Александра Лисина - Холодные дни
Ширра виновато вздохнул и опустил глаза, пряча неистово горящие зрачки. Покорно подставил бок, помогая мне подняться, безропотно снес неприятный щелчок по ушам. Снова вздохнул и, проследив за беспорядком, без всяких возражений пошел за улетевшей в угол подушкой. Я устало поправила постель и, едва вернув все на место, без сил упала на скомканное одеяло.
Тигр немедленно ткнулся в мое лицо и беспокойно фыркнул. Пришлось отмахнуться, чтобы не мочил слюнями нос, но не вышло — он не ушел. Только морду положил рядом с моим лицом и в очередной раз вздохнул так, будто держал на себе целую гору, а затем снова неподвижно уставился. Да так, что я даже в полудреме ощутила себя, словно уж на сковородке.
— Ну, что еще? — простонала, на секунду открывая глаза.
— Шр-р-р…
— Отстань, я спать хочу.
— Шр-р?
— Да ничего у меня не болит! Просто сил нет, ясно? И не злюсь я уже, честное слово. Просто мне твои повадки больно дорого обходятся, а глазищи — и того дороже. Больше не буду в них смотреть, всю душу выматывают. Как в омут с головой кидаешься. Настоящая пропасть.
Ширра удивленно вскинулся, но я уже отвернулась, не имея ни сил, ни желания что-либо пояснять. Накрылась подушкой, натянула на голову одеяло и уже почти провалилась в благословенный сон, как меня снова тронули за плечо. Мягко так, тихо, почти нежно, но при этом очень настойчиво.
— Боже! Да люблю я тебя, люблю! — сонно пробормотала я. — Дай же отдохнуть, нелюдь. С эльфами сам завтра поговоришь и скажешь, что хочешь, а сейчас спи, не то выгоню. Спокойной ночи.
Возможности выпихивать его за дверь у меня, разумеется, не было, но он внял — ошеломленно моргнув от такой отповеди, удивленно заозирался, словно искал кого-то другого, кого тут собирались выгонять. Обшарил всю комнатку, непонимающе заглянул под кровать, но никого не нашел и здорово этим озадачился. Потом потоптался возле меня, посопел, подумал. Наконец, с тихим урчанием лизнул торчащую из-под одеяла руку, со странным выражением на усатой морде расслышал недовольное ворчание в ответ. Какое-то время просто смотрел на мою посветлевшую кожу в том месте, где прикоснулся, и, как-то по-особенному раздвинув губы, бесшумно улегся на ковре.
Какое-то время он еще светил в темноте двумя желтыми огоньками глаз, где то и дело вспыхивали яркие огненные сполохи. Но потом, видно, тоже устал, потому что медленно прикрыл тяжелые веки, успокоено вслушиваясь в мерное дыхание сверху и напряженно обдумывая случившееся. После чего прерывисто вздохнул, подождал, пока сон не сморит меня окончательно, и, убедившись, что наши разборки никого, кроме испуганно разбежавшихся клопов, существенно не потревожили (что вообще-то более, чем странно), бесшумной тенью скользнул к открытому окну.
17
Из Кроголина мы выехали на рассвете. В тихой, мирной, почти семейной обстановке: Беллри, Шиалл и я, одетая на этот раз в вызывающе зеленый костюм для верховой езды. Каюсь, свинство с моей стороны — так неприлично намекать остроухим на их ненормальную страсть к этому тоскливому цвету, но я просто не смогла удержаться, когда увидела намедни сей чудный наряд. Да и удобно в нем, не скрою — будто на меня шили. Легкая туника, узкие штаны, короткий жилет с коричневыми вставками по бокам, широкий пояс с двумя парами ножей, да ладные сапожки, стачанные каким-то местным умельцем из кожи неизвестного мне зверя. Сверху — тщательно подогнанный сайеши, который я решилась-таки взять себе и всего пару часов назад активировала опознающее заклятие, предварительно выпытав у остроухих обо всех его возможных последствиях. Плюс к этому добавьте черные волосы, изящные пальцы, тонкие черты лица, выдающие породу (да, я их слегка подправила этим утром). А к ним — тщательно выверенная манера движений и статная гнедая кобыла, цвет шерсти которой отлично подходил под мою задумку.
Услужливый трактирщик, когда я плавно спустилась с крыльца, так и замер с открытым ртом, переводя жалобный взгляд с меня на странно поперхнувшихся эльфов, что как раз поджидали во дворе с оседланными скакунами. Но я не пожалела бедняг — ослепительно улыбнулась в пустоту, величественно проплыла мимо, одарив каждого из обалдевшей троицы долгим взглядом томных глаз, и, добив их столь зверским образом, легко вскочила в новенькое, приятно поскрипывающее седло. Так и поехали — Беллри по обыкновению впереди, я — следом, наслаждаясь своей маленькой местью за вчерашние тревоги, о коих эти красивые гады даже не заподозрили. А прикрывал торжественное шествие «зеленых» слегка ошалелый моей выходкой Шиалл, от которого со спины то и дело доносились странные покашливания и совсем уж непереводимые звуки. Бедняга. Думаю, он уже горько жалеет, что напросился с братом в этот поход.
Может, передумают?
Как же, держи карман шире — оба собрались, как для долгого пути, луки зачехлили, но далеко не убирали, мечи начистили до зеркального блеска, кони тоже вычищены и пышут здоровьем. Седельные мешки чуть не лопаются от всякой всячины, которой они туда напихали, отлично понимая, что в лесу я — словно дитя малое. Иными словами, за многими вещами им придется следить самим, не полагаясь на мои скудные знания о тяжелой походной жизни. Их никто не разубеждал: оно мне надо? Пусть заботятся, если хотят, потом как-нибудь разберемся с этим вопросом. Достаточно сказать, что я не один месяц как-то обходилась без их присутствия. Да и неужели стану выпытывать, что и для чего они с собой прихватили?
Я мысленно фыркнула.
Нет уж. Если мне чего и будет не хватать, так это средств на починку Ширровой цепочки, но и тут я найду, как выкрутиться из щекотливой ситуации. Гномы, чай, тоже не в пустыне живут. Вокруг обязательно сыщется кто-нибудь, у кого в кошеле завалялся лишний золотой кругляш. Или я не Ведьма?
Словно подслушав эти мысли, Беллри обернулся, окинув меня долгим внимательным взглядом. Ненадолго задержался на застегнутой золотой фибуле возле горла, яркий цвет которой подсказал знающему глазу, что сайеши полностью признал свою новую хозяйку. Затем удовлетворенно кивнул, пробежался по моему новому наряду, наткнулся на проказливую улыбку и смущенно улыбнулся в ответ. Просто обозначил понимание, но не больше: остроухие не приветствуют выражать эмоции при посторонних, поэтому и кажутся большинству из нас холодными, сухими выдрами. Хотя на самом деле все они видят и чувствуют, но вот принято так, и все.
Я привыкла.
На воротах Третьего Круга нас поджидал приятный сюрприз: Брегол в роскошном облачении удачливого купца вместе с Велихом, Зитой и слегка расстроенным Яжеком, которые спозаранку толклись возле закрытых створок и терпеливо чего-то ждали. При виде нашей троицы у всех удивленно приподнялись брови, юный приятель Леха даже рот не поленился раскрыть, а маленькая ларусска что-то быстро-быстро заговорила, наклонившись к остолбеневшему мужу. Правда, из-за дальности я не услышала.
