Андрэ Нортон - Леопард в изгнании
Но он догадывался. «Жану это не понравится».
— Эй! Парень! — окликнул его солдат, и Роби замер. Он-то думал, что его никто не заметит, но слишком замешкался.
— Да, сэр? — робко ответил он и незаметно сунул руку в карман, ощупывая сквозь разрез в подкладке нож, прикрепленный к бедру. Если придется, то он сумеет перерезать солдату глотку и удрать.
— Ты уже должен дома сидеть. Если, конечно, у тебя есть дом. А если нет, то губернатор его тебе предоставит.
— Нет, сэр. Есть, сэр. То есть спасибо, сэр, но не надо. У меня есть дом, — быстро пробормотал Роби. Помятый вид, который в прежние времена служил ему прекрасным прикрытием, теперь работал против него. У него был вид бездомного бродяги.
— Да неужто? — подозрительно прищурился солдат.
— Да, сэр. Спасибо, сэр. Я живу на улице Филиппа Святого, — тараторил Роби, всеми силами стараясь выдать себя за перепуганного насмерть городского парнишку.
— Тогда вали домой, — пробурчал солдат, намереваясь поддать ему. Роби не раздумывая увильнул и пустился бежать.
«Они хотят завтра вечером сжечь Корде. Худо дело. А что они город закрывают — еще хуже. И зачем весь этот порох, хотелось бы мне знать. Что бы тут ни затевалось, лучше мне быть подальше отсюда, когда все случится…»
Лафитт устроил великолепный стол, а после трапезы пестрая компания заговорщиков долго сидела за портвейном, наслаждаясь последней передышкой перед решающими событиями.
«Революция…»
Для герцога Уэссекского это слово всю его сознательную жизнь означало жестокость, предательство и смерть. Французская Революция унесла его отца, швырнула его самого в кошмар Игры Теней. Она была единственной на свете вещью, которую он хотел бы уничтожить. А теперь, против всех ожиданий, он сам стал революционером, снова поклялся убить человека — на сей раз ради этой кровожадной, всепожирающей богини. Но это в последний раз.
Жан Лафитт сидел во главе стола, полуприкрыв глаза, как дремлющий кот. Уэссекс смотрел на молодого человека, которому предстояло стать королем новой независимой нации, если их заговор удастся, и не мог избавиться от мысли, что Луи совершенно не подготовлен для этого.
— Где она? — в отчаянии спрашивал Луи. Его мучительный вопрос отвлек Уэссекса от размышлений.
— Не знаю, — честно ответил герцог. — Но где бы она ни была, Сара рядом с ней. — И это тоже было правдой, к добру ли, к худу.
— Де Шарантон захватил ее, — сказал Луи, слишком погруженный в свои страхи, чтобы что-то слышать. Хрупкий хрустальный бокал задрожал в его руке, и он отставил его, словно в нем было горькое лекарство.
— Нет, — ответил Уэссекс. В этом он был уверен. — Корде его личный секретарь и, насколько я понимаю, весьма доверенное лицо. Если ваша — или моя — жена оказалась бы в руках де Шарантона, Корде обязательно сообщил бы об этом.
— И никто из Братства их не захватывал, — сказал Лафитт, кладя руку на плечо Луи каким-то доверительным жестом, который показался Уэссексу на диво убедительным. Мало на свете есть людей, которые могут так убедительно разыгрывать сострадание, если хотят побольнее кольнуть человека. — Я бы услышал об этом, уж поверьте мне, mon pauvre petit.[76] Но я все равно проведу расследование. Мы найдем вашу королеву. А сейчас мне надо идти. Нужно еще много сделать до отплытия моего флота.
Король Баратарии встал и откланялся.
От трудов Лафитта зависел успех всего предприятия. Если капитаны его буйного флота не смогут задержать корабли адмирала Бонапарта и дадут им подойти к городу, восстание захлебнется.
— Королева, — Луи вздрогнул от этого слова, словно даже и не думал сейчас о том, что ему предстоит стать королем. Помотал головой. — Она должна быть в безопасности. Нельзя было разрешать ей следовать за мной. Какой же я дурак…
«Если ты дурак, Луи, то и я тоже», — сказал себе Уэссекс.
Казалось, Уэссекс только-только заснул, как стук в дверь разбудил его. Он мгновенно сел на постели. Часы на камине показывали десять — слишком рано для отправления. Он вскочил, схватил рапиру и подбежал к двери.
— Уэссекс! — послышался голос Костюшко. Герцог отодвинул задвижку. Его напарник, такой же растрепанный и полуодетый, как и он сам, стоял в дверях босиком, кутаясь в роскошный халат.
— В чем дело? — спросил Уэссекс. Снизу доносился какой-то шум, но по нему нельзя было понять, почему Костюшко так взбудоражен.
— Роби вернулся. Корде арестован. Вот тебе и хорошие новости.
— Город минируют.
Роби лежал на кушетке в гостиной. Лицо его посерело от боли и усталости. Луи и Жан Лафитт стояли над ним, Лафитт разрезал синий кафтан Роби. Когда его сняли, показалась кровь.
— Да перестань ты, — раздраженно проговорил Роби. — Это все пустяки.
— Ты можешь отправиться на тот свет прежде, чем успеешь нам все рассказать, — ласково ответил Лафитт. — Выпей-ка немножко бренди.
— Я, видать, загнал кобылу. Прости, Жан. Но надо было добраться как можно скорее. Дело худо. Очень худо. — Роби взял кружку здоровой рукой и отхлебнул.
— Что случилось? — Уэссекс успел кое-как привести себя в порядок и надеть сапоги. Он влетел в комнату с рапирой в ножнах. Костюшко тем временем пошел взглянуть, нельзя ли помочь лошади, на которой Роби вернулся. Как парень и сказал, она была на последнем издыхании. — Кто в тебя стрелял?
— Солдаты у ворот. Они закрыли город. Еще можно пробраться туда через кладбище, но военные ворота закрыты, и на эспланаде тоже.
Лафитт дал раненому еще воды и бренди, и снова Роби стал жадно пить, пытаясь возместить потерю крови.
— Ты говоришь, Корде арестован? — это была худшая новость, какую только можно было себе представить. Де Шарантон способен заставить даже статую святого богохульствовать, а Корде и так его боялся. Если он сумеет выдержать хотя бы день, им очень повезет, но этого слишком мало.
— Пусти… Ради Бога, прекрати, Жан! — взвыл Роби. Лафитт разрезал рукав камзола и рубаху, и стало видно рану. Пуля прошла под лопаткой. Дурная рана. То, что парень проскакал после этого еще тридцать миль, было просто чудом.
— Боюсь, мне это не под силу. Придется лекаря звать, — Лафитт нахмурился. Баратария не то место, где можно было отыскать членов медицинского Королевского общества.
— Если бы нашлись инструменты, я бы мог попробовать, — внезапно вмешался Луи. — Аббат кое-чему научил меня. Надеюсь, моих знаний хватит. — Луи был бледен, но решителен. Ему придется прощупать рану зондом, чтобы найти и извлечь пулю, а от этой процедуры умирали не реже, чем от самой пули.
