Наталья Резанова - Удар милосердия
Она не спала. Сидела у окна, приоткрыв ставню – отсюда и свет – в длинной, до пят, рубахе, с неприбранными волосами.
– Дагмар?
Она обернулась, и при виде ее лица Джаред невольно приподнялся. Оно не казалось более блеклым, непрорисованным, словно бы к нему разом вернулись насильственно отнятые краски. И по лицу ее текли слезы.
Теперь все зависело от того, что она скажет.
– Они отрубили ему голову, – глухо произнесла она. – Я любила его, а они его убили…
– Кого?
– Эйнара… Вальграма… – Дагмар захлебнулась рыданиями.
Мужчина, уходящий от нее в ночь, туда, где ждет его изготовившееся к последней битве войско… Следовало догадаться раньше. Но любовь и жалость ослепили его. Джаред догадывался, что тот, кого Дагмар любила в прошлой жизни, погиб. Теперь она об этом вспомнила. Но это может быть, не худшее. Он встал.
– Дагмар, ты знаешь, кто ты? И кто я?
– Я знаю … и тебя, и Диниша, и актеров… и все, что было раньше… Я только вспоминаю то, что было тогда… Господи, зачем, зачем!
Она была близка к истерике. Джаред поспешно налил в кружку воды и протянул ей. Дагмар выпила – давясь. руки ее дрожали и зубы стучали о край кружки.
– Ты хотела вспомнить.
– Да, хотела. – Она откинула голову назад, для того, чтобы слезы потекли вспять – словно это могло снова повернуть воспоминания. – Не надо было меня слушать… Для чего ты сделал это со мной?
Он не сказал: «Я хотел, как лучше». Это не просто было недостойно и мучительно. Джаред по опыту знал, что подобный тон недопустим между лекарем и больным. А Дагмар была сейчас его пациенткой.
Он взял ее за плечи и отвел в постель. Закутал в одеяло.
– Расскажи мне все. Расскажи, и тебе станет легче. Обещаю тебе. Только не молчи.
– Не знаю… как может стать легче.
– Для начала скажи мне, кто ты.
– Дагмар… Стиркхьорт… Я считала, что Дагмар – придуманное имя… а оно – настоящее. Мы жили в Вальграме….в городе Вальграме…и Эйнара я знала с детства…я всегда любила его, наверное, с рождения… а он не замечал, он был много старше… и мне бы никто не разрешил помыслить о нем… Он был незнатен, а мы хоть и обеднели, от первых эрдских ярлов… отец всегда твердил об этом. Потом Эйнар уехал в Эрденон служить герцогу. А потом начался мятеж, и он вернулся. Теперь на него у нас смотрели по-другому – он был спаситель города…и теперь, когда я выросла, он меня заметил. – Она то ли усмехнулась, то ли всхлипнула. – Родители мои уже умерли, я жила под опекой дяди, но они с теткой не мешали мне видеться с Эйнаром… им это даже было лестно… Но ему нужно было выступать против мятежников. А я…я не хотела оставаться вдали от него. И когда он позвал, я убежала из дома. Мы хотели пожениться… но не успели.
Она умолкла. Джаред спросил:
– Почему Вальграм предал герцога?
– Он не предавал! – Дагмар произнесла это с такой силой убеждения, что Джаред поверил – дело не только в слепой преданности влюбленной женщины. – Этого никогда не было, слышишь? Он воевал за герцога. К нему должно было подойти союзное войско принца Раднора. Но его не было. И Эйнар со своими людьми разбил мятежников. Это была долгая и жестокая битва, но он победил. Потом подошел принц Раднор со своим войском. А потом… – Дагмар вновь осеклась, но заговорила вновь без принуждения. – Я не знаю точно, что случилось. Меня там не было. Я оставалась в деревне, где был наш лагерь. А Эйнар поехал в ставку принца…и мне сказали, что его схватили и казнили. И убили тех, кто был с ним – Гудлейфа Дагнальда, Леода из Камби …и других.
– Но за что? Почему?
– Не знаю, – повторила Дагмар. – Я не поверила. Потом солдаты ворвались в деревню… и началась резня. Марикен убили (Джаред не спросил, кто такая Марикен, но вспомнил женщину, мелькавшую в снах Дагмар). А меня спас Тодд…
– Тодд?
– Писарь…и вестовой…он все время был на подхвате при военачальниках…и к принцу с ними тоже поехал… Но успел сбежать, когда их убивали. Он спрятал меня в погребе, а ночью мы выбрались через земляной лаз…
– А дальше?
– Дальше… я хотела вернуться домой, но узнала, что город захвачен… и казнены все, кто поддерживал Вальграма… его теперь объявили главным мятежником. У меня больше не было ни дома, ни родных. – Она села, кутаясь в одеяло. Глаза ее жутко блестели. – Знаешь, из-за чего я больше всего убивалась тогда? Не по родственникам, которые умерли из-за меня… и даже не по Вальграму, которого я любила так, что забыла все на свете. Я, дура, обливалась слезами из-за того, что не успела его узнать… не спала с ним. У него просто не было на это времени.
Джаред молчал.
– Тодд не оставил меня… мы брели вместе, он добывал еду…и он сказал мне, что знает человека, способного мне помочь. Если я соглашусь на его условия, он заберет у меня память о Вальграме. Я стану свободна. А я… я умирала от горя. И согласилась. Мы пришли в какую-то деревню… я почти ничего не соображала от слез…наверное, это было почти умопомешательство. Там был этот человек… Тодд, похоже, давно знал его. Они долго говорили… я не слушала о чем. Потом этот…Тодд называл его «магистр»… Он сказал, что заберет у меня воспоминания, если я исполню один ритуал. Но провести его может только чистая девушка. И, если я лгу о своей невинности, и была любовницей Вальграма или другого мужчины, то меня постигнет мучительная смерть. А если я невинна, то останусь в живых. Мне кажется, ему было все равно – умру я или выживу. Мне тоже. – Она прикрыла глаза. – О том, что было дальше, я не помню. Только тьма… я стала приходить в себя на дороге.. .не сразу… может быть, какое-то время я действительно была безумна – пока не встретила «Детей вдовы» и Диниша. – Дагмар откинулась на подушку, из-под ее сомкнутых ресниц новь потекли слезы.
– Успокойся… все кончилось…теперь все хорошо.
– Ничего не хорошо… и не будет хорошо. Он умер, ты слышишь, – умер!
Джаред понимал, что говорит она не о Динише.
– Дагмар, это было шесть лет назад.
– Это было вчера, – отрезала она. И это была не истерика. Дагмар говорила твердо, осознанно. – Боже мой, я лишь сейчас поняла, что совершила. Убогая дура, со своими щенячьими горестями, о своих страданиях только и думала… и, чтоб избавиться от них, предала его память. Его все считают предателем. Те, кто мог защитить его имя, мертвы. А я, я… Год за годом Эйнара Вальграма поливали грязью по всей империи, а мне было наплевать. Я забыла о нем. Я кривлялась на площадях и валялась по постелям комедиантов и бродяг!
Джаред вскочил, сжав кулаки. Он должен был ее ударить. Но не смог. Отвернулся.
– Прости, – сказала она ему в спину. – Я не хотела этого говорить. Но мне плохо… слишком больно. И ты не виноват. И Диниш…Я виновата, одна я.
