Татьяна Устименко - Чужое проклятие
— У вас или у лошади? — язвительно поинтересовалась девушка.
— У обоих! — признался архонт. — Но иного выхода, я полагаю, нет?
— Правильно полагаете! — проказливо прищелкнула языком княжна. — В этой части Нейтральной зоны принято передвигаться верхом. Придется соответствовать местным обычаям, так мы привлечем меньше внимания.
— Мм… — Рид страдальчески покосился на Хьюго. — По-моему, мы не можем не привлекать внимания, пока отец Хьюго с нами.
Де Крайто попытался строптиво огрызнуться, но Анна его осадила:
— Он прав, Хьюго. Из нас троих вы больше всего выделяетесь. У вас только что на лбу не написано «священник». Нужно что-то сделать с вашим внешним видом.
— Н-да? — скептически процедил сквозь зубы молодой священник. — Мне что, пойти головой о стену побиться?
— Ну зачем же так жестоко? Скажем, я могу просто вас поцарапать, — ехидно откликнулась чародейка и добавила уже более серьезно: — Прошу, для начала избавьтесь от этого дурацкого плаща. Он выдает вас в первую очередь — пилигримничать здесь не принято… Ну же! Или, может, мне самой его с вас содрать?
Хьюго одарил чародейку испепеляющим взглядом и принялся распутывать завязки плаща. Когда плащ оказался свернут и благополучно засунут в рюкзак, Анна и Рид недоуменно уставились на де Крайто. Выяснилось, что на юноше красуется черная форменная рубашка с белой вставкой в воротнике.
— Хьюго, вы издеваетесь?! — негодующе воскликнула княжна. — Видно, придется мне взяться за вас лично!
Чародейка мгновенно очутилась напротив него и резко рванула пальцами ворот рубашки священника. Раздался треск, несколько пуговиц с глухим стуком покатились по земляному полу. Анна отступила на шаг и полюбовалась результатом. Небрежно разодранный ворот чародейку вполне удовлетворил. Она неопределенно хмыкнула. Хьюго ошеломленно пялился на нее.
— Что вы себе позволяете?! — наконец выдохнул он.
— А чего бы вы хотели? — томно спросила княжна, проводя пальцем по обнажившейся груди священника.
Архонт деликатно кашлянул у нее за спиной.
— Рид, вы, я так понимаю, тоже этого хотите? — насмешливо поинтересовалась девушка.
— Избави меня бог от подобного! — заполошно замахал тот руками. — Просто не слишком ли вы увлеклись?..
— Зависть — порок, — назидательно проговорила Анна, обходя Хьюго кругом. — Де Крайто, нужно что-то сделать с вашими волосами — они слишком заметные. К тому же так свободно выставлять их напоказ могут только маги. Это своеобразный знак отличия. Но сейчас нам совсем не нужны подобные демонстрации…
Только теперь Хьюго заметил, что чародейка убрала свою гриву в невзрачную прическу, закрутив их так, чтобы никто никогда не догадался, какой они на самом деле длины.
— Не беспокойтесь, стричь вас я не собираюсь, — усмехнулась княжна ди Таэ. — У меня рука не поднимется портить такие роскошные волосы. — Анна легонько провела кончиком ногтя по его шее и ключице. — Присядьте, пожалуйста.
Рид, увлеченно наблюдавший за происходящим, время от времени закусывал губу, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. Хьюго же, наоборот, выглядел напряженным до предела.
Между тем Анна уверенным движением сдернула с его волос кожаный шнурок, и золотисто-русая грива беспрепятственно рассыпалась по плечам священника.
— Кхм, что бы еще такого сделать плохого?.. — задумчиво протянула чародейка, проводя руками по длинным густым волосам де Крайто. — Они такие мягкие… Хьюго, вам несказанно повезло, не у всякой девушки такие волосы. Боже, это невероятно… — Анна осторожно разделила гриву на несколько прядей. — Одно прикосновение к ним сводит меня с ума… Они такие… такие… Это же просто китайский шелк!
Хьюго залился краской смущения. Что эта ведьма с ним делает, черт возьми!
— Мм… это же просто пик мечтаний! Они текучие, словно ртуть, и легкие, как пух… — Чародейка осторожно переплетала пряди, убирая роскошную гриву в банальный колосок. — Боже мой, эти волосы… Хьюго, вы не поверите, но мне хочется зарыться в них лицом и сидеть так вечно…
Де Крайто страдальчески закусил губу. Краснеть дальше у него уже не получалось, ибо было некуда — молодой священник и так уже стал просто пунцовым. Анна завершила плести косу и закрепила ее все тем же кожаным шнурком.
— Все, — наконец проговорила она, — готово! — и перекинула косу Хьюго через плечо.
Де Крайто недоуменно уставился на сей шедевр парикмахерского искусства, затем поднял глаза на чародейку, которая уже успела перебраться на свое одеяло и теперь лукаво посматривала на него. Рид продолжал тихо давиться смехом.
Хьюго молча сверлил этих двоих взглядом.
— Что такое, вам не нравится? — насмешливо осведомилась Анна.
Де Крайто мрачно сплюнул, завернулся в одеяло и улегся спать, повернувшись к ним спиной.
— Страшный вы человек, Анна, — задумчиво произнес Рид, разглядывая красноречиво напряженную спину Хьюго.
— Не завидуйте. Лучше отращивайте такую же гриву — я и вам косичку заплету, могу даже с бантиком.
— Нет уж, избавьте меня от подобного счастья. И рубашку на мне рвать тоже не надо, — откликнулся архонт, педантично расправляя складки своего одеяла.
— Ой-ой, какие мы стеснительные, — подначила княжна.
— Не-а, — давясь зевком, ответил он, — просто не подействует…
Будапешт погрузился в сплошную пелену ливня, звучно хлеставшего по мостовым упругими струями. Молнии ежеминутно разрывали темное небо, прошивая его серебряными трещинами. Летние сумерки благодаря грозе быстро уплотнились, превратившись в ночь. Внезапно в темном переулке по ту сторону площади у церкви Святого Матиаша сверкнули два красных хищных глаза. Казалось, эта тварь соткалась прямо из плотных дождевых струй. Черная, поджарая, высокая, уверенно стоящая на когтистых лапах, с длинной, сильно вытянутой мордой, тварь принюхалась и чуть повернула голову. В пелене хлещущего дождя трудно уловить окружающие запахи, да они ей и не нужны. Она игнорирует все посторонние ароматы, кроме одного — запаха чабреца с примесью магии. Так пахнет предназначенная ей жертва. Живая плоть, в которую нужно вонзить клыки, чтобы растерзать. Да, это трудно, зато потом можно будет досыта лакать вкусную теплую кровь, наслаждаясь обещанной наградой. Тварь принюхалась еще раз. Тварь почуяла жертву и вышла на охоту…
Госпожа Злата стояла на крыльце церкви Святого Матиаша, уныло наблюдая за струями ливня и не решаясь ступить на мостовую. Капли весело цокали по камням мостовой, обрызгивая туфли женщины и заставляя ее нерешительно переминаться с ноги на ногу. Зонт она благополучно забыла дома, а домой еще нужно как-то попасть. Ага, легко сказать — попасть… Гулять под ливнем госпоже Пшертневской абсолютно не хотелось.
