Андрей Ерпылев - Город каменных демонов
– Стой! – вскинул противник руку, и что-то зыкнуло по крыше автомобиля одновременно с вылетевшим, казалось прямо из руки, облачком дыма.
Опускать стекло было некогда, и Женя, прикрыв от осколков глаза рукавом, просто выбил его рукоятью пистолета. Острые края резанули запястье, но ему было не до этого.
«Не дергай спусковой крючок, – явственно послышался в ушах голос инструктора по стрельбе. – Плавненько, нежненько…»
Оперев локоть на дверь, он поймал на мушку темный силуэт, перевел прицел на уровень пояса, как учили, и плавно, одной подушечкой пальца нажал на рифленый металл, ощутив резкий толчок в плечо.
И со странной для такого миролюбивого человека радостью увидел, как враг подогнул колени, выронил оружие и завалился на спину, словно его стукнули в лоб кулаком.
«Готов!»
– У них оружие! – крикнул кто-то из проема, и оттуда беспорядочно захлопало.
Помутнело и рассыпалось мелкими кусочками заднее стекло, ударило, будто молотом в борт, но девушка наконец завела двигатель и рванула с места, выбросив из-под задних колес фонтаны грязи. Евгений выстрелил еще раз уже назад, не целясь, и повернулся к любимой:
– Ты цела?
Не отвечая ему, Вера только покивала головой, бешено вращая руль.
Скрывшись из вида преследователей, она развернула «ласточку» Петровича под прямым углом к дороге и бросила куда-то в лес, с треском проламываясь через кусты, чудом уворачиваясь от древесных стволов.
– Куда?
– На дороге они нас в два счета догонят, – отрывисто бросила девушка, и в зеркало заднего обзора Князев увидел ее лицо, злое, с прилипшей ко лбу прядью волос, с закушенной нижней губой.
«Дева-воительница… – пронеслось в голове. – Брунгильда…»
– Я по карте смотрела, – продолжала Вера. – Тут, за леском, должна дорога идти параллельно забору. В сторону Калининграда. Если они ее не перекрыли – проскочим…
И столько уверенности звучало в ее голосе, что Женя поверил твердо: проскочат. Несмотря ни на что проскочат.
Удача не оставила беглецов и здесь.
Не оторвав ничего у машины, не разбившись о дерево, не увязнув в колдобине, автомобиль выскочил из леса, преодолел мелкую, заросшую травой канаву-кювет и, лихо развернувшись на старинной, еще немецкой, должно быть, «бетонке», покатил куда-то, наматывая на спидометре километры.
С каждой проплывающей циферкой у обоих крепла уверенность, что все позади, проскочили, и, когда машина нырнула в плотную завесу тумана, ни у кого из них даже не екнуло сердце…
– Откуда здесь туман?
– Низина, наверное… Скапливается за ночь. А может, болото рядом или другая вода.
– Давай помедленнее, а то выскочит еще кто-нибудь навстречу.
– Ерунда, я противотуманки включила. Заметят…
И в этот момент что-то обрушилось на крышу, проминая ее внутрь уродливым пузырем, в окне мелькнула размытая тень.
– Гони!!! – не своим голосом заорал Евгений, лихорадочно крутясь между боковыми и задним окном с пистолетом на изготовку.
Правое стекло лопнуло, и из белесого марева протянулась серая когтистая лапа, слепо ткнулась в спинку сиденья и, вырвав клок ткани с огромным куском поролона, стремительно исчезла. Князев выстрелил, но бесполезно.
А другая лапа, хищно растопырив четыре длинных пальца, уже лезла через выбитое заднее стекло.
– Женя! Что это? – истерически закричала Вера, когда еще одна конечность принялась елозить по ветровому стеклу, скрипя когтями и оставляя на нем длинные неровные борозды.
– Нас достали! Оно на крыше! Попробуй сбросить!..
Автомобиль резко вильнул в одну сторону, в другую, рискуя вылететь на полной скорости в кювет. Что-то, проскрежетав по крыше, врезалось в багажник, оставив в нем огромную вмятину, и скатилось куда-то вбок. Князев мог бы поклясться, что видел огромные крылья и извивающийся хвост… Фантасмагория!
Но противник был не один. Он не стал больше пытаться нащупать добычу вслепую.
Сверху раздался дикий скрежет, и что-то острое вспороло крышу по диагонали, как консервный нож жестяную банку.
– Берегись!
Ученый вскинул пистолет и три раза подряд выстрелил вверх, моля, чтобы не было рикошета. Но серая лапа уже просунулась в щель, и длинные когти вонзились в живую плоть… В глазах у Жени потемнело от боли, но он стиснул зубы и разрядил остаток патронов прямо в виднеющееся в рваной прорехе крыши серое тело…
И в этот момент его швырнуло вбок и вверх, ударило обо что-то твердое, завертело и…
Машина снова стояла на четырех колесах, а над Евгением, перегнувшись с переднего сиденья, склонилась растрепанная Вера. Горячие слезы капали ему прямо на лицо.
– Ты живой?
– Есть маленько, – прохрипел мужчина, уцелевшей рукой пытаясь оторвать от себя намертво вцепившуюся серую каменную кисть с куском предплечья. Горячие ручейки крови струились под одеждой, но ничего особенно серьезного в разорванном левом плече он не видел. Болит – значит жив. – Хотя бывали и лучшие времена…
Помятые «жигули» косо стояли поперек дороги, и в окна с вылетевшими стеклами весело били лучи утреннего солнца, быстро рассеивающие остатки тумана.
Жизнь продолжалась…
Фрязино, 2005–2006.
Конец первой книги.Примечания
1
Фридрих Великий– прусский король Фридрих II (1712–1786, правил с 1740 г.).
2
Батцен, раппен – монеты швейцарских кантонов (провинций) до объединения в Швейцарскую Конфедерацию в 1850 году.
3
Гимнаст (жарг.) – нательный крест с распятием.
4
Гоблины (жарг.) – бойцы спецназа.
5
Прусский зильбергрош равнялся 1/30 талера.
6
Левант – практически вышедшее из употребления название Ближнего Востока, точнее – восточного побережья Средиземного моря. Ныне – Сирия, Ливан, Израиль.
7
Морфей – бог сна у древних греков.
8
Хатынь – деревня (население 149 человек) в Белоруссии. 22 марта 1943 года была уничтожена оккупационными немецко-фашистскими войсками при участии украинских коллаборационистов за то, что жители деревни якобы оказывали помощь партизанам. Все жители Хатыни были сожжены заживо.
Лидице (Lidice) – шахтерский поселок близ г. Кладно (Чехия). 10 июня 1942 года немецко-фашистские оккупанты, обвинив жителей в укрывательстве патриотов, совершивших покушение на протектора Чехословакии Гейдриха, сровняли поселок с землей.
9
Имеется в виду роман Густава Майринка «Голем», где пражский раввин Лев Бен-Бецалель создает глиняное чудовище для защиты еврейского гетто от погромщиков и оживляет его.
