Вадим Храппа - Ульмигания
Один из них, пониже ростом, но гораздо плотнее своего напарника, поднял левую руку с завязанным тряпицей обрубком большого пальца.
— А-а! — зло усмехнулся Монте. — За моей головой пришли? Ну что ж, попробуйте ее взять. Кто первый? Ты, беспалый?
Тот покачал головой, даже не пытаясь поднять меч, на яблоко рукоятки которого опирался.
— Я не буду с тобой драться, Монте. Ты давно уже не воин, а с ворами и предателями не дерутся, их казнят. Мы тебя просто повесим, Генрих из рода Монтеминов. Можешь помолиться своим деревяшкам.
Монте громко и яростно зарычал и бросился на Вуйко, но вдруг его шею захлестнула петля аркана. Щелкнула узлом, затягиваясь, дернула и поволокла по земле за лошадью Вислоухого. Монте, извиваясь, пытался обрубить аркан мечом, но жесткая волосяная веревка, впившись в гортань, уже ломала ее, отнимая у вождя сознание. Он выронил клинок.
Татарин помчался к лесу, отвязал от луки седла конец аркана и перекинул через ветвь ближайшей ольхи. Потом перехватил его обеими руками, пришпорил коня, и бьющийся в агонии Монте был вздернут на дерево.
Подоспевшие Вуйко с венгром помогли закрепить веревку. Дьюла на всякий случай несколько раз ткнул уже безжизненное тело копьем.
Глава 7
В те времена люди старели быстро, а воины умирали, не успевая состариться. Вуйко в свои сорок лет вполне мог считать себя пожилым и умудренным жизненным опытом человеком. И он знал: не все, что на первый взгляд кажется смешным и нелепым, действительно смешно.
Молодой человек, сидевший напротив через стол, не казался сумасшедшим, хотя в то, что он рассказал, было трудно поверить. Звали его Кант и был он ни много ни мало — принцем барстуков. В другое время, в другой стране Вуйко не поверил бы и в существование самого карликового народа — человечков, не достававших головой взрослому мужчине и до колен, но здесь он их видел. Он даже мог допустить, что у барстуков есть свои короли и принцы, возможно даже, они выбирают властителями нормальных людей. Однако молодой человек назвался сыном какого-то духа, который несколько десятков лет назад спустился с небес для того только, чтобы обучить барстуков пользоваться мечами и оставить семя, из которого и появился на свет Кант.
Вуйко еще раз оглядел его. Бледное лицо с висящими по бокам короткими косицами цвета выгоревшей на солнце ячменной соломы, видно, что волосы он начал отращивать недавно. Серые спокойные глаза, слегка высокомерный взгляд. Под плотно запахнутой вилной простолюдина угадывается кольчуга. Нет, он явно не походил на сумасшедшего. Дейвуты не носят доспехов.
— Хорошо, — сказал Вуйко. — Допустим, я поверил во все, что ты тут наговорил. Но зачем ты мне это рассказывал?
— Барстуки — хорошие ремесленники и звездочеты, — сказал Кант. — Но мы не умеем пахать и ловить рыбу. Многие века мой народ помогал большим братьям ухаживать за домашними животными и птицей, а за это пруссы предоставляли нам пропитание. Теперь им не до нас. Война захватила все их помыслы, и поля уже никто не обрабатывает. Пусть так. Дух Гянтар научил нас держать оружие, и теперь мы можем сами защитить себя от диких зверей. Я научу барстуков пахать, и мы проживем без пруссов. Но я не могу этого сделать, пока идет война. Боевые кони топчут наши жилища, выгорают леса. Я должен остановить эту бессмысленную бойню. И ты мне в этом поможешь.
Он сказал это так, будто Вуйко обязан был в то же мгновение вскочить и побежать исполнять его волю. Но у Вуйко на его слова была совсем другая реакция. Он потерял интерес к молодому человеку.
Подошел шваб-трактирщик. Поменял пустой жбан из-под пива на полный, и, будто смахивая со стола крошки, наклонился к самому лицу Вуйко.
— Кое-кому здесь не нравится твой гость, — сказал он. — Многим он кажется самбийским шпионом. Они хотят послать за людьми фон Тиренберга.
Вуйко отмахнулся. Ему было наплевать на запуганных самбами кнехтов. Шваб пожал плечами, дескать, мое дело предупредить, и отошел за свою засаленную стойку.
Вуйко выпил пива и утерся. Молодой человек, назвавшийся принцем барстуков, выжидательно смотрел на него.
— Когда ты подходил сюда, видел там внизу на реке парусник? — спросил Вуйко.
Кант кивнул.
— Утром он уходит в Венецию, — сказал Вуйко. — И я уже уплатил за место на этом коге. Мне осточертела ваша война, ваша страна и ваше пиво. Мне надоело убивать, и я устал мерзнуть в ваших туманах. Хочу домой, в Хорватию — выращивать виноград и пить вино. И завтра я туда поеду. А тебе я советую поскорее убраться отсюда, пока кому-то не пришло в голову выяснить, зачем тебе под вилной кольчуга и кинжал.
Кант смотрел на него спокойным надменным взглядом. Вуйко сплюнул под стол и вышел из трактира до ветру.
С запада, от устья Преголлы, ощутимо тянуло сырым холодом.
«Скоро осень, — подумал Вуйко. — Этот легкий ветерок принесет с моря ураганы и бесконечный прусский дождь. А где-то там впереди, на юге, прямо за рекой, за натангами и галиндами, за ляхами и чехами, сверкает на ярком солнце зеленью садов и виноградников маленькая родная Хорватия. В трактирах темноглазые девушки, улыбаясь, уже подают искрящееся молодое вино. А у здешних — бледные хмурые лица, серые, как сталь, глаза».
Вуйко едва успел завязать тесемки на штанах, как услышал гулкий, будто ударили по бочонку, звук, и окунулся в темноту.
Очнулся оттого, что где-то капало. Крупные капли падали и разбивались, и звон от них был еще долго слышен. Вуйко повернулся, почувствовал, как раскаленным студнем что-то колыхнулось в голове, и понял, что каплями отдавалась боль.
Он лежал на куче давно сопревшей соломы. В сумерках были видны уходящие вверх стены из колотого дикого камня без малейшего намека на окна или бойницы. Лестница у дальней стены поднималась к забранному решеткой дверному проему. Оттуда в подвал пробивался свет, и раздавались голоса. Три или четыре человека где-то там играли в кости. Рядом с Вуйко, прислонившись к булыжникам стены, сидел самозваный принц.
— Где мы? — спросил Вуйко.
— В подвале замка Кёнигсберг. Тебя ударили мечом плашмя по голове, а потом связали.
— Понятно. Значит, эти смерды из трактира все-таки донесли на тебя. Я же предупреждал, чтобы ты убирался поскорее.
Вуйко сел. В голове, ударившись о стенки черепа, качнулся язык колокола. Он посидел, привыкая к головной боли, потом встал и поплелся к лестнице.
Три кнехта, пристроившись к бочке, действительно играли в кости.
— Эй, — позвал Вуйко по-немецки. — Кто-нибудь, поднимитесь в хохбург и скажите Тиренбергу, чтобы он спустился сюда.
![Борис Хантаев - Нереальный рай[СИ]](/uploads/posts/books/108354/108354.jpg)
