Наталья Медянская - Ночь упавшей звезды
-- Ну, рыжая... а еще целку из себя строила... менестрелька...
Он снова гыкнул и двинулся дальше. Когда стихло эхо его шагов, Талька яростно зашипела:
-- Чего пристойнее придумать не могла?
-- Еще и не угодила! -- я подавила в себе желание как следует пнуть Тальку в... пониже спины. -- Топай... где твоя лестница?
Повязка на ноге сделалась подозрительно влажной. Мгла! Только этого не хватало...
-- Ты мне репутацию испортила!
-- Что-о?!
-- Я не шлюха, я менестрель!
-- Ага. Только ногами двигай. А то костру все равно, кто на нем горит. Ну нашла же время о репутации думать, зараза ушастая!.. -- ошеломленно повторяла я, толкнув девицу, чтобы двигалась живее.
-- Я -- это я! -- буркнула Талька. -- И ух у меня всего полтора.... Теперь... Вон она, лестница.
-- Зато язык... не в меру длинный, -- зловеще прошептала я ей в спину.
На лестнице обошлось без встреч. Зато сама она... узкая, грязная, скользкая, крутая... Сейчас точно помру, и делайте со мной, что хотите.
Когда мы добрались наверх, я была бледной и потной, как мышь под веником.
Талька выглядела не лучше, потирала то один ушиб, то другой, моталась от стены к стене узкого коридора и хромала на обе ноги, как на все четыре. Мы еще какое-то время плутали по тюремным тупикам и закоулкам, настолько бестолковым, что лишь кто-то отлично знающий мог сориентироваться здесь; укрывались в каких-то нишах от мимохожих стражников, отпирали решетки украденными ключами, и, наконец...
-- Вон... там... черная дверь, -- рыжая ткнула пальцем в грязно-рыжую полутьму, громко хватая воздух ртом. -- Ее слабее стерегут. Два стражника... обычно...
Я пожала плечами:
-- Ну... Говорю я. А ты молчи и не трепыхайся.
-- Опять о любовнике?!
-- Тихо! -- я толкнула девицу вперед, надеясь, что хотя бы при караульных она промолчит. Зрение у элвилин было лучше моего, и охрану Талька разглядела намного раньше. Вырвав у меня воротник, сползла по стене:
-- Вляпались. Вон тот, жирный -- Марус, -- наскоро просвещала меня рыжая. -- У него теща из столицы и беда с зубами. А когда все разом... ух! А он как раз зыркает и за щеку держится.
-- Спасибо.
-- А второй еще хуже, -- неслась Талька по кочкам. -- Хивтей-хромец. И руки у него, как жабы. И хитрый... Мимо него...
Я вгляделась, напрягая зрение.
Дела у Маруса были явно хуже некуда, огромным камнем придавив покатые плечи. Он страдальчески кривился, держась за алебарду, и будущему не радовался. А Хивтей просто ковырял в носу. Заслышав наши шаги, оба выпрямились и грозно окликнули:
-- Кто идет?!
-- В университет, для дознания, -- буркнула я. -- Двери откройте.
-- Ага... к студентам, значит... -- протянул Марус, -- а чего? Короедов, значит, изучение? -- он поглядел на взъерошенную Тальку. -- И пощупать дают, а?
Рыжая гневно зашипела.
-- Дурень, -- буркнул в сторону Хивтей, с места не двигаясь.
-- Не изучать. Выяснять, с кем она стакнулась да сколько ей уплочено, -- я откашлялась, -- за услуги. Ну, -- я повернулась к хромому, -- и сколько мне ждать?
И тут же придавила ногу готовой взвыть рыжей.
-- Погоди-ка, дамочка... -- Хивтей уставился на меня маленькими цепкими глазками.
-- Я вот тут ужо лет пять как стою, всех дознавателей здешних по лицам, да по именам знаю. И эту стерву рыжую тоже. А вот тебя что-то вижу в первый раз...
-- И я тебя, я с легатом сюда приехала.
Я молча выругалась. Свалить-то я их свалю... но лишний шум не пойдет на пользу... Пуще того, город я не знаю... и двигаться не можем быстро... Да чтоб его!
Следовало заранее изучить театр военных действией, с планами Сатвера ознакомиться, знать убежища и связников, хотя бы из Сианна детали вытрясти. Но суть-то в том, что сколько я ни храбрилась, в тайне от себя знала, что ехать мне сюда не хочется и незачем. Вот теперь остается локти грызть.
-- Угу, угу... сам он вошел и не вышел, причем, один вошел... -- нехорошо ухмыльнулся Хивтей. -- А дай-ка мне глянуть разрешение от легата, чтобы вывести короедку-то.
Марус заржал и нагло подмигнул Тальке. И теща, и зуб были разом забыты.
Я, став боком к крепышу, чтобы не отсвечивать, показала Хивтею обнаженный меч.
-- Вот мое разрешение, милый. Устроит? -- с ядовитой лаской поинтересовалась я. Короткое движение -- и стражник упадет, разрубленный от паха. Что он прекрасно понимал. И алебарда не спасет -- я слишком близко.
Хивтей судорожно сглотнул и опустил глаза.
-- И что потом? Далеко ли убежите-то, в Сатвере? -- он передернулся и стрельнул глазами в напарника. Но Марус в этот момент облизывал взглядом рыжую и обращал на нас не больше внимания, чем на дохлых мух.
-- А ты нас из города выведешь, -- ледяным шепотом подсказала я. -- И либо озолотишься, либо сдохнешь. Смотря, как себя поведешь...
-- Погодь... -- алчно прошептал он. -- Не части, сколько мне дашь?
Марус отставлял уже алебарду к стене, собираясь познакомиться с зеленоглазой элвилин поближе, но замычал, хватаясь за щеку. Талька выдохнула облегченно.
-- Проводи нас, -- приказала я Хивтею. -- Живо, отец Олав уже злится.
Хромец кивнул и открыл замок. Здоровенная дверь заскрипела ржавыми петлями, в коридор ворвались солнечный свет и свежий воздух. Несмотря на свойственную задворкам помойную вонь, он, как мокрой простыней, хлестнул по лицу. И какое-то время мы лишь жадно дышали, прищурясь, не в силах сдвинуться с места.
Я удивилась, что день еще не закончился, вон оно, солнце, стоит высоко над башнями и покатыми черепичными крышами. А ведь мне казалось, что прошла уже уйма времени! Столько всего успело произойти...
Стражник вышел первым и вопросительно посмотрел на нас. Я подтолкнула Тальку и вместе с ней оказалась в переулке. Голова закружилась, меня повело, я сглотнула комок тошноты и с трудом удержалась на ногах.
-- Ты... -- я старалась держаться к Хивтею поближе, чтобы исключить полученное им на просторе преимущество, -- сколько хочешь, чтобы безопасно нас из города вывести?
Хивтей облизнул губы и зыркнул по сторонам:
-- Ну... жизнь нынче дорогая... Так что сотня с тебя, а то закричу... -- его глазки жадно блеснули.
-- На, вымогатель, -- я сунула в руки тюремщика кошелек Торуса. -- За воротами получишь столько же. Отойдем, подальше пересчитаешь. А то с напарником придется делить...
Хивтей к насмешке остался равнодушен, подкинул кошель на руке, проверяя вес, быстро сунул за пояс и нагло сощурился:
-- И-и, дева... Выйдем мы за ворота, а там ты ножиком чик по горлу, да серебро обратно отберешь... Я вас, короедов, знаю... Не! Вот что мое -- то мое, -- он осклабился. -- А уж зарываться не стану. Так меня еще мой дед учил, мудрый был человек и прожил долго. Так что катитесь-ка вы по добру по здорову, пока смена не подоспела. Ворота во-он там, -- он неопределенно махнул рукой вдоль переулка и захромал обратно к двери так быстро, что и не всякий здоровый угонится.
