Ерофей Трофимов - Поступь Слейпнира
— Надеюсь, ты не заставишь меня жалеть о своей доброте?
— Нет, хозяин. Я вправду потеряла силу. Теперь я могу только то, что говорила, — ответила девушка, поглядывая на него с явным испугом.
— Как ты узнала, что я не из этого времени?
— Случайно. После того, как вы отпустили меня, я вернулась в замок и узнала, что мои солдаты совершили глупость, за которую я могу заплатить жизнью. Они похитили несколько девушек из племени маса-ев. Самого сильного и опасного племени людоедов. Противостоять им могут только зулусы, такие же дикие и свирепые. Я совершила огромную глупость, начав приносить в жертву Ваалу не только рабов, но и собственных солдат. В итоге многие из них разбежались, другие погибли, а тех, что осталось, было слишком мало, чтобы оказать масаям достойное сопротивление. Ко всему прочему, против меня восстал мой учитель по чёрному искусству. Я вступила с ним в схватку и проиграла. После этого мне пришлось бежать.
— Ты всё время повторяешь, что потеряла девственность и силу… Почему? Это как-то связано? — задумчиво спросил Вадим.
— Да, хозяин. Колдунья должна быть невинной. Тогда её сила многократно больше. Но самое страшное не в этом. Я получила клеймо рабыни. Этот знак теперь не только на моём теле, он и в душе. Мой первый хозяин сломил меня, сделав не только рабыней по положению, но и рабыней в душе. Я плакала, когда он продал меня. Так может поступать только рабыня.
— Что-то я тебя не понял, — произнес Вадим, почёсывая в затылке.
— Только рабыня может привязаться к своему хозяину. Та, кто является не просто рабыней по положению, а всегда была рабыней в душе, — вздохнула Налунга.
— И как он это сделал? — с интересом спросил Вадим, прокручивая в голове всё услышанное.
— Он сделал то, что делают со всеми рабынями. Поставил клеймо на теле и заставил работать. Меня, королеву города черепов, заставили работать, словно простую деревенскую девчонку. Он знал, кто я, но не испугался.
— Не уверен, что понял тебя, но это неважно, — откровенно признался Вадим. — Помни, если не хочешь быть наказанной, делай то, что прикажут, и не смей запугивать девчонок. Иначе я лично разрублю тебя на части.
— Я сделаю всё, что вы прикажете, хозяин, — склонилась в поклоне Налунга. — Вы очень похожи на моего первого хозяина. Не злой, честный и быстрый на расправу. Я с радостью буду служить вам, — ответила рабыня, склоняясь в глубоком поклоне.
Вадим с изумлением посмотрел на согнутую спину девчонки и неопределённо хмыкнул.
— Возвращайся пока к своим делам.
Отойдя к самой кромке воды, он задумчиво бродил по пляжу, пытаясь осознать всё услышанное. Здесь его и нашла Мгалата. Осторожно подойдя ближе, она чуть коснулась его локтя и, преодолевая дрожь в голосе, тихо спросила:
— Господин, что вы решили?
— О чём? — не понял Вадим.
— Вы позволите ей колдовать для вас?
— Колдовать?
— Ну да. Она же сказала, что может прозреть будущее, принеся жертву. Так вы позволите ей?
— Пока не знаю, — честно признался Вадим.
— Зачем тебе её колдовство? — не унималась Мга-лата. — Что вы хотите узнать?
— Это моё дело, — ответил Вадим несколько резче, чем это было необходимо.
— Простите, господин. Но мы слышали, как воины говорили о каком-то друиде, который сможет ответить на ваши вопросы и помочь найти смысл в вашей жизни. Я не знаю, что это значит, но остерегайтесь её. Буду — чёрное колдовство. Страшное. А Ваал — тёмный бог. Будьте очень осторожны.
— А что тебе до этого? — удивился Вадим.
— Попав под её колдовство, господин может потерять душу и восстать против своих друзей. Будьте осторожны. Не верьте ей. Ни на миг. И помните, что она жрица Ваала.
— А разве ты не веришь в Ваала? — с интересом спросил Вадим.
— Нет. Ваал — не мой бог. Я была совсем девчонкой, когда солдаты города черепов схватили меня и привезли для продажи, но её учитель, заметив, что я очень красива, забрал меня из загона и отправил тренироваться. Так я стала её телохранителем. Меня учили сражаться копьём, не спать сутками, слушать ночь. А ещё мы готовились умереть. Отдать свои жизни, чтобы спасти её. Налунгу. Но однажды, когда она стала королевой, я увидела, чего стоят в её глазах наши жизни. Королева приказала привести к ней рабов для очередного жертвоприношения, а когда солдаты опоздали к назначенному сроку, бросила на алтарь девушку из нашего отряда. Ту, что поклялась защищать её от других. Потом были и другие случаи, когда её телохранители гибли только потому, что ей что-то не понравилось. Она убивала их сама, приказывала бросить в яму с крокодилами. Я знаю, что говорю, господин.
— Я верю тебе, девочка. Но теперь она не королева. Это просто рабыня, и вам не нужно бояться её. Ведь ты сама видела, даже под угрозой смерти она не колдовала, а плакала и умоляла пощадить, как обычная рабыня.
— Колдовство не бывает быстрым, — вздохнула Мгалата так, словно говорила с недоумком. — В чёрном искусстве главное — жертва. Кровь. Только так она может получить нужную силу.
— Чего ты хочешь от меня? — спросил Вадим, чувствуя, что начинает терять терпение. — Чтобы я продал её или сразу казнил?
— Нет. Я хочу, чтобы вы были осторожны, — тихо ответила девушка.
— Я постараюсь, — улыбнулся Вадим и, развернувшись, побрёл дальше.
Все эти религиозные споры всегда вызывали у него зевоту и оскомину. Хотя в свете последних событий ему пришлось очень серьёзно пересмотреть своё отношение к подобным вещам. Что бы там ни было, а в этом мире он оказался не просто так. Достаточно вспомнить хотя бы тот факт, что погибнуть он должен был при полной экипировке, а у ручья оказался голым, как в день своего рождения.
По всему выходило, что кому-то было нужно его появление в этом мире, но с одной оговоркой. Без современных, точнее, будущих технологий. Ведь если допустить, что его перенос был простым физическим явлением, то вместе с ним должны были перенестись и все его вещи. Если предположить, что они сгорели, то на теле должны были остаться ожоги, а его кожа осталась такой, какой была до этого происшествия. Даже волосы не обгорели. Нигде.
Получалось, что кто-то сделал это специально. Но кто? Кому ещё может быть доступно такое могущество? Ответ на этот вопрос напрашивался сам собой. Однако для Вадима, выросшего в атмосфере неверия и атеизма, такой ответ был бы неприемлемым, если бы не одно «но». Слишком много несоответствий было в его переносе. Да и самому Вадиму было очень сложно поверить в существование хоть какого-нибудь божества.
Следующим, кто прервал его раздумья, был кормчий. Найдя Вадима на берегу, он ловко подстроился под его шаг и, устало вздохнув, спросил:
