Людмила Ардова - Путь бесчестья
— Я знаю, как это сделать, для этого я и пойду с вами.
Он что-то сделал, и мы оказались в храме Крокодила. Жрецы, увидев нас, подняли жуткий крик и стали вызывать стражу, но мы, не мешкая, перенеслись в монастырь Еллены и оказались на той же самой могильной плите.
Трактирщик попросил еще раз показать карту. Он с минуту разглядывал ее, и вдруг высказал странное предположение.
— Я не знаю на счет клада, но сдается мне, ваши сестры считают сокровищем вовсе не золото, хотя, возможно, оно где-то и существует.
— Тогда что же?
— Эти места могут быть всего лишь точками перехода в иные миры. Ваши древние вигиллийцы могли пользоваться ими.
— Но кто устроил эти точки перехода, как вы их называете? — спросила Колири.
— Путешественники по мирам. Но теперь все перемещения по мирам стараюсь контролировать я. И обнаруженные незаконные точки перехода закрываю для несанкционированных перемещений. Это моя, так скажем, работа.
— Но зачем же закрывать? — возмутилась принцесса.
— А чтобы разные нехорошие сущности не могли ими воспользоваться.
— Но раз эти путешественники однажды смогли открыть эти точки, значит, они смогут это сделать снова.
— Долго объяснять, но — не могут. Потому что они ничего не открывали сами. Это другой пласт цивилизации. Они просто придумали средство находить их и перемещаться. Но вместе с ними перемещаются разные сущности из мира в мир. Создавая хаос и беспорядок. Я — что-то вроде стража на воротах — спрашиваю: кто идет. И впускаю, если считаю необходимым.
— Это, наверное, вас тяготит! Такая ответственность!
Трактирщик пожал плечами.
— Вовсе нет.
— Так что же нам делать?
— Давайте проверим вашу карту, если найдем клад, будет неплохо, а если моя гипотеза верна, то я сделаю свою работу.
Возможно, вигиллийцы, попадая в иные миры, именно там прятали свои сокровища. Вот, например, в таком безлюдном месте, где вы были с Биг Футом, совершенно необитаемом мире, кто позарится на сокровища, — разве что орлы с баранами!
Но в этом случае ваши поиски усложнятся, если мы не найдем еще чего-нибудь.
Первым мы посетили мужской монастырь в Ликасии. Стояла глубокая ночь. Монахи мирно спали в своих кельях. За исключением трех молодых людей, которые лезли через монастырскую ограду и оказались прямо перед нашим носом.
Мы появились, словно из-под земли, а они свалились с толстой высокой стены.
— Говорил я вам, Аннунцио и Кизаболло, — в ужасе произнес один из монахов, — что рано или поздно Аакадис накажет нас за наше греховное времяпровождение.
Они упали перед нами на колени и стали громко молить о пощаде. Из их сумбурного бреда я понял, что они приняли нас за посланцев какого-то ангела, посланного им за грехи Великим Аакадисом.
Мы испугались, что они своими причитаниями разбудят остальную братию.
— Тише, тише монахи! — грозно сказал я. — Аакадис делает вам последнее предупреждение! Если не завяжете с беготней за ворота, то не видать вам светлой жизни как своих ушей.
— Но скажите, грешники дорогие, — вдруг полюбопытствовал я, — что вас тянет так сильно за территорию монастыря. Что за соблазн прельщает вас? Смущает ваши неопытные души?
— Милые красавицы, с пышными формами, обладающие многочисленными прелестями, что живут в большом поселении рядом, — всхлипнул один юноша.
— Ааа! — уважительно произнес я. — Этот соблазн понятен даже самому Аакадису. Ему ведомы все позывы и мучения плоти.
— Так, он прощает нас?
— Грех всегда грех, когда лишен осторожности, — выдал я что-то, что и сам не до конца понял. Но сказал я это со значением.
Задира толкнул меня в бок, — мол, заканчивай!
— А теперь, грехолюбы и сладострастные монахи, прельстившиеся женскими чарами и соблазнительными выпуклостями, ступайте в свои кельи и сто тридцать раз прочитайте самую короткую молитву из всех вам известных.
Не разгибаясь от поклонов, эти чудаки побежали прочь от этого места, благодаря за милость Аакадиса. А Колири, едва сдерживая смех, сказала:
— Вам известно, какова самая короткая молитва в этом культе?
— Нет.
— Она составляет толстый фолиант и делится на отдельные стихи. Обычно монахи читают избранные стихи, подходящие случаю. Но вы просили прочитать их не стих, а всю Молитву! Сто тридцать раз!
— Тем лучше для нас, — философски сказал я, — у них не останется времени шпионить за нами. Куда теперь?
— Вон в том здании усыпальница. Если и найдем что-нибудь, то, скорее всего, там, — указала Колири.
Мы долго возились с замком, но, наконец, попали внутрь. Мы нашли мощи, скульптуры, тяжелые надгробия, и другие бессмысленные и унылые для живого человека вещи. Колири уже собралась повторить свой опыт легкомысленного танца на костях монахов, как трактирщик резко остановил ее.
— Следует соблюдать осторожность. Танцевать надо, когда вы уверены в паркете.
Он что-то зажег и обвел склеп длинным тонким лучом. В дальнем углу как будто искра сверкнула.
— Вот оно, нашел!
— Это та самая точка?! — обрадовалась Колири, — так давайте же! Чего мы ждем?
— Спокойно, девушка. Будьте терпеливы.
Трактирщик внимательно осмотрел плиту и о чем-то задумался.
— В этот мир соваться не стоит.
— Это почему же?!
— Там будет плохо всем нам, уж поверьте — я это вычислил одним прибором. Устройством, которое делает анализ следов микрочастиц, оставшихся после последнего перехода. Такие частицы свойственны очень древним неразвитым мирам, в которых живут ящеры и разные нехорошие твари. Вигиллийцы случайно попали туда, кто-то вернулся и рассказал своим собратьям-монахам про диких богов из преисподней. Я закрываю этот путь. Он снова что-то зажег и раздался как будто глухой щелчок. А мраморная плита даже немного задымилась.
— Теперь монастырь Ольриха, что находится в Аламерии.
С помощью трактирщика мы побывали во многих склепах и подземельях, но все безуспешно. Наши блуждания по монастырской карте не дали никакого результата — сокровище было мифом, выдуманным сестрами.
Трактирщик пожелал нам успехов и растворился в воздухе.
Колири снова повесила свой носик. Ее разочарование было несравнимо ни с чем, и избавить ее от него могло только одно чудо — любовь. В нашем случае она явилась в виде молодого человека, блуждавшего в безуспешных поисках по Ликасии и совершенно случайно наткнувшегося на сторожку отшельника.
Он был хорош собой, наверное, — во всяком случае, об этом говорили зачарованные глаза нашей Колири. Она не могла показать свою явную радость — принцессам так не положено, но он мог, и делал это с нескрываемым удовольствием.
