Дженнифер Роберсон - Певец меча
Дел сидела на снегу, заботливо ухаживая за тонкими лепестками пламени. Костер никак не разгорался, огонь не мог справиться с ветром, снегом и влажным деревом. Я старательно изображал щит, прикрывая огонь большим одеялом, хотя давно понял, что все усилия тщетны.
– Аиды, – проворчал я, – как я от всего этого устал! Чем бы я не пожертвовал за несколько минут в тепле!
Дел согнулась над дрожащими лепестками.
– И чем бы ты пожертвовал? – заинтересовалась она.
– Бородой? – с надеждой предложил я.
Дел прикрыла огонь ладонями и удостоила меня насмешливого взгляда.
– Сколько раз тебе объяснять? Тебе же лучше оставаться с бородой. Твоему гнедому зимняя шерсть пошла только на пользу.
– Он лошадь, Дел, а я человек. И я предпочитаю гладкую кожу жесткой шкуре, особенно на лице.
Она тихо засмеялась и кивнула.
– За последнее время ты совсем оброс. Временами мне кажется, что я путешествую с медведем.
Мне это тоже приходило в голову. Кантеада дали нам одеяла, чтобы заворачиваться в них ночью, но забравшись далеко на Север мы стали использовать их как плащи, защищаясь от усиливающегося мороза. Я давно не стриг волосы и не брился. На лице выделялись только три светлых пятна: нос и глаза. И по-прежнему не зарастали шрамы песчаного тигра. Все остальное было покрыто волосами, шерстью и кожаной одеждой.
У Дел, конечно, бороды не было и ей приходилось тяжелее. Она заворачивалась в одеяла по глаза. Чтобы развести костер, ей пришлось снять их, и от резких порывов ветра щеки быстро покраснели, а из глаз покатились слезы.
– Сколько еще идти? – спросил я.
Она, нахмурившись, посмотрела на Север. Листва с деревьев давно опала, на ветках лежал снег. Буря началась прошлой ночью и конца ей не предвиделось.
Дел вздохнула, чуть пожав плечами.
– При хорошей погоде неделю. В снег может быть две.
– Слишком долго, – отметил я.
Она сгорбилась над огнем.
– Знаю, Тигр, знаю.
– А они не дадут тебе отсрочку? Я хочу сказать, из-за этого снега…
– я не закончил. Дел качала головой.
– Вряд ли, – сказала она. – Года более чем достаточно. Они скажут, что я тянула, пока не стало слишком поздно.
– Но ты торопилась как могла, баска. Неужели они не примут это во внимание?
Ледяные крупинки били ее по лицу, застревали в волосах.
– Не думаю, Тигр. Если я опоздаю, значит опоздаю.
Ветер переменил направление. Я вместе с одеялом тоже переместился, прикрывая место костра, чтобы Дел могла возродить огонь к жизни.
– И сколько, ты думаешь, это будет продолжаться?
Она пробормотала что-то на Северном, наверное выругала погасший огонь, и поднялась с колен.
– Я не знаю! – рявкнула она. – Ты думаешь, я все должна знать? – она закрыла лицо руками. – Боги, боги, что же со мной происходит? Почему я злюсь на весь мир?
– Ты устала, – объяснил я, – устала и совсем измучилась, – я проложил дорогу через снег, проклиная тяжесть ледяной крупы, и укутал Дел в одеяло.
– Когда ты приехала на Юг, ты все время беспокоилась о Джамайле. А теперь еще хуже: время, Аджани, вока, гончие… даже плохая погода. Чего же ты ожидала?
Ярость пропала так же неожиданно, как и появилась. Передо мной сидела просто уставшая женщина.
– Я не знаю, чего я ожидала. Сначала я была просто счастлива вернуться домой, а теперь… появились другие заботы. И ты пристаешь с расспросами, что я буду делать, когда суд закончится.
– Отлично.
– Если они позволят мне жить.
– Об этом и вопрос не стоит, – я пробрался через снежные завалы к жеребцу, привязанному к дереву. Жеребец повернулся крупом к ветру и низко опустил голову. Я сгреб с его спины снежную перину и из серого он снова стал гнедым.
– В конце концов твоим поручителем будет Песчаный Тигр.
– Тигр… берегись!
Я тут же отпрыгнул, одновременно потянувшись за мечом, но зверь был уже на мне. Я почувствовал как челюсти сжимают левое запястье, пытаясь прокусить толстую одежду. В ноздри ударил мускусный запах и я услышал низкое рычание. Пойманный врасплох – я себя за это выругал – я упал на одно колено, а челюсти давили все сильнее.
Аиды, у этой штуки были отличные зубы!
Жеребец за моей спиной шарахнулся, пытаясь оборвать веревку, и неистово завизжал. Я упал на спину около его передних ног и гнедой задрожал, беспокойно пританцовывая рядом со мной. Лошадь никогда не наступит на человека со зла, но спасая свою жизнь, может и не посмотреть, что у нее под ногами.
Позади зверя я увидел Дел, Бореал поднята для удара. В глазах Дел была и ярость, и нерешительность: в спешке она могла задеть меня, из-за задержки я мог погибнуть.
Приятно наверное выбирать.
Она сделала шаг вперед, опустилась на колено, по-другому взяла меч и как пику вонзила зверю под живот. Слов нет, как благодарен я был, что в меня она не попала.
Полилась кровь, горячая и едкая. Хищник взвыл, скорчился и отпустил мою руку, чтобы закусить клинок. Внутренности вывалились на снег: Дел не просто вонзила меч, она вырезала зверю кишки.
Я откатился в сторону, пошатываясь встал и сделал три шага, просто потому что меня занесло. Потом я обернулся и посмотрел назад, тяжело выдыхая облака пара.
С неба сыпались снежинки, я увидел лицо Дел, порозовевшее от опасности и перепачканное кровью. Она подняла одну руку в перчатке, чтобы коснуться щеки, растерла кровь и отвела перчатку. Дел не сводила глаз с тела зверя.
Я потянул жеребца за привязь.
– Спокойнее, – сказал я ему, – спокойнее.
Я отвязал гнедого, провел на три дерева дальше и снова привязал. Уводить его далеко я не рискнул: где был один хищник, там могло быть и несколько.
Я поплелся обратно к окрашенному в алый цвет снегу, радуясь, что кровь не моя.
Дел медленно поднялась.
– Волк, – сообщила она.
Я нахмурился. Вначале мне показалось, что это гончая, но рассмотрев тело повнимательнее, я понял, что Дел была права. На снегу лежал самый настоящий волк.
– А как же свисток? – удивился я. – Почему он не отогнал волка?
– Кантеада создали его против заколдованных зверей, а это был обычный волк, и он делал то, что делают все волки зимой – старался прокормить семью.
Я послал ей кислый взгляд.
– Ты его случайно не жалеешь, Дел? Он, между прочим, хотел мною пообедать.
Она пожала одним плечом. Кровь капала с меча и пачкала снег.
– Может ему нужен был жеребец, а ты стоял на пути? – Дел перевела взгляд с волка на меня. – Они очень редко нападают на людей, но зимой, когда пищи мало, а в логове голодные малыши, бросаются на все живое.
Ее, как и большинство женщин, легко было растрогать видом животного, особенно молодого и неуклюжего. Я вспомнил как Дел взбунтовалась против Южных обычаев и прихватила с собой двух осиротевших малышей песчаного тигра, хотя я предупредил ее, насколько опасными будут их когти, когда прорвутся мембраны, и клыки, когда заменят молочные зубы. К счастью, мы избавились от тигрят прежде чем те успели подрасти.
