Владимир Плахотин - Браслет-2
Глава 25 Встречи и расставания.
Минут пять я не мог пошевелиться, оглушённый невероятным озарением.
Мешковидные членистоногие всё время натыкались на меня и хоботками проверяли на пригодность в пищу. Что-то их приводило в смущение. Я лишь отталкивал от себя особо нахальных.
Потом вдруг пришла мысль:
"Настя меня ищет, и сейчас может вернуться назад!"
Ведь раздавит, как котёнка! И даже не заметит!
Я разгрёб курган, под которым был похоронен, вскочил на ноги и заметался: надо бежать!
Но куда?!
Да куда-нибудь! Хоть под стол, хоть под диван! Лишь бы не под ногами!
Растолкав сгрудившихся вокруг меня в ожидании клещей, я направился в сторону дивана, который ошибочно принял за удивительные горы. И это совсем не почва свисала с гор, а покрывало, под которым я спал. Святая простота! Как можно было так обознаться?…
Оказывается идти босиком по каменистой россыпи - удовольствие ещё то! Ступни ног быстро запросили пощады. Надо было срочно придумывать что-то вроде обуви. Я спёкся и каждый камешек резал мне душу. Через подошву. Ноги уже не держали и я стал спотыкаться, задевая невозмутимо пасшихся в обилии мешковидных насекомых. Они тихо похрюкивали и посапывали, поедая какие-то чешуйки, в обилии рассыпанные повсюду, и дорогу уступать при моём приближении совсем не собирались. Даже когда я с досады попросту пинал их ногами. Туловище их напомнило мне бурдюк с водой.
Я остановился, чтобы передохнуть и осмотреть свои раны. Осмелев от инфантильности окружающего меня стада, я, преодолев брезгливость, решил для удобства поставить самую пострадавшую ногу на спину одному "бурдюку". Он вроде как задремал и моей наглости даже не заметил.
Пружинистое тело клеща приятно холодило ступню. Осмотр боевых ран настроения мне не поднял. Ещё чуть-чуть, и не смогу дальше двигаться. А опасность может в любую минуту прийти из-за двери.
Кто б мне сказал, что я так буду опасаться своей Насти, ни в жисть не поверил бы. А теперь угроза была вполне реальной.
- Э! - постучал я пяткой по спине клеща. - Уснул, что ли?
Тот пошевелил передними суставчатыми ножками, которые использовались для ощупывания и обнюхивания территории, немного посопел, хрюкнул и затих.
Спит, зараза! А тут - хоть пропади!
Я вконец обнаглел и взобрался обоими ногами на спину дремлющему уродцу. Неизъяснимое блаженство продолжалось пару секунд. "Бурдюк" подо мною недовольно хрюкнул и слегка дёрнулся. Я потерял равновесие и стал падать. Но стоило только представить, что израненными ногами опять придётся топтать острые камни, как спасительная идея пришла моментально. Я просто перепрыгнул на спину другому клещу, пасшемуся в полуметре от меня. И, едва только тот стал проявлять признаки недовольства, я перепрыгнул на следующего, потом - на другого. Благо их тут было - как собак нерезаных! А реагировали они на моё нахальство очень неохотно, с явной задержкой. Это мне было как раз на руку. Вернее - под ногу. Ступни мои просто балдели от удовольствия!
Вот таким не совсем обычным способом я и продолжил своё перемещение в сторону высившегося впереди спасительного дивана. Несколько раз над головой пролетало что-то с громким жужжанием. Но скорость этого "что-то" была настолько велика, что я никак не мог классифицировать его. А остановиться и понаблюдать времени не было. Для этого надо было спуститься со своей "бурдючной" дорожки на острые камни, а мне этого - ой, как не хотелось!
Но знакомство с загадочным летающим "устройством", всё-таки, состоялось. И не в самом лучшем варианте. Я сделал ещё, как минимум, пять-шесть прыжков по спинам пылевых клещей, и тут, прямо по ходу передо мной свалилось с неба это самое "устройство", спружинив на своих шести суставчатых ногах-ходулях, оканчивающихся внушительными крючьями. Огромные фасеточные глаза ярко-коричневого цвета занимали большую часть кошмарной морды, усеянной мелкими волосками. Прозрачные, окантованные тёмными полосами, крылья выпирали далеко назад из-за бронированной матово поблескивавшей полосатой спины. Она тоже поросла редкими, упругими на вид, волосами.
Я замер и сверзился с очередного "бурдюка". Прямо ему под ноги. Он недовольно хрюкнул, побарабанил по мне своими хоботками, оценивая на вкус, и равнодушно вернулся к прерванному занятию.
В лежачем положении разглядывать приземлившееся чудовище было совсем неудобно, но я боялся пошевелиться.
А ещё говорят, что коровы не летают!…
Это была муха. Самая обыкновенная комнатная муха. Только размером с корову. А то и больше. Пошевелив мохнатыми усищами, встроенными между огромными и ничего не выражающими глазами, она вытянула хобот, деловито пособирала несколько пасшихся рядом с нею клещей и, втянув его обратно, покрутила головой. Обозревала окрестности. А, может быть, разглядывала меня. По её глазам невозможно было определить, куда она смотрит. Я счёл за благо не шевелиться. В какой-то книжке в далёком детстве я читал, что муха видит только движущуюся цель. А неподвижные предметы для неё не существуют. Или то было про пауков? Выяснять справедливость этого утверждения мне не хотелось, поэтому я притих и терпеливо сносил домогательства пасшихся рядом клещей. Они с явным злорадством отыгрывались на мне за попирание их ногами, то и дело перебегая через меня, словно какой-то мусор на дороге.
Ничего-ничего, голубчики! Я вам покажу! Пусть только эта дура улетит!
Но "дура" улетать не собиралась. Её вдруг обуяла чистоплотность. Задней парой ног, утыканных крючьями на манер гарпуна, она стала начищать до зеркального блеска свои разлинованные крылья. Тупо уставившись зенками в мою сторону, она предавалась этому занятию со всей возможной тщательностью. А я лежал, застыв в неудобном положении, и молча умолял безмозглую тварь поскорее улетать. Даже представлял очень живо перед внутренним взором эту желанную картину. Но, то ли муха попалась тупая, то ли гипнотизёр из меня был аховый, да только результат был равен нулю. Больше того: муха вспомнила, что у неё есть ещё и передняя пара ног! Сосредоточившись теперь на них, она с угрожающим видом потирала их одна о другую, как бы говоря: "Ох, и похаваю же я сейчас!"
Периодически, резким взмахом то одной, то другой лапы, она закидывала их за голову и проводила по выпученным полушариям глаз, лишь слегка наклоняя голову. Должно быть, соскребала с них невидимую мне грязь. А соскребать было чем: каждая её лапа по всей длине снабжена целым арсеналом небольших крючьев. И как только она умудрялась не поцарапать ими матовые поверхности своих гляделок? Мне бы такие глаза! Обзор - на все триста шестьдесят градусов! И башкой вертеть не надо. Да она и не утруждала себя этим занятием, лишь слегка покачивая ею на шарнирах крепления. Видимо, таким образом оценивая заинтересовавший её объект.
