глаза вдруг хищно сузились. – Ерундой занимаюсь, – пробормотал он зло и сказал, не глядя на Мёдвика: – Ладно, малыш, иди погуляй. У меня дела.
– Пойду травы сушить, – нисколько не удивившись такой быстрой смене настроения, отозвался мальчик. Выбрался из-за стола и побежал за своей корзинкой, оставшейся на улице.
Эмил положил перед собой черно-белую доску, вытряхнул из коробки фигуры и стал медленно расставлять их на клетчатом поле. К игре, которую он затеял, нужно относиться всего лишь как к очередной шахматной партии. Самое главное – правильно определить значение фигур.
Кто такая Хул? Нет, не пешка. Далеко не пешка, скорее Конь, маленькая темная лошадка, которая может неожиданно выпрыгнуть из-за соседних фигур и обрушиться на голову другой фигуре. Буллфер… Извини, отец, но в этой Игре ты всего лишь король, можешь красиво и бесполезно простоять на одном месте до самого конца, если я все сделаю правильно. А вот и я сам – тот самый крылатый Эмил из тонкого мира – тяжелая фигура, стоящая на черной клетке и не имеющая права перейти на белую. Офицер. Да, пожалуй, офицер… А это – ангелок.
Эмил взял белую пешку и с ненавистью уставился на нее. Маленькая фигурка, которая может проскакать через всю доску и выбиться в ферзи, занять почетное место рядом с королем…
