Кирилл Алейников - Игра во все руки
А впереди ревела буря сражения. Тысячи снарядов, ракет, пуль, всего, что можно было запустить, запустили люди в гигантскую, невероятно огромную крепость Света. Какими бы прочными и неприступными ни были стены Икстриллиума, возводились они против нападения сил Тьмы. Но против многочисленных войск людей они устоять не могли, и уже во многих местах исполинские каменные блоки осыпались, раскрошились, обвалились. Почерневшие их и расплавленные взрывами рваные края слабо мерцали постепенно потухающим бело-голубым сиянием. А в отверстия, оставленные прежними снарядами, влетали все новые и новые. Пробоины становились шире и глубже, пока не пробили стены насквозь.
Земля дрожала от града осколков, от осыпающихся стен Икстриллиума. Настоящее землетрясение мощностью баллов в шесть-семь, как подумалось Макси. Обезумевшие защитники крепости — архангелы гарнизона и привлеченные для обороны астеры окрестных районов Икстриллиума — носились в воздухе плотной стаей белых птиц. Иногда в самой гуще стаи рвались тепловые ракеты штурмовых самолетов, иногда — крылатые ракеты бомбардировщиков. Люди сумели накопить достаточный потенциал, чтобы справиться с армией Света. И с армией Тьмы тоже. Люди стали сильнее, гораздо сильнее, чем были когда-то.
Теперь люди — самые сильные существа во вселенной. Потусторонним сущностям нет места среди них.
Макси осознавала это так же ясно, как и то, что превращается в замерзшую статую.
Почему, расскажи, сестра,
Так стало…
Пришел конец трехслойному пирогу Яугон — Срединный Мир — Актарсис. Теперь остался лишь Срединный мир, мир людей. Террис. Оказывается, не врали легенды о Слиянии и появлении Серого войска. Вот оно, грозное и непобедимое, одинаково яростно истребляющее и демонов, и астеров.
Астеры метались в вышине как пчелы у потревоженного улья. После каждого взрыва десятки крылатых сыпались вниз, падали — убитые. Падшие ангелы… А ведь люди наверняка не знают, в кого стреляют! Они ведь не рискуют подойти близко к исполинской крепости, и бьют издалека, из такого далека, что не видно в рое летающих пчел астеров.
Но какое, черт возьми, это имеет значение? Яугон, вне всяких сомнений, переживает сейчас то же, что и Актарсис. Два противоположных мира должны погибнуть вместе, одновременно. Они не могли и не смогут существовать по отдельности.
В тайге, рассыпанные вокруг Икстриллиума, без конца ухали дальнобойные гаубицы и пушки. В небе кружились десятки самолетов и вертолетов. Кажется, несколько «вертушек» преследовали улепетывающих от них астеров, строчили пулеметами.
Макси озябшими руками потерла плечи в попытке хоть немного согреться, но это ничего не принесло. Мелкая дрожь перешла в крупную, когда девушка заметила, как несколько боевых ангелов окружили один из вертолетов и принялись рубить его лиандрами. Вертолет крутанулся вокруг оси несущего винта, на мгновение завис, а потом взорвался.
Наверное, в этот момент сознание астеров было общим, глобальным, как, говорят, у муравьев или у настоящего пчелиного роя. Нет отдельного разума, но есть коллективный. И вот этот коллективный разум отдал вдруг приказ своим отдельным элементам-носителям принять бой, перейти в наступление.
И астеры рванули на позиции людей. Обезумевшие от страха, от боли и осознания проигрыша. В последней, отчаянной попытке уцелеть.
Ведь жизнь во что бы то ни стало всегда желает оставаться жизнью, а не кануть в Лету. Жизнь хочет жить, и астеры хотят жить, ведь они живые.
И теперь, после того как они напали на людей, для астеров нет обратной дороги…
Из бойниц крепости вырвались большие огненные шары плазмы — светлые знали боевую магию. Быстро достигая цели, шары оглушительно взрывались, раскидывая на значительное расстояние технику, людей, убивая солдат. Орды астеров носились средь деревьев там, где тайга уже превратилась в пылающее море огня, будто пораженная напалмом. Астеры выискивали уцелевших и разили их мечами. Иногда астеры, взметнувшись над вершинами деревьев, тут же падали вниз, сраженные пулями.
А стены Икстриллиума продолжали осыпаться. Неповторимое, неописуемое это зрелище — падение крепости вышиной во все небо. Макси знала: крепость очень высокая. Во все небо.
Девушка не могла видеть, как в тайге, сокрытые от всех вкусно пахнущими еловыми и сосновыми ветками, мчатся к крепости стаи волков. Оборотней. Их глаза светятся красным, испускают зеленый туман; их пасти выбрасывают облака пара, с высунутых языков свешивается густая слюна. Оборотни мчатся очень быстро, огибая позиции людей, не обращая внимания на солдат и технику. Иногда оборотни сбивают с ног кого-то из людей, но не убивают — нет времени. Совсем редко кому-то из солдат удается пристрелить зверюгу-другую, и он тут же ужасается и по старой привычке крестится, ведь убитая тварь обращается в человека. Медленно, но верно каждый убитый оборотень превращается в обнаженного, убитого человека.
Еще в тайге есть другие, тоже "полуживые-полумертвые", nosferatu. Вампиры. Они бегут по чаще не медленнее оборотней, бегут вместе с ними. Они — одна армия. У них одна цель — Икстриллиум.
В пробоины крепости нечисть хлынула мощным потоком. Там, у крепостных стен их встретило ангельское ополчение, но приливная волна легионов смела астеров, будто и не было их никогда. В лабиринтах Икстриллиума нечисть с ревом, рыком, визгом истребляла астеров.
"Наверное, все это правильно, — подумала девушка. — Наверное, так и должно быть. Не мне, жалкой фурии, рассуждать о судьбах мира, не мне решать, что правильно, а что нет, хоть и кажется, что происходящее НЕ правильно".
Скорее всего — правильно все же.
Ведь раз это происходит, значит, это кому-нибудь нужно. Людям, например, ведь уже не осталось сомнения в том, что именно люди уцелеют в этой войне. Только люди останутся после Слияния.
Вдруг холод отступил, Макси уже не ощущала его. Она не ощущала боли телесной: ни в крыльях, нигде. Лишь внезапно нахлынувшая, как легионы нечисти, тоска заполнила ее существо, забралась в каждую клеточку, в каждый волосок, в каждую струнку души. У демонов ведь тоже есть души, хоть кто-то и не верит в это. У Макси — есть; она всегда чувствовала ее в себе. И теперь там поселилась какая-то особенная, непривычная, неузнаваемая, липкая и холодная, грустная и молчаливая тоска.
Время демонов и астеров ушло. Навсегда.
А девушка вдруг ясно и четко осознала, что хочет умереть. Никогда еще она не хотела этого, но теперь — хочет. Когда-то она проглатывала живых тараканов, лишь бы выжить. Но теперь не стала бы и пальцем о палец ударять ради этого.
