Последний ученик магистра - Корж Сергей

– Просто допей мокко, мороженое – десерт.

– Спасибо, Сьерж, а наоборот можно?

– Можно.

– А тут всегда так интересно? Как чудесно поют молодые люди! А почему хозяин так лебезит перед тобой? Он тебе что-то должен?

– Скажем так, он мой деловой партнер, это заведение наполовину мое. Давай помолчим, послушаем, как поют.

А пели как раз мои песни, но играли в старой манере, и поэтому звучали они несколько иначе, чем тогда, когда играл и пел их я. Пока Ольса ела мороженое и слушала местных Ромео, я открыл футляр и достал сатур. Этот инструмент был еще более похож на гитару. Я тихонько тронул струну, потом другую и стал их настраивать. Да, конечно, и мой старый инструмент был хорош, но этот давал ему сотню очков форы. Прекрасно подобранное дерево для дек рождало чудесный звук, серебряные струны усиливали этот эффект, и я, в нетерпении ощутить слияние с инструментом, начал играть. Проиграл одну мелодию, другую, третью, потом запел. Черт возьми, я забыл, что рядом сидит та, которую я пригласил на романтический вечер. Мы остались с инструментом наедине. Я и он. И кто кого испытывал на право принадлежать ему, я не знаю. Очнулся от магии звука внезапно, огляделся – в кабинете яблоку было негде упасть, в кофейне тоже, и создавалось такое ощущение, что и на улице народу хватало. Затем разразился шквал аплодисментов. Когда они стихли, я попросил народ оставить нас вдвоем с моей спутницей, которой, собственно говоря, и был посвящен мой концерт.

Сказать, что произошедшее произвело на Ольсу большое впечатление, значит не сказать ничего. Никогда и ничего подобного она не слышала, и буря аплодисментов, последовавшая за моим выступлением, казалась ей ничтожно малой платой. Более того, часть слов из песен она приняла на свой счет. Короче говоря, непрочный бастион изголодавшейся по мужской ласке женщины пал к моим ногам. Мы не помнили, как добрались до гостиницы, как зашли в номер, как срывали друг с друга одежды, короткий вскрик раненой птицы любви, затем страстное изучение особенностей тела друг друга, поцелуи, и снова соединение тел и ритмов дыхания. Безрассудная, ненасытная жажда ощущения тела, запахов поглотила нас на всю ночь. Под утро мы забылись сном. Заснули голыми, на развороченной кровати, на залитых потом и кровью простынях.

Когда я проснулся, Ольса уже успела привести в порядок весь номер. Она даже умудрилась каким-то образом поменять простыни, чему я несказанно удивился – наверное, это была какая-нибудь женская магия. Мои одежды были вычищены и развешаны. На столе стоял легкий завтрак. Горела спиртовка, на ней грелась посудина, и пахло мокко.

– Я взяла на себя смелость заказать мокко в кофейне, ты на меня не будешь сердиться, Сьерж?

– Что ты, солнышко. Никогда я тебя ругать не буду, ты ведь у меня умница?

– Я постараюсь быть ею, Сьерж.

– Вот и отлично. Закажи, пожалуйста, горячей воды в купальню.

– Уже ждет тебя, вставай, лежебока, пора завтракать.

– Ольса, ты не помнишь, куда делся инструмент?

– Почему не помню? Помню. Его забрал твой компаньон, который накрыл нам стол. Но как ты пел! А как играл! Мне в детстве рассказывали о легендарном певце. Он вышел на стену окруженного врагами города и запел. Пораженные красотой его голоса враги отступили, и тем он спас тысячи жизней сограждан. Я думаю, ты тоже так смог бы.

– Знаешь, я как-то не подумал об этом, а ведь совсем недавно мог бы испробовать этот прием на орках. Зато мне удалось с помощью сатура и песен взять приступом тебя.

– Ничего-то ты не понимаешь в военном искусстве, сладкоголосый, это не ты победил, это я взяла тебя в плен, – Ольса так звонко рассмеялась, что я заразился ее смехом.

Смеясь, мы дошли до купальни, разделись и, не переставая подшучивать друг над другом, искупались до скрипа кожи, переоделись и вышли к столу уже любовниками. Настолько близки мы оказались духовно, что я не стал, как говорится, искать лучшее при наличии хорошего. Телом, душою, цветом волос она походила на русских красавиц, на тот психотип, который подспудно нравился мне.

– А что сегодня мы будем делать? – спросила меня Ольса.

– До вечера я свободен, поэтому располагай мною в свое удовольствие. Думаю, скучать нам не дадут, слишком много слушателей было в кофейне. Мы еще будем выбирать, к кому ехать в первую очередь.

Выбирать не пришлось. В дверь постучались, и проскользнувший в нее лакей едва успел предупредить нас:

– К вам посыльный из королевского дворца, ваша милость.

Следом за ним в гостиную прошел посыльный.

– Граф Рэй ван Орж?

– Он самый.

– Примите послание от королевы и дайте на него ответ по прочтении.

– Письменно или устно?

– Можно устно, я личный секретарь королевы.

– Королева приглашает нас на обед, Ольса, – и уже обращаясь к секретарю: – Передайте королеве, что мы с благодарностью принимаем приглашение. Вот видишь, – обратился я к Ольсе, когда секретарь ушел, – нам теперь есть чем заняться.

– И чем же?

– Во-первых, тебя надо приодеть, прием у королевы – это не прогулка по парку. Во-вторых, тебе совсем не помешали бы какие-нибудь драгоценности. Поэтому одевайся и поехали покупать обновки.

– А ты? Тебе разве не нужно обновить гардероб?

– У меня все есть. «Облакор» недалеко, я старый путешественник и поэтому все свое вожу с собой.

Полдня мы ездили по столице от одной лавки к другой, от одного портного к другому, в итоге моя девочка была одета и обута, сверкала диадемой в прическе, колье на шее и парой колец на пальцах. Я, по крайней мере, был удовлетворен. Перед самой поездкой во дворец мы зашли в ресторан перекусить, и я послал Жиндеру записку, чтобы он передал мне сатур. Ибо пословица, что быка на свадьбу зовут не для того чтобы он за столом сидел, а для того чтобы он воду возил, была справедлива и здесь.

– Граф Рэй ван Орж и баронесса Ольса ван Кад!

Перед нами открыли двери, и мы вошли в зал приемов. Народу было полно, несколько знакомых лиц мелькнуло среди придворных, на всякий случай поглядел на толпу внутренним взглядом, вроде бы все нейтральны. Но среди сотни аур салатного цвета горели и желтовато-красные огоньки недоброжелателей.

– Магистр?

– Как говорят у вас на планете, Сьерж, на связи.

– Нужна помощь, отследите недоброжелателей и дайте мне знать, когда ситуация начнет обостряться.

– Что, ожидаешь конфликта? Ты же практически неуязвим!

– Я-то да. Но не хочу потерять свою подругу.

– В королевском дворце за все его существование ни разу никого не убили!

– А на выходе из него? По пути домой? А медленно действующий яд? Среди толпы гостей я заметил подругу и компаньенку Оженны Ириду ван Нант. Попытку отравить меня я не забыл. Поэтому просьба приглядывать за гостями.

– Хорошо, Сьерж, присмотрю.

– Ну вот ты и среди первых вельмож королевства. Что скажешь?

– Извини, Сьерж, но дышать здесь нечем, смесь запахов убийственна.

– Что да, то да. Зато мои салоны ароматов приносят мне немалый доход. Мы можем пройти в парк, находиться нам среди толпы совсем не обязательно, нас найдут и пригласят, когда подойдет время. А пока пойдем, на других посмотрим и себя покажем, здесь прекрасный парк.

И мы пошли по дорожкам парка, не сильно отдаляясь от приемной залы. Кроме нас тут гуляло много гостей, слуги носили напитки и модное теперь мороженое. Остановив одного из них, выбрал две порции угощения и предложил одну из них Ольсе.

– Я слышала, что автор этой сладости ты.

– Я.

– И тоже получаешь за это деньги?

– Да. А тебе это не нравится? Что в этом плохого?

– Да нет, что ты, наоборот. Мой покойный муж вечно завидовал тем, у кого деньги были, и ничего не предпринимал, чтобы они появились. Мой отец постоянно был в курсе всех событий в своем баронстве. Оно и понятно, нас, дочерей, у него было трое, и каждой надо было дать приличное приданое. У мужа ничего, кроме баронской фамилии, не было, и мое приданое пошло на уплату его холостяцких долгов, так что когда объявили о том, что в Орже нужны бароны, он первый ринулся в армию освобождения в надежде получить землю своих предков. Потом хотел ее продать… В общем, нехорошо так, конечно, говорить, но я даже рада, что он погиб. Не думай, что я вешаюсь тебе на шею. Я как старшая дочь часто ездила с отцом и кое-чему у него научилась. Я подниму баронство.