Елена Никольская - Змей подколодный
"Давай вечером с тобой встретимся, по-китайски говорить", — предложил всем Самойлов. Олег Витальевич поморщился и глянул вверх.
— А песню выключить нельзя? — тут же спросил Андрей.
— "Агата Кристи", если не ошибаюсь? — спросил Олег Витальевич.
— Ага, Самойлов, — подтвердил Андрей. — Выключите, пожалуйста.
— Удачный выбор, — сказал Олег Витальевич. — Д-да…
Музыка утихла — о счастье!
— Коньячку бы, — мечтательно сказал Андрей. — Не найдётся у вас, господин учитель?
— Прямо сейчас вас бы высек, Карцев, право слово, — сказал Олег Витальевич.
— Да пожалуйста, — сказал Андрей. — Мы же вас с праздника сорвали!
— Праздник-то, любезные мои, закончился, — сказал маг. — Ещё сегодня утром. Полагаю, для вас это новость?
"Посетитель, — вспомнил Андрей, — дядька у памятника! Я ещё чуть с ног его не сбил! Ой-ой!.."
— А чего ж вы пьёте тогда? — спросил он. — Нет, правда, господин учитель, нет больше с собой?
— У вас, сударь, от нервных стрессов язык удлиняется? — спросил Олег Витальевич. — Сейчас вам всё будет — и коньячок… и таблетки от хамства…
Он извлёк из недр фрака сотовый телефон (настоящий) и потыкал пальцем в кнопочки.
— Нашёл, — сказал он в трубку. — И не разлил! Пари за мной, Фарид. Разумеется, и Карцев ваш… А вот вы его и спросите, отчего он не звонил.
— Я-то звонил! — сказал Андрей.
— Говорит, звонил… Поле, конечно. И выведено славно. Да не должно бы… А мы без канцелярщины, гуляючи. Подожду, подожду… — Олег Витальевич убрал сотовый и двинулся к магазину. — Вы бы встали из лужи, сударыня, — сказал он, не оборачиваясь. — Не комильфо… Да и вам, Карцев, советую.
— Я всё равно мокрая, — сказала Ольга и состроила куратору в спину рожицу. — А где меч? — спросила она шёпотом. — Вот подберёт сейчас!
— Я на нём сижу, — успокоил Андрей.
— Что-то быстро он протрезвел, а? — с сожалением сказала Ольга.
— Как думаешь, и Демуров в том же виде?
— А так тебе и надо! — надменно сказала любимая и дикой кошкой бросилась к постаменту. Андрей и ахнуть не успел. Схватив клубочек, она вернулась к наследнику джедаев и показала ему язык.
— Вот загорелась бы синим пламенем!..
— Грызи орешки, бельчонок! — посоветовала барышня, и Андрей махнул рукой.
— Что за сокровище-то такое?
— Я знаешь где была?! — зашептала барышня, мгновенно забыв обиды. — Дурак ты, без этого клубочка туда ночью не доберёшься! Блин!.. Смотри, кто идёт! Демуров…
Андрей издал тяжкий стон и плеснул в лицо водичку из лужи — за неимением иного успокоительного. Коньячку нынче и понюхать не удастся. Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына… Спаси и сохрани, мать-заступница… троеручица… Лучше бы в сетке сидеть — уютно, мягко…
Со стороны площади к одинокому герою шествовал огнедышащий дракон — разъярённый и неуязвимый даже для джедаевского меча. Шествовал зигзагами, на поворотах дракона слегка заносило.
Сие вот и называется — вселенская несправедливость. Эх, пришла беда — открывай ворота!..
***— Сударь мой боевой тигр! Вот нежданная встреча! В какие дали путь держим?
— Ма-ау-у! Больно, больно!
— Неужто? Миль пардон, дружок! Так лучше?
— Мря-а-ау!!! Ухо, ухо моё-у! Мря-а-а!!..
— Довольно тут кошечкой прикидываться! Благодари, что в шкурке, выродок паршивый!
— В ножки, в ножки поклонюсь, хозяин! Выпусти ухо, укушу!
— Укуси, мой боевой, усугуби, мой пушистый. Что ж ты творишь, дорогуша? Не было мне печали!..
— Претензии ваши мне непонятны! Как лучше хотел-с! Старался! Отнёсся к заданию творчески!
— Отверни-ка морду, я рыдать сейчас начну. Невинен, стало быть, и оскорблён бестактно?
— И невинен! Сам велел: чтоб никто меня и в намерениях не заподозрил! А теперь — за ухо! Эх, хозяин!..
— Ты бы определился — кто тебе, твари лицемерной, хозяин. Пригрела милая барышня?
— И в мыслях не держал подобного! Увлёкся! Забылся! А что?! А что?! Меня положение обязывает! Нет?!
— Я тебе покажу положение, забывчивый мой.
— Мря-ааф!.. Уф! Честью клянусь, никогда больше!..
— Я тебя научу субординацию соблюдать.
— Хвост! Хво-ост! Р-р-р-р!..
— Ах ты дрянь! Клыки вырву!..
— Маа-ау!!..
…Эх, горе не беда, вывезет кривая! Открывайте ворота — я дошёл до края!
Глава 16 (Ольга)
–.. Жаль, что это был не ты.
— А вдруг? — возразил слегка уже захмелевший Ар-Шарлахи. — Разбойник,
он ведь, знаешь, только при луне разбойник. А днём он может на базаре финиками торговать…
Е. Лукин "Разбойничья злая луна"На рассвете пятницы маленькой ведьме приснился кошмар.
Предутренние кошмары, конечно, дело отвратное, но против сегодняшнего ведьма ничегошеньки не имела. Кошмар был несказанно сладок — в самом буквальном смысле слова. Пирожных в кошмаре имелось — не счесть.
Ведьма сидела в уютном кафе, маленьком, полутёмном, и её соседом по столику был враг. Враг то и дело подзывал официантов, официанты низко кланялись, сверкая на ведьму красными очами, и подносили новые блюда, подметая хвостами пол. Враг подвигал ведьме тарелки и, сведя под подбородком руки в отделанных металлом перчатках, нудел какие-то угрозы, пугал расправами, выставлял условия. Ведьма кивала — и с упоением ела, просто остановиться не могла. После ужина в среду крошки во рту не было — разве что кофе у госпожи Элис! Натуральный разгрузочный день.
Так что и враг, и речи его, и красноглазые официанты были ведьме совершенно до белки. Может, попозже, когда ещё вот эту корзиночку съест, и трубочку тоже…
Враг, однако, кормить — кормил, но и внимания требовал. Даже маску с рожи стянул и кинул злобно — попал, урод, на кувшин с соком! Враг был, точно, вылитый Бандерас, только уши всё портили. Длинные такие, заострённые, плотно прижатые к черепу — гоблинские! Впрочем, особо всматриваться ведьма не стала — успеется, небось! Двумя пальчиками снявши с кувшина маску, она подлила себе ананасового соку и вплотную занялась очередной тарелкой. Ореховые "ёжики", объедение! И в каждом — клубничина в шоколаде!
Враг, зараза нетерпеливая, стукнул по столу кулаком — аж дым из перчатки повалил! — и заорал на всё кафе:
— Слушать, я сказал! Оу-у! Мой хвост! Хвостик мой любимый, единственный! У-у!..
Ведьма вскинулась, проснулась — и уткнулась носом в пушистое и мягкое.
— У-у-мря-ау! Хвостик мой, хвостушечка!.. Спи, хозяюшка, спи, не обращай внимания! Ма-ау!.. Повернись на другой бочок и дрыхни себе. Я и без тебя умру, не переживай и не думай! Никто о бедном тигре не подумает, не позаботится, у-у!..
