Мора (СИ) - Пекур Татьяна Александровна
— Да, наверное…
— Мунон, ты уверен, что нам стоит плыть к тебе? — спросил Ланнар. Сорхит ничего не ответил, вместо этого он дал знак своим матросам разнести блюда. Я рассеянно провела взглядом команду, они быстро расставили тарелки, на столе одно за другим появились блюда с жареными рыбинами, салаты, фрукты.
— Я сделаю всё, чтобы убедить отца! Ведь от нас зависит, погибнет ли Руанави или будет спасён.
Вороны, не чинясь, накинулись на еду. Саашту тоже не стали спрашивать, можно ли приступить к ужину. Их даже не смутило отсутствие Марака. Тамонцы ели так аккуратно и аристократично, что в другое время вызвали бы немалую долю иронии во мне, но сейчас я думала о запахе дракона. Что это? То, что осталось от нашей ночи с Оворном? Или… Да нет, бред! Не стану же я драконицей! Мы с магом были одинаково задумчиво ковырялись в тарелках, не замечая ничего. Сейчас бесполезно рассчитывать на помощь Оворна — он ушёл в свои мысли так глубоко, что не заметил бы и моё голое тело рядом. Эмиасс передал, что хочет побыть сам, а может проведёт тренировку с нашими. Я согласно махнула ему, все демоны тут же встали, поклонились мне и ушли.
Оворн склонился к моему уху и прошептал, что сегодня ему нужно отдохнуть, а ещё он будет пытаться вызвать своё драконье "я" на серьёзный разговор, так как его молчание Оворну не нравиться. Последний поцелуй, и он также оставил нас.
— Благодарю за ужин, лэй Мунон. Утром мы ещё раз наполним ваши хэо, а сейчас мы идём в свою комнату. Адаван, ты не устал? — племянник кинул на меня задумчивый взгляд, встал. Я рассеянно вертела в руках бокал с вином. Из чего оно? Бело-голубой вихрь, освежающий, взрывающийся сотней пузырьков.
— Спокойной ночи, лэя Морайя. Мне жаль, если я обидел вас. Я не хотел.
— За что мне на вас обижаться? — отозвалась я. Мораван ждал моих слов, заставляя Адавана мучительно оббегать глазами всю комнату, не останавливая взгляд на мне, — Вы ведь не знали об Асанти. Ну, о том, что он мой отец.
— Я не об этом. Не только об этом, — князь вытянул руку, над нею тут же закружились снежинки. Я отставила бокал и несмело протянула свою ладонь. Наверно что-то было в моём лице такое, что сказало князю — я тронута, я замерла как ребёнок в праздник Перелома года в ожидании подарка, — Я действительно не могу вам рассказать… откуда у нас эта сила. Пока…
Я не обратила внимания на его оговорку — я ощущала на ладони невесомое холодное чудо.
— Мы тоже можем изменять воду, — сказал сорхит и выплеснул воду из графина в воздух. Она тут же стала миллионом колких льдинок. Они застучали по полу, некоторые попали мне на плечи.
— Это другое, юноша, — уверил его Тамона и окружил нас настоящей метелью. Я смеялась и ловила снежинки губами. Внезапно всё исчезло, тамонцы с поклоном и молча вышли из столовой. Я разочарованно выдохнула и отошла к окну. Мой элементаль стал у меня за плечом, положил руки на мои бёдра и прижал к себе.
— Муни? Ты расскажешь мне о своём городе? — горячие, жадные губы сорхита легко и невесомо процеловали дорожку по шее. Откинула голову назад, чтобы увидеть его глаза. Вместо слов на меня обрушился вихрь тоскливой ласки, нежности, долго и едва сдерживаемой страсти. Как я могу не ответить? — К тебе или ко мне?
Мунон загадочно улыбнулся, подал мне руку. Я, предчувствуя что-то необычное, протянула свою. Мы замерцали, по ногам пробежал холод, и мы пропали! Чтобы появиться в комнате принца. Ничего необычного, всё, как и в остальных каютах, но всё же… Каким-то образом одна из граней Тахенны выходила из угла комнаты. Кристалл пульсировал и переливался. Едва я стала подходить к нему, как Мунон отволок меня подальше.
— Не стоит. Вы слишком разные…
— А мы? Мы с тобой тоже разные, — вместо ответа сорхит накрыл мои губы своими, зазвенел цепочками на платье, нетерпеливо скомкал ткань. Я дышала через раз, стонала в его руках, но не сдавалась и тайну платья не открывала.
— Это мне нравиться, Мора. Мне нравиться, что мы разные, что я не знаю, что ты думаешь, что скажешь. Ты помнишь, что я сказал в нашу первую встречу? — мой мотылёк… Я вспомнила, что он сравнил меня с цветком тогда.
— Лоосташи? Смертельно опасный цветок?
— Но такой красивый и желанный…
Я завела его руку за свою спину и указала на кончик цепочки. Мунон потянул за него, и платье опало к моим ногам. Судорожный вздох, и сорхит унёс меня в кровать. И это он не имел опыта с женщиной? За несколько минут он меня завёл своими ласками так, что я выгибалась как кошка, желая ощутить его внутри. Но он ещё даже не разделся сам! Потянулась к его рубашке, стала расстёгивать её. Коварная улыбка, и Мунон спрыгнул с постели. Я возмущённо ахнула, но тут же мои глаза загорелись от предвкушения: мой принц стал медленно, неспешно раздеваться. Шаг за шагом, часть тела за частью, открывался совершенный торс, узкие бёдра и длинные ноги. Зарычала и потащила его к себе за лазурную гриву.
Восхищённо выдохнула, ощутив его тело на себе, заскользила ладонями по его спине, ягодицам. Обхватила его ногами, выгнулась. Да!!! Мунон вошёл в меня, и этот миг стал самым желанным за последнее время. Для нас обоих, ведь мой маэйни наслаждался моими криками и стонами, он не уставал целовать меня. После очередного сладкого стона и судорожного оцарапывания его плеча, он не выдержал и стал входить в меня с неистовством, которое я только поощрала. Я закричала, выгнулась, с радостью ощутив его финал. Мунон лежал на мне долго, сердце его билось так сильно, а сам он то появлялся, то исчезал.
— Скажи… — начал он, — Скажи мне, что это меняет всё! Ты не оттолкнёшь меня? — как же ты красив, мой маэйни…
— Если ты захочешь… Если ты решил окончательно…
— Тогда повтори то, что я скажу, — и стал шептать. Журчащий, будто горный ручей, язык элементалей заворожил меня. Я смотрела в его глаза, пылающие решимостью, мужеством взрослого мужчины, познавшего и потерю и любовь. Я не узнавала моего мотылька, таким властным, таким сильным он стал. Изнутри родился не то стон, не то крик. Его заглушили ласковые, мягкие губы моего… мужа? Я повторила за ним брачную клятву! Вот так, без санамма, без двух лет ожидания, лишь со страстью и невероятной тягой к друг другу мы стали супругами. Аморат хотел, чтобы оба принца ели у меня из рук… но похоже, что я в этой страсти буду так же больна и зависима, как и Мунон.
Запястья расцветились ледяными узорами. Мунон свёл мои руки вместе, долго благоговейно гладил их и целовал. В эту ночь мы не уставали целовать друг друга: мой мотылёк с жадностью тянулся за лаской, шёл в мои объятия и любил бесконечно нежно. А ещё жадно, показав, как ждал меня, как хотел чтобы я стала принадлежать ему. Как отчаянно сладко было прижимать его голову к груди, ощущать горячий язык на животе, в себе. Я судорожно хватала ртом воздух, царапала его руки, а он жадно исследовал меня, сводил с ума. Потом пришёл его черед комкать простынь руками и цепляться за мои плечи — я любовалась совершенным жезлом элементаля. Белая кожа, гладкая, нежная, божественный вкус… Мы успокоились только к рассвету, так и уснули в объятиях друг друга.
— Муни? — моего мотылька рядом не было. Ушёл по делам, наверно. Я потянулась довольно, тело пело и было дико чувствительным. Плевать на всех, на их мнение! На всех этих князей, воронов, на его родичей, если те будут против. Это того стоило…
Поскольку перемещаться, как мой муж, я не умела, пришлось возвращаться в каюту своим ходом, рискуя наткнуться на кого-то из демонов. Однако вместо Эми или Ланнара навстречу мне шли оба ворона. Невозмутимые, отводили взгляд, но стоило нам поравняться, как оба переглянулись и понимающе пренебрежительно хмыкнули. И это взбесило меня до крайности! Я метнулась к Нангарану (уже научилась их различать, хотя они были так похожи), и прижала его к стене.
— Что это значит, лэй Нангаран? — ворон собрался уже было вывернуться из моих рук, действуя голой силой, но моя тьма хищно полоснулась вокруг, грозно гудя.
— Ничего, — попытка не удалась. Я подняла бровь и пристально смотрела в его глаза, — Ладно, мы с Даораном спорили, кто станет вашей же… вашим любовником на эту ночь. И оба проиграли — мы не знаем, кто он.
