Джон Райт - Туманы Эвернесса
Когда шестая башня, Сумасшествие, мрачно сверкнула над волнами, из ее окна появился первый из ангелов тьмы, и вверх взлетела песня, предсказывающая приход Люцифера. Никакой реактивный самолет не мог соревноваться в скорости с его бессмертными крыльями, и куда бы не падал его смертельный взгляд, кричащие люди убивали себя тем оружием, которое первым попадало под руку.
Когда последняя башня, Слепота, встала над волнами, ворота тьмы открылись, и оттуда хлынули грозовые облака, закрыв все звезды, кроме одной, блестящей и бледной планеты на Востоке, которая поднялась в зенит.
Выше всех остальных слуг Люцифера, внушающая ужас богиня Судьба сидела во дворе поднимающегося дворца, за великими воротами тьмы, поднимая скипетр и предрекая поражение силам людей.
Открылись все ворота и окна Ахерона, и изнутри хлынули лучи бледного, не отбрасывающего тени света, замораживая беснующееся море. Троны, Власти, Серафимы и Херувимы встали и запели песню, которая убила людей, услышавших ее.
И Ангелы Ахерона взмыли в воздух, прекрасные сияющие создания, их крылья оставляли за собой снег.
Большим кругом, так, как они стояли вокруг трона повелителя, взлетели Серафимы зла, уничтожая любую жизнь в море, на которую падала их тень, равно друга и врага; на их мантиях были изображены созвездия, которые не появляются на земном небе, три ряда крыльев закрывали их ноги, опоясывали их талию и закрывали окруженные нимбом головы от зрелища императорских ворот Ахерона.
— Слава, слава, слава, — пели они, но императорские ворота еще не открылись. Из темноты послышался голос, сказавший: — Путь еще не готов! Пускай Земля приготовится приветствовать своего повелителя!
Услышав эти слова, Архангелы Ахерона начали летать взад и вперед над морем, и взмахи их крыльев вызвали волны прилива, более высокие, чем любая гора. Архангелы, как пастухи, направили эти волны на противостоящий им могучий флот, собранный человечеством. Волны бросились на корабли.
Все корабли, кроме одного, утонули, и моряки, смытые с палубы, были съедены наядами и морскими змеями.
IV
Рулевой повернул нос авианосца к волнам, которые поднимались все выше и выше. Через стекло рубки Ворон видел бегущий на них склон гороподобной волны, окруженной пеной, увеличивающейся, распухающей, поднимающейся — стена воды, вершина которой терялась в облаках.
В рубке раздался сигнал тревоги. Очень быстро, без суеты и лишних движений, моряки оставили свои посты и спустились под палубу. Ворона вынесло вместе со всеми. Он обнаружил, что вместе с двенадцатью другими моряками сидит в кубрике, и кто-то привязал его к мягкому стулу, который выдвинули из-за переборки.
Комната была длинная, но не широкая, овальные иллюминаторы в каждом конце были закрыты наглухо.
Ворон повернулся, чтобы спросить моряка рядом с ним, когда удар молота потряс кубрик, и у Ворона перехватило дыхание, когда ремни, державшие его на стуле, глубоко врезались в пояс и грудь.
Лампы потухли, зажегся аварийный оранжевый свет.
Палуба наклонилась под углом в сорок пять градусов, а затем встала вертикально. Ворон оказался на стене.
Ужасающий звук, который Ворон уже однажды слышал и надеялся никогда не услышать снова, наполнил кубрик. Звук плачущего от боли металла, звук стальных тросов, рвущихся от непосильного напряжения. Треск и стоны металла звучали отовсюду, как крики умирающих зверей, к ним добавились выстрелы вылетающих заклепок. Корпус авианосца треснул.
Душераздирающий треск ударил по ушам, и комната вздрогнула.
Потом, внезапно, Ворон обнаружил, что висит головой вниз.
Моряк, висевший рядом с ним, сказал:
— Ну и ну. Они в ангаре. Океан внутри.
— Послушай, — сказал другой. — Слышишь треск? Самолеты бьются о верхнюю палубу. Мы только что потеряли их всех.
— Надеюсь, что реактор уцелел…
— Мы перевернулись, — сказал Ворон, не сумев сдержать страх и удивление. Он даже представить себе не мог, какая нужно сила, чтобы опрокинуть корабль такого размера.
Моряк рядом с ним сказал:
— На самом деле я думаю, что мы под водой. Слышишь, как стало спокойно.
Ворон не услышал грома, обычно сопровождавшего его страх: он мог приказывать штормам только над водой. Здесь он беспомощен.
— Не беспокойся, — продолжал моряк. — Эта старая труба очень хорошо спроектирована. Каждая каюта изолирована, все разделено на отсеки. Мы должны автоматически оказаться на поверхности.
Едва он сказал, как, с металлическим треском, пол и потолок поменялись местами. Ворон услышал рев, совсем рядом вопил сигнал тревоги.
Моряки начали отстегиваться.
— Сейчас здесь будет жарко! — сказал один из них. — Кое-что сорвалось с привязи!
— Слышишь? Включились пенные огнетушители.
Красный свет просочился через открывшийся люк. Офицеры вылетели наружу, по дороге выкрикивая приказы. Ворон, старавшийся любой ценой сохранять спокойствие, обнаружил, что его несет вперед толпа моряков, бегущих на свои места по аварийному расписанию.
Несколькими мгновениями позже он с удивлением обнаружил себя в гигантском ангаре под верхней палубой. Над головой зияли огромные проломы, открывая небо; перекрученные металлические платы торчали из зазубренных обломанных краев. На полу ангара плескалась морская вода, лифтовые шахты превратились в бассейны, по которым тонким слоем плавало горючее самолетов, кое-где уже вспыхнувшее. Морская вода вытекала вниз через трапы и люки.
По неповрежденной винтовой лестнице Ворон выбрался на главную палубу.
Все самолеты, стоявшие на палубе, исчезли, за исключением одного, разбитого и наполовину висевшего над краем, чей хвостовой крюк зацеплялся за трос. Палуба была объята пламенем.
Недалеко от корабля по темным волнам плавали обломки кораблей и горы бледно сияющего льда. На горизонте стояли семь башен Ахерона, более темные, чем ночные облака, клубившие за ними. Расправив крылья, ангелы и архангелы зла стояли на верхушках айсбергов и приветствовали башни мечами и кнутами. Океан кипел от тысяч извивающихся созданий, змей и морских драконов, многоруких кракенов, трехголовых химер и прекрасных злых русалок. Ангелы не обращали внимания на спасательные лодки и пытающихся спастись людей, но Ворон слышал слабые крики, когда игривые русалки утаскивали моряков из лодок, или их переворачивали морские черти.
В воздух поднимался триумфальный гимн, прекрасная сверхчеловеческая музыка. Темные фигуры, с факелами и обнаженными мечами в руках, взлетели с волн и выстроились двойной линией, ведущей к последним, самым большим закрытым воротам темной цитадели, находившимся между башнями Несправедливость и Бесчеловечность.
