Виктор Исьемини - Львы и Драконы
Кто пришел под знамя с драконом из наивности, кто из жадности, а кто и по откровенной глупости — но гевская армия восстановила численность после кровопролитной битвы с имперцами ок-Икерна. К сожалению, качественно эта армия заметно уступала войску Алекиана… А император тоже подтягивал резервы и готовился выступать.
Около недели армии простояли друг против друга, затем Гезнуру донесли, что во вражеском лагере замечена суета — похоже, имперцы желают выступить в поход. Король лично съездил на разведку, понаблюдал за сборами в имперском лагере, проследил, как перемещаются высланные Алекианом разъезды и дозоры… По всему выходило, что император двинется по дороге, идущей мимо Анрака, но, разумеется, не доходя до замка, свернет через поле на другую дорогу, проходящую севернее, и двинется в обход с тем, чтобы прорваться к центральным областям Гевы. К югу находятся болота и редколесье, там армия не пройдет, дорога у стен замка, под обстрелом, тоже исключается — значит, Алекиану остается только северный маршрут. Через вспаханное, засеянное озимыми, поле, раскисшее из-за постоянных дождей. Что ж, значит, именно там, на поле имперцев и предстоит встретить войску под знаменем с белым драконом…
Гезнур велел перекопать рвами дорогу, огибающую замок Анрак — чтобы затруднить движение по ней, если имперцы все же рискнут двигаться этим путем. Если Алекиан выберет этот маршрут, гевцы успеют возвратиться и перехватить его на марше под анракскими стенами.
Затем отряды наемников один за другим стали сниматься с лагеря и уходить на север. Деревянные башни разобрали и по частям повезли туда же — установить на засеянном озимью поле. На поле Анракского сражения, которому, вне всяких сомнений, суждено войти в историю — независимо от исхода.
Глава 39
Когда кавалерия влетела в ворота, пронзительно взвыли трубы, и фенадцы, прятавшиеся за щитами, бросились к лестницам. Во дворе все смешалось, гномы из расчетов катапульт сбились в тесный строй, чтобы лучше противостоять коннице, но всадники тут же отшвырнули передних, опрокинули в пыль и принялись распихивать нелюдей. Гратидиан решил, что гномы не устоят и бросился со своими людьми к недостроенному жилому зданию. Кавалеристы их не преследовали, так как увлеклись схваткой с гномами — тем удалось, отступив, снова сплотить ряды. Латники гоняли коней вокруг гномьего строя, стараясь не попасть под удар, несколько человек уже валялось на земле среди груд стружек, щебня и строительного мусора, пронзительно визжали раненные лошади — карлики, если им удавалось дотянуться до противника, валили с одного удара хоть наездника, хоть коня.
Кое-кто из фенадцев скакал под стенами, стараясь достать копьем защитников. Один гном умудрился спрыгнуть со стены прямо на голову наезднику, конь, отягощенный двойной ношей, принялся брыкаться, столкнулся с латником, увертывающимся от удара гнома-катапультщика, воины и лошади рухнули, подняв тучу пыли, только копыта замелькали над плотными серыми клубами…
Гномам на стене стало трудно отбивать удары с двух сторон, они растерялись, и распаленные боем фенадцы уже влезли в нескольких местах через низковатый по человеческим меркам парапет…
На дальней от дороги стороне двора снова с грохотом обрушился кусок стены, правда, теперь никто туда не глядел. Конные латники, заметив бегство Гратидиана, устремились за ним, успели растоптать оруженосца короля, но преследовать в здании не решились — боялись спешиваться. Сам Гратидиан отбивался, заняв позицию на высоком крыльце. Все больше и больше ополченцев лезло на стену, гномы пятились, свирепо скалились, били наотмашь, но ничего не могли поделать с постоянно прибывающими противниками.
И тут на склоне, в лагере Альгейнта, снова взвыли трубы — но теперь звук был другой, визгливый, даже истеричный. Успевшие подняться на стену фенадцы, заорали, оглядываясь на собственный лагерь, там шел бой. Невесть откуда взявшаяся армия напала на позиции, растянутые вдоль крепостных стен. Ополченцы заметались, а гномы, воспрянув духом, снова навалились на штурмующих, хрипло выкрикивая девизы своих кланов.
Остававшиеся под стеной фенадцы, бросив подвижные щиты и лестницы, помчались по склону вниз, навстречу новому противнику, а над лагерем уже поднимался густой дым, горели шатры и повозки… Гратидиан Фенадский в помятом шлеме и разодранном плаще приплясывал на крыльце недостроенного дома, размахивал окровавленным клинком и орал что-то нечленораздельное, наблюдая, как скачут прочь всадники. Минутой позже во дворе не осталось ни одной лошади, за исключением сраженных гномьими топорами. Крактлин, уронив секиру, сел в пыль и заплакал. Никто не смеялся, глядя, как катятся на черную бороду огромные слезы — гномы вполне разделяли чувство командира. Братья пришли на помощь, братья спасли… Войско Вольных гор подоспело на выручку. А внизу, под горой, штурмовая машина продолжала буравить склон — находившиеся в ней люди не могли распознать панические сигналы труб и не слышали новой битвы…
Тем временем на склоне фенадцы, бегущие от крепостных стен, столкнулись с теми, кто улепетывал из горящего лагеря. Беглецы мчались вверх, к крепости — не потому, что в таком бегстве имелся смысл, потому, что больше бежать было некуда. Эльфы, расположившиеся на склонах окрестных холмов, засыпали стрелами тех, кто пытался улизнуть вниз, к поселку Ренбрит… Столкнувшись, две волны фенадцев теперь покатились вниз, увлекаемые более многочисленной толпой, до того штурмовавшей крепость. Нестройной массой конные и пешие накатились на ровные шеренги гномов, сверкающие латами, ощетинившиеся остриями и лезвиями… накатились и отхлынули… снова накатились и снова отхлынули. Гномы Грабедора уверенно теснили их к вершине холма, к так и не взятой крепости. Крактлин и Гратидиан вывели свой поредевший гарнизон за ворота, выстроили и повели вниз. Люди Альгейнта не выдержали и бросились, очертя голову по крутым склонам справа и слева от наступающего войска Вольных гор. Лошади спотыкались на крутых склонах, падали и кубарем катились вниз, кувыркаясь, увлекая груды щебня… Немногим удалось уйти, большая часть (в том числе почти все конники) полегли на склоне. Тех, кто оказался недостаточно проворен, преследовали эльфы, спускающиеся с соседних холмов… А на склоне горы, на дороге, ведущей к сорванным воротам Ренбритской крепости, король Грабедор снял шлем, звякнув стальной личиной и вытер обильный пот… Давно не приходилось ему драться в рукопашной, но тем приятней было вспомнить, как лопается под лезвием его секиры сталь и плоть…
* * *Монахи ехали день за днем, сперва их путь лежал в направлении Ванетинии. Останавливались на ночлег они в монастырях, их кормили, снабжали фуражом и изредка передавали новые инструкции.
