Елена Малиновская - Правила черной некромантии
«Ты не успеешь».
Я сжал зубы, не желая слышать этот вкрадчивый голос. Да, у меня очень мало времени, но я должен, просто обязан успеть! Хотя чувствую, как драгоценные секунды утекают между пальцами, словно золотой песок.
«Пока ты возишься с заклинанием, огонь уже заблокировал выходы. А из окна тебе не выбраться с таким грузом на руках».
В подтверждение этих слов в коридоре завыло пламя. Н-да, до Дирона мне теперь в любом случае не добраться. Но Ташу…
«Ты не успеешь! — прозвучало с ощутимым раздражением. — Вулдиж, прислушайся к биению силы вокруг. Души носятся в воздухе. Души погибших мучительной смертью, но еще не успевших пересечь грань между мирами. Почему ты сопротивляешься? Ты некромант. Самой судьбой выбран прислуживать смерти. Почему ты так упрямо уклоняешься от самого очевидного выбора?»
— Если я воспользуюсь подобным способом получения энергии, то уже не смогу остановиться, — выдохнул я. Пальцы онемели от безуспешных попыток распутать узел заклинания Чарии. Таша уже не билась в безмолвном крике, но это не радовало. Значит, она ускользает от меня. Почти ускользнула. — Кроме того, эти души никогда не найдут успокоения. Будут обречены скитаться между мирами вечность, каждый миг своего существования переживая ту боль, которую испытали перед смертью.
«Ну и что? — Холодное презрение в голосе. — Какое тебе дело до чужой боли? Неужели готов принести себя и свою возлюбленную во имя чьего-то благополучного загробного существования?» — Да.
Слово само соскользнуло с губ. Ему вторил грохот обрушившейся от жара двери. В комнату наконец-таки ворвалось жаркое радостное пламя. Хотя мне грех жаловаться — на несколько минут оно милосердно задержалось.
— Не успел.
Я прильнул к Таше. Закашлялся и обнял ее, словно пытаясь защитить от огня. Спи, сладкая моя. Может, и лучше, что ты уже на полпути к землям мертвых. Не почувствуешь нестерпимую ласку пламени.
«Не отступишься? — Тяжкий вздох сожаления. — Жаль. Дурак ты, Вулдиж».
Я вполне был согласен с этим определением. Но уж лучше погибнуть так глупо, чем потом остаток жизни мучаться угрызениями совести.
Когда огонь почти коснулся меня, почти лизнул длинным языком подошву моих сапог, что-то случилось. Стало тихо. Так тихо, что от этого заложило в ушах. Куда-то пропал треск пламени и приглушенная дрожь готового рухнуть дома. Я недоуменно нахмурил— ся, поняв, что могу спокойно дышать полной грудью. Дым, от которого только что разъедало глаза и дико першило в горле, тоже исчез. Дохнуло холодом и морозной свежестью.
Я оглянулся, уже представляя, что увижу. Огонь, повинуясь чьему-то неслышимому приказу, улегся. Исчезли багровые отблески, плясавшие на потолке и рассыпающиеся веселыми оранжевыми искрами. Тени в углах вдруг сгустились, зашевелились, будто живые. Почему-то стало страшно. Нет, не так, как бывало при визитах демонов в наш мир. К этому, как ни печально осознавать, за последнее время я успел привыкнуть. Но сейчас вокруг меня происходило что-то действительно жуткое. Мир словно замер в предчувствии. Секунда растянулась в томительную вечность.
И он пришел. Зеркало, висевшее напротив кровати, не выдержав, взорвалось, обдав нас водопадом сверкающих жалящих осколков. Я едва успел отвернуться, укрывая Ташу и свое лицо от брызг стекла. Да так и остался сидеть, не смея повернуться к Темному Богу лицом. Я был уверен, что именно он, а не какой-нибудь демон, почтил меня своим визитом. Пол ощутимо завибрировал от неторопливой поступи божества.
— Вулдиж.
Негромкий голос резонировал, вызывая болезненные ощущения. Предплечье, клейменное личным знаком Темного Бога, внезапно охватила резкая пронзительная боль. Будто наотмашь хлестнули огненной плетью. Величайшим напряжением воли я подавил стон, готовый сорваться с моих губ. Ну уж нет. До этого я не унижусь.
— Вулдиж.
Было тихо. Боги, как же было тихо! В мире словно ничего не осталось, кроме меня и этого голоса, ядовитой змеей вползающего в мое сознание, мысли, тело. Невозможно было слышать его и не испытывать почтительного трепета перед всемогущим созданием, внезапно проявившим ко мне, ничтожной твари, свой интерес.
— Я думал, вам запрещено появляться в мире живых, — с трудом выдавил я из пересохшего горла. — Вы можете лишь посылать сюда своих слуг.
— Видишь, как много ты значишь для меня? — С легкой искоркой насмешки.
Мое плечо окаменело, когда на него опустилась рука Темного Бога. Я чуть скосил глаза — нет, не когтистая лапа, а самая обычная ладонь. Вон даже ногти неаккуратно обстрижены, совсем как у человека.
— Зачем вы пришли?
Молчание. Вязкое, страшное молчание. Пауза, до такой степени наполненная напряжением, что хотелось кричать во все горло, лишь бы разорвать затянувшуюся тишину. И, когда я почти готов был молить вслух о прекращении этой пытки, шепот на ухо:
— Я не могу позволить тебе умереть. Не сейчас и не здесь. У меня на тебя свои планы.
— Это мой выбор!
Я задыхался от бешенства и удушающего ужаса. Нет, не хочу! Я уже приготовился к смерти, уже смирился, что мне никогда в жизни не увидеть больше солнечного света и не распить бутылочку-другую со знакомым умертвием. Да что там, я даже почти обрадовался этому. Лишь бы сохранить свою душу и выбраться из замысловатой игры Темного Бога, правила которой мне неизвестны.
— Ты уже решаешь за свою возлюбленную и готов принести ее в жертву? — Опять скрытая насмешка в голосе. — Хорошо. Это меня радует.
— Оставь меня и Ташу в покое!
— Обязательно. Ты заслужил небольшую передышку.
Темный Бог лишь чуть-чуть сжал руку на моем плече, и я приглушенно застонал, душа крик боли, нарождающийся в груди. По-моему, я даже услышал хруст кости. И накатившая темнота милостиво приняла меня в свои объятия, но на самой грани небытия я услышал ласковый голос:
— Барон Вулдиж из рода Сурина. Считай, что ты победил в этот раз. Но и я не так давно одержал верх, когда ты провел ритуал с человеческим жертвоприношением. Так что пока счет равный. Посмотрим, чья в итоге возьмет.
* * *Я очнулся от чьего-то ласкового прикосновения к щеке. Напрягся, готовый к чему угодно, распахнул глаза и охнул от неожиданности. Надо мной склонилась Таша. Живая и невредимая. Длинные волосы, не убранные после сна в косу, разметались вокруг бледного испуганного личика. Слишком легкое для промозглой осенней погоды домашнее платье, в котором она, по всей видимости, легла спать, не раздеваясь, намокло от дождя, бесстыже обрисовав ладную девичью фигурку.
— Вулдиж, ты в порядке?
— Да.
Я с кряхтеньем приподнялся на локтях и огляделся. Темный Бог перенес нас на вершину ближайшего холма, с которого вся деревня была видна как на ладони. Моя одежда отяжелела от воды, напитавшись сыростью и влагой от опавших листьев. Но я хотя бы был одет более-менее тепло, Таше повезло куда меньше. Ее платье совершенно промокло под унылым серым дождиком, вновь начавшим накрапывать с затянутого тучами неба. Я потянулся было укрыть ее плащом, но тут же тихо ругнулся, вспомнив, что скинул его еще во дворе трактира, чтобы не стеснял движений.
