Майте Карранса - Ледяная пустыня
Я нагнулась за Дианой, но Сармука меня остановила.
— Оставь ее с нами. Мы позаботимся о ней. С нами она будет в безопасности.
— Но Гуннар ее узнает!
— Мы выкрасим ее волосы в черный цвет.
— Как же она будет без моего молока?
— Моя дочь Каалата как раз кормит грудью свою маленькую дочку.
Сармука рассуждала здраво. Диана была еще очень мала, и далеко мне с ней было не убежать, но я не хотела оставлять дочь. Я боялась, что Гуннар узнает ее по голубым глазам. Ведь он все-таки был ее отцом и, к тому же, колдуном.
— Нет, я не могу.
Старая Сармука меня поняла. Передав мне малышку, она махнула рукой в сторону севера.
— Ледяная Королева не дремлет. Она тоже видела комету и знает, что Диана появилась на свет. Она постарается отнять ее у тебя.
— Откуда ты знаешь?
Сармука улыбнулась мне во весь свой беззубый рот и сказала:
— Она шарила своими щупальцами в нашем стойбище, но я вас спрятала. Здесь вы под моей защитой и под защитой большой медведицы.
Услышав об этом, я почувствовала себя мышью, загнанной в угол котами.
— Куда же мне бежать?!
— На юг. Здесь ты можешь не дождаться нашего шабаша. Моя дочь Каалата тебя проводит.
Я стала отказываться, совершенно не желая, чтобы ради меня рисковала жизнью еще одна молодая омниора, только что ставшая матерью.
— Каалата с радостью пожертвует не только собственной жизнью, но и жизнью своего ребенка ради спасения Избранницы, — торжественно изрекла Сармука. — Ведь именно Избранница в конечном итоге спасет омниор от Ледяной Королевы и других одиор. Каалата гордится тем, что ее имя, возможно, упомянут в будущих преданиях о жизни и борьбе Избранницы.
Я не нашлась, что ответить. Теперь я просто обязана была взять с собой Каалату. Своим отказом я бы подчеркнула, что она недостойна рисковать собой ради Избранницы, чем, несомненно, страшно обидела бы молодую инуитку, мать которой так много для меня сделала.
Нагрузив нарты, мы впрягли в них трех ездовых собак, поставив на место вожака Лею.
И тут появилась молодая улыбчивая инуитка Каалата. На руках у нее была маленькая девочка, которую в честь бабушки тоже назвали Сармукой. Вместо багажа у Каалаты был только маленький узелок.
— Деметра уже предупредила омниор из Клана Нерпы, — сказала мне Каалата. — Я провожу тебя к ним, а они устроят ваш отъезд из Гренландии.
На прощание я крепко обняла старую добрую Сармуку, рисковавшую ради меня самым дорогим, что у нее было — дочерью и внучкой.
— Жаль, что я сама не могу проводить тебя, — призналась мне она, — но я слишком стара для путешествий. Я лучше останусь здесь. Теперь я могу спокойно умереть. Ведь у меня на руках побывала сама Избранница! Пока вы будете следовать на юг, я сделаю так, чтобы большая медведица отвлекла от вас бледнолицего охотника.
В этот момент я поняла, что наверняка никогда больше не увижу замечательную медведицу Камиллу, которой обязана жизнью. Внезапно я услышала вдали ее рычание, подняла голову и в последний раз заметила ее огромный силуэт на фоне ледяной пустыни.
Не говоря ни слова, я помахала Камилле рукой.
Разумеется, Каалата гораздо лучше меня управляла нартами, и собаки тронулись в путь по ее команде. Я больше не оборачивалась. Смотреть назад — плохая примета. Теперь я смотрела вперед. Только вперед.
Собаки были отдохнувшими и сытыми, погода хорошей, дорога тоже, и все-таки пути нам не было. Мы с Каалатой поняли это на третий день, когда во второй раз оказались на краю одной и той же расщелины на берегу огромного озера.
Судя по всему, мы ехали по кругу, возвращаясь к одному и тому же месту.
Каалата остановила нарты и закрыла лицо руками. Я поняла инуитку без слов, поскольку сама уже догадывалась, что мы попали в лапы Ледяной Королевы.
Ее незримое присутствие стало ощущаться, как только мы отдалились от селения инуитов. Я почувствовала прикосновение ее холодной руки, едва наши нарты тронулись с места. Но особенно сильно присутствие Ледяной Королевы стало ощущаться с момента, когда Гуннар убил большую медведицу.
Это произошло на вторую ночь. Мы с Каалатой не спали. Внезапно нам обеим стало больно, словно от вошедшей в наши тела пули. Пораженные этим ужасным ощущением, мы замерли, не говоря ни слова. Первой заплакала Диана, наверняка тоже почувствовав боль. Мы с Каалатой обнялись и расплакались.
С того момента я почти потеряла надежду. Гуннар убил великую праматерь медведицу. Старая Сармука вряд ли пережила ее гибель. Защитить нас было некому. Мы оказались во власти Ледяной Королевы.
Улыбчивая Каалата погрустнела. Она тоже поняла, что мы идем не на юг.
— Я ничего не могу поделать, — призналась мне она. — Я гоню упряжку на юг, а она возвращается на север.
— Знаю, — ответила я.
— Но я здесь ни при чем, — стала оправдываться молодая инуитка.
— Понимаю, — ответила я. — Это все Ледяная Королева.
Каалата побледнела, как смерть. Наверняка она обо всем догадывалась, но при звуке имени ужасной одиоры просто окаменела от страха.
С самого детства молодой инуитке рассказывали жуткие истории о Белой Даме, много тысяч лет господствовавшей над ледяной пустыней.
— Много лет назад инуиты приносили в жертву Ледяной Королеве своих старших дочерей. Чтобы умилостивить ее, они оставляли раздетых новорожденных малышек рядом со своими иглу,[80] — со слезами на глазах объяснила мне Каалата и крепко прижала к груди свою маленькую дочь.
— Надеюсь, это было очень давно, — храбрилась я, хоть мне было очень не по себе.
— Ледяная Королева охотится за нашими дочками! — всхлипывала Каалата.
Мне стало жаль Каалату и я принялась ее успокаивать, хотя правда, которую я ей говорила, пугала меня почти до потери сознания.
— Ледяной Королеве нужна только моя дочь, потому что она — Избранница. Оставь меня здесь и возвращайся домой.
— Не могу.
— Глупости! Еще как можешь!
Конечно, Каалате очень хотелось вернуться, но она мужественно настаивала:
— Я не могу тебя бросить. Я обещала проводить тебя на юг и обязательно это сделаю.
На нартах у нас за спиной Диана и маленькая Сармука улыбались друг другу, не зная о том, в каком трудном положении оказались их матери.
Мне пришлось самой принимать решение.
Вручив Каалате Диану, я взяла ее маленькую Сармуку и стала кормить ее грудью. Поняв меня, Каалата принялась кормить грудью Диану. При этом мы улыбались нашим малюткам, ставшим с этого момента молочными сестрами. Омниоры всегда так поступали, когда хотели, чтобы их дочери породнились.
