Александр Шаповалов - Серая нить. Книга первая.
«Ещё немного и никого останется», – с горечью подумал Огел, когда дадги после очередной атаки отошли назад. Северянин перестроил ряды дружинников, направляя в первые ряды ещё крепко стоящих на ногах.
Противник тем временим, не спешил и явно что-то замышлял. Через пять тинок ряды врагов разошлись и из глубины строя выкатили несколько тележек, на которых лежали кувшины, обложенные соломой.
– Командир, они кажись, нас подпалить собираются, – произнес, стоящий рядом Славин.
– Заметил, – ответил Огел.
«Ну, вот брат, видать пришло время и мне, встать на тропу, ведущую к тебе. Прости, что не успел покарать всех виновных в твоей смерти. Но видят боги, я стремился к этому» – мысленно обратился Огел, к умершему брату, готовясь по дороже отдать свою жизнь.
Однако приготовления Северянина к путешествию в загробный мир оказались преждевременными. Сразу с нескольких сторон в дадгов полетели стрелы, прореживая строй противника. Зазвучал боевой рог и в сломанный строй врагов, врезался десяток воинов под предводительством Олана.
Возвышаясь над остальными больше чем на голову, великаны прокладывали себе дорогу, орудуя пугающего вида топорами и молотами. Они оставляли после себя просеку из изуродованных тел. Воины, словно таран шли, вперед круша оборону врага. Копья дротики отскакивали от их тяжелых доспехов, рискнувшие подобраться к ним на расстояние удара, валились наземь с проломленным черепом, или порубленным на части. Вслед за облаченными в броню бойцами, шли более легкие воины. Они прикрывали тыл разбушевавшихся великанов.
На другом конце лагеря, так же завязался бой. Отряд, возглавляемый мечником из Соола, остановил спешащих на помощь дадгов. Мечник не позволил пройти противнику и атаковать с фланга зажатых у оврага северян.
Аруш вытер клинки об одежду лежащего у его ног врага и огляделся.
На ногах, готовых к бою осталось четверо, еще троими ранеными занимались подоспевшие разведчики, остальные были мертвы.
– Крыс далеко ли дружина? – спросил он, у разведчика.
– А леший их знает, – ответил тот,– мы их опередили тинок на десять, должны уж подойти. Может с кем сцепились.
В этот миг пространство вокруг наполнилось свистом летящих стрел воины клана. Дружинники вышли из леса и с ходу бросались на врага. Дадги не выдержали натиска, стали отступать к крепости. Разгоряченные боем и видом убегающих дадгов многие бросились за ними в вдогонку ломая, стой.
Но как не странно разбитые дадги не старались спрятаться в лесу, а жались к частоколу. По неизвестной причине они даже не пытались пройти в открытые ворота и спрятаться за стенами.
С десяток воинов из дружины Вена, выскочив на площадь перед воротами, упали пронзенными стрелами. Это сразу остудило остальных, кроме нескольких воинов из десятка Олана. Являясь, по сути, одиночками они слушались приказов только во время боя, сейчас же когда враг повержен, никто, по их мнению, не в праве им запретить немного потешится, показать свою доблесть.
Трое молодцов подхватили тела убитых дадгов и, прикрываясь ими, как щитами, направились в сторону ворот, которые и не собирались закрывать.
– Олан, верни их немедля, – приказал Вен.
– Да ладно, командир, пусть потешаться маленько, – ответил побратим, разглядывая кусок мяса на предмет пригодности его к употреблении.
– Олан, – нахмурил брови сотник.
– Не надо из подлобья на меня зыркать, я тебе сразу говорил, тяжко с ними будет, – великан горестно вздохнул и отбросил подозрительный кусок. – Они сюда пришли не ради злата, или мести, силушку свою проверить, славу богатырскую заслужить, а то и просто потешиться. Ничего сними не сделать, хочешь – терпи, хочешь – гони в шею, решать тебе.
Пока Вен разговаривал с побратимом, воины в плотную приблизились к стенам заставы. Они побросали тела, рванулись к вратам, но путь им преградили четверо дадгов. На фоне здоровенных воинов клана эти четверо казались просто коротышками с кухонными ножами. Один из тройки, раскручивая топор, зарычал, словно медведь ринулся на наглецов, осмелившихся выступить против них.
Двое других дружинников, опершись на свои огромные секиры, стали наблюдать, чем закончится поединок великана с карликами.
Вид приближающегося двухметрового гиганта в окровавленных доспехах испытание не для слабонервных, но четверка дадгов даже не шелохнулась.
То, что произошло дальше навсегда останется в памяти участников этого похода на всю жизнь. Начало атаки дадга никто не успел заметить. Вот они стояли у самых ворот и вдруг исчезли. Расплывчатым пятном дадги обогнули воина и вновь материализовались перед строем дружины. Они стояли и смотрели на руцев серыми, лишенными зрачков, глазами, от этого взгляда веяло холодом и смертью. Тем временем воин руцев пошатнулся, и с его широких плеч на землю упала голова, тело поверженного качнулось, а затем рухнуло.
Над лагерем повисла тишина. Никто не ожидал, что с воином, наводившего ужас на врага, можно разделаться так быстро и легко.
Дадги не дали противнику отойти от шока, сорвались с места и бросились на воинов клана. Они двигались столь стремительно, что глаз улавливал лишь размытые серые тени. Стоявшие первыми два великана не успели даже поднять оружие, были разрублены на части. Одержимые серой нитью дадги, ворвались в ряды дружинников, превращали людей в куски окровавленного мяса. Ничто не могло их остановить. Тела, пробитые десятками стрел с торчащими обломками копий, делали тварей еще страшней, лишая воинов веры, что этих монстров можно убить.
Одна из тварей успела порубить с десяток воинов клана прежде, чем ей дорогу преградил Вен. Увидев в его руках шест, подаренный Еруном, дадг, словно гигантская кошка, изогнулся и зашипел на Вена:
– Уйди, человек, и я тебя не трону.
– Не для того я сюда пришел, чтобы падаль отпускать, – крутя шест, ответил сотник.
В этот момент несколько дружинников решили воспользоваться замешательством дадга. Они ударили копьями, надеясь свалить не уязвимую тварь, но монстр устоял, с легкостью перерубив древки копий. Ещё через мгновение по земле покатились головы смельчаков.
– Никому не приближаться, – заорал Вен. Он понял, что одержимый по каким-то причинам не может убежать или увернуться от схватки. – Это мой бой.
Огел почувствовал, как на груди стал нагреваться амулет, будто это было не дерево, а кусок раскаленного металла. Северянин решил, что ему показалось и не обратил на это внимание, занялся насущными делами. Дружину изрядно потрепали в бою, поэтому отвлекаться на всякие мелочи времени не было. Но спустя некоторое время амулет отца нагрелся до такой степени, что стал причинять боль. Дадги после очередной атаки отступили. Огел решил снять раскаленную реликвию и достал из под доспехов амулет. Неожиданно деревянный клин вывалился из мешочка прямо на ладонь, и сразу началось превращение. Через пару мгновений его руку покрывала броня из коры. Едва превращение закончилось, за спиной северянина раздались крики. Огел оглянулся и увидел, как стоящий в нескольких шагах дружинник начал заваливаться на бок, его рука была перерублена почти полностью, держалась только на коже и сухожилиях. Тот, кто это сделал, появился в следующий миг. Его мутные, затянутые серой дымкой, глаза ничего не выражали. Огел вспомнил, что уже однажды встречал такой взгляд, полный ненависти ко всему живому.
