Екатерина Федорова - Четырнадцатая дочь 2
Если, конечно, все то, что говорит Шераз - правда.
- Как живут люди вашего мира, Шераз? - Звонко спросила она вдруг, делая шаг вперед.
- Хорошо. Они счастливы. - Скрипнул Шераз. - Их мир - сад, они в нем как цветы.
- А вы, стало быть, там садовник. - Пробормотала Таня.
Одурманенный Рут покосился на неё недовольно - но прежней ярости в его взгляде не было. Зато появилась какая-то тоска. Ах ты ж сероглазый, подумала Таня. Нелегкий у тебя выбор. Или гибель собственного рода, или цветущее болото для всего мира…
Под радужным дурманом, укрывшим сознание, её мысли текли ровным потоком. С Шеразом на Анадее наступит самый настоящий Золотой век. С людьми-трутнями, лениво бродящими туда-сюда и жрущими плоды величиной с голову. А ещё птиц с толстыми грудками.
Голова кружилась, тело ощущалось легким. Колкий осколок страха, засевший в подреберье, давно растаял. И правая рука никак не опускалась…
Лейн, подумала она. Почему нити её силы так ярко горят на запястье правой? Богиня лжи, мать лжи… неужели она в сговоре с этим Шеразом?
- Где маги, которых я оставил в этом дворце? - Спросил Рут.
Все тем же размягченным тоном. Значит, и он одурманен, подумала Таня.
Надо что-то делать, вопил кто-то в глубине её сознания. То ли её второе я, то ли голос совести…
Щупальца под Шеразом шевельнулись.
- Они помирились с теми, кто бежал отсюда. С Советом магов. Отныне здесь воцарится мир. Вчерашние враги обнимутся, и вместе сорвут плод с ветвей. Ты должен быть мне благодарен. Это я вернул тебе на мгновение дар, полученный когда-то твоим родом от здешнего недодемона, Триры. Я
позволил убить тебе создание по имени Орл. Хотя обычно я против человекоубийства. Люди высшие существа. Они должны жить счастливо.
И все-то он говорит правильно, подумала Таня. Вот только в сладком запахе цветов, распустившихся на стенах по его воле - оттенок гнили.
Или ей уже чудится…
- Как вернул? - Пробормотал Рут. Добавил после паузы: - А главное, зачем?
- Сила ваших богов теперь в моих когтях. Я дал тебе отобранный дар, чтобы ты спасся сам и спас носительницу чистой силы Триры. В отличие от ваших богов, все мои действия дважды просчитаны.
Таня, по-прежнему улыбаясь, прикусила кончик языка. До боли. В голове немного прояснилось.
Так. Все хорошо, они под дурманом… и надо как-то спасать Рута. А ещё себя и весь мир. Участь счастливого болота, где по кочкам сидят вечно сытые лягушки - не самая лучшая перспектива. Для любого из миров.
Но имею ли я право решать за людей Анадеи, как им жить, сонно подумала
Таня. И каким будет их мир. Неужто войны и смерти лучше, чем сытое счастье? Я, по сути, даже не отсюда...
Она снова прикусила кончик языка. Ощутила вкус крови - слабо, отдаленно, словно рот был набит ватой. Кажется, дурманящий запах цветов снизил болевой порог. Под таким наркозом можно и язык себе откусить.
Листва, лезущая вверх, добралась до окон. Свет Элсила погас. В полумраке гнойным светом засветился Шераз. Объявил, взмывая ещё выше:
- Я не похож на ваших богов, сосущих свою силу из людей этой земли.
Они - пиявки, я - дарящий. Я полон собственной мощи. И несу людям довольство, процветание, исполнение всех желаний. А теперь время делать
Выбор. Повернитесь друг к другу, люди. Коснитесь друг друга.
Сияние артефактов начало возвращаться - неровно, с искрами и вспышками.
На запястье Таниной вскинутой руки, под алыми жилами Лейн разгорались синие сполохи. Просыпался дар Триры.
Это безумие, мелькнуло в голове у Тани. Его надо остановить. Мысль оказалась нечеткой, и сквозь блаженную дымку, застилавшую сознание, пробилась с трудом.
- По своей воле или нет, но ты сделаешь Выбор, который мне нужен. -
Проскрипел сбоку Шераз.
Артефакты горели, заливая зал снопами разноцветных лучей. Рут начал медленно поворачиваться к Тане. Сузил глаза, замер вполоборота. И не поймешь, то ли сопротивляется, то ли размышляет. От его пальцев брызнуло белым светом…
- Беги! - Рявкнул он вдруг.
Таня припустила по залу.
Туда, где сияла апельсиново-розовым светом глыба Источника.
Особых мыслей и идей у неё не было. Только крохотная надежда. Все-таки это был дар, преподнесенный её предку. И дом её рода. Точнее, рода её отца.
Говорят, в родном доме и стены помогают…
Вскинутая правая рука неожиданно дернулась в сторону. Таня упала как подкошенная, с размаху приложившись о плиты пола левым боком и щекой.
Тело ожгло болью.
Правая рука, на которой все ярче разгорались сполохи синих и алых огней, вздернула её вверх, ставя на ноги. Разворачивая к середине зала.
Так что она увидела все.
Как Рут напряженно смотрит на Шераза, успевшего повернуться к нему задом. Как гнойного оттенка фигура вдруг покачнулась, будто ей дали пинка.
Ещё раз покачнулась. Руки Рута дернулись. В белом пламени, стекавшем с пальцев, блеснула сталь. Тут же что-то свистнуло, взрезая воздух. Фигура
Шераза дрогнула, гнойный свет чуть поблек…
- Я против убийств людей. - Скрипнул Шераз. - Но могу изменить своим принципам. Меня заверили, что даже при печальном исходе сила покинет ваши тела не сразу.
Щупальца под ним закрутились, бешено молотя по воздуху и свиваясь в кольца. Рут захрипел, повалился на колени. Под подбородком у него выросла
опушка из бордовой листвы. Он срывал её сияющими руками, на пол летели пригоршни листьев, но опушка не исчезала.
Несмотря на это, Шераз снова покачнулся. И опять…
В следующее мгновение сила, тянувшая Таню к цетру зала, ослабла. Она развернулась и кинулась к Источнику.
Невидимая хватка вернулась за несколько шагов до глыбы. Таню повело в сторону.
Рванувшись из последних сил, она прыгнула вперед, заваливаясь в сторону. И упала на Источник боком. Скатилась вниз, приземлившись на колени. Непослушная правая рука шкрябнула по камню, в плече что-то противно хрустнуло.
Полыхнуло. Засияло. Когда Тарлань касается Источника, он становится магом, вспомнилось вдруг Тане. Ну-ну.
От дальней стены отделилась цветочная плеть - и хлестнула по лицу.
Щеку обожгло. Краем глаза Таня увидела листья, прилипшие к коже и теперь косо торчавшие над щекой. Над зубчатым краем одного из них мгновенно вскинулся алый усик. Выстрелил в сторону виска. Голову словно зажало в тиски. Дикая боль распирала и давила…
Красно-синее сияние разгоралось уже и на левой ладони. Правая рука снова тянула её назад.
А от середины зала плыл Шераз.
Таня уперлась каблуками сапог в плиты пола. Застонала от боли, запустившей корни прямо в голову - и коснулась глыбы правой щекой. Той, над которой цвел бордовый кустик.
От прикосновения к холодной грани, которое она ощутила лишь частью щеки, стало легче. Приободренная, Таня повернулась, откинулась назад. И сумела все-таки коснуться Источника ладонями.
