Вольф Белов - Император полночного берега
– Прорвать строй! – скомандовал на ходу Икестос. – Пробиться к знамени! Там их царь!
С копьями наперевес ногарские катафрактарии[11] вклинились в ряды мчавшихся навстречу арамейских всадников. Копья ломались, пробивали щиты и доспехи, с обеих сторон сраженные всадники падали под копыта гиппарионов. Сшибаясь на полном скаку, гиппарионы ломали собственные кости и, хрипя, с кровавой пеной на губах, валились наземь, подминая под себя выбитых из седел воинов и собственных седоков. После первого удара всадники с обеих сторон обнажили мечи, продолжая кровавый бой.
Несмотря на то, что большую часть арамейского войска составляли пешие воины, всадников оказалось слишком много для трехсот кавалеристов Икестоса. Хотя ногары и превосходили боевой выучкой лесных варваров, все же очень скоро им пришлось отступить под натиском арамеев. Эскадроны арамеев не просто заставили ногаров отступить, но оттеснили их в сторону, открыв основному войску пространство для удара по шеренгам пехоты.
Лишенные своего царя-полководца, ногарские гоплиты тем не менее стояли недвижимо, заслонившись большими щитами и ощетинившись копьями, готовые встретить неприятелей, волнами устремившихся на их ряды. Икестос потратил немало времени не только на восстановление Хорума, но и на боевую выучку своих воинов. Каждый из них сейчас понимал, что это, скорее всего, последний бой в его жизни, однако ногары продолжали действовать согласно боевой тактике ногарских легионов. Отступив и сломав свои ряды, ногарские воины были бы смяты и изрублены, поэтому они предпочли встретить врага стеной щитов и копий.
Волна арамеев ударила в ощетинившиеся копьями ряды ногаров и отхлынула назад, оставив на земле десятки раненых и убитых. Тут же шеренги ногарских гоплитов расступились, и вперед устремилась легкая пехота. Не ожидавшие подобного маневра арамеи растерялись. Покромсав короткими клинками опешивших противников, ногарские воины вновь спрятались за бронированной стеной гоплитов. Арамеи сгруппировались для нового удара, впереди встал огромный седовласый воин.
– Арамеи, вперед! – взревел седовласый.
Варвары полуночных лесов вновь штормовой волной ударили в шеренги гоплитов. Седовласый воин закинул щит за спину и взмахнул даже не секирой, а простым топором на длинном древке с широким лезвием. Мощными ударами воин ломал копья и крушил щиты и броню передовых воинов. Вскоре в образовавшуюся брешь потоком устремились остальные арамеи. Еще в нескольких местах шеренги гоплитов были прорваны, закипела отчаянная схватка, порой переходившая из обоюдной резни в простой мордобой.
Используя численное превосходство, арамеи разметали ногарских воинов по степи. Сбившись отдельными группами, ногары оказывали отчаянное сопротивление, но их ряды неуклонно редели под ударами арамейских клинков.
Между тем кавалерия Икестоса также терпела поражение от превосходящих по численности сил противника. От трехсот всадников очень скоро в седлах осталось не более сотни, и те рассеялись по степи отдельными группами. Собрав три десятка оставшихся рядом воинов в один отряд, Икестос предпринял отчаянную попытку пробиться к алому знамени арамеев. В жестокой рубке Икестосу удалось приблизиться к группе воинов, окружавших знаменосца, он даже узнал одного из всадников в простых доспехах.
– Хорруг! – воззвал Икестос. – Выходи на бой! Не будь трусом!
Как он и ожидал, знакомый воин немедля пришпорил гиппариона и устремился к правителю Хорума.
– Кто ты?! – выкрикнул Хорруг, обнажив клинок. – Я тебя знаю?
– Еще как знаешь! – свирепо отозвался Икестос. – Ты сделал меня таким, каков я есть! За это и ответишь!
– Я готов к ответу! – прорычал Хорруг.
Даже по голосу он не узнал аристократа из столицы ногарской империи, которого когда-то оставил во власти прихлебателей бывшего властителя Хорума, и все же был готов покарать смельчака, осмелившегося бросить вызов лично ему.
Два гиппариона сшиблись грудь в грудь, два воина ударили щит в щит, зазвенели клинки. Несмотря на свое увечье, Икестос бился умело – любой воин, менее опытный, чем Хорруг, вынужден был бы отступить под его напором. Однако Хорруг стоил своего противника. В ходе ожесточенного поединка ремни, удерживавшие Икестоса в седле, лопнули, и правитель Хорума свалился на землю. Плащ Икестоса распахнулся. Хорруг с удивлением увидел, что его противник калека. Спешившись, он ударом меча сшиб шлем с головы ногара.
– Когда я видел тебя в последний раз, твоя рожа была более привлекательна, – произнес предводитель арамеев, узнав в изуродованном противнике человека, когда-то пленившего его и Демилия.
– Она и осталась бы такой, и мои ноги были бы при мне, не оставь ты меня тогда без помощи, – прохрипел Икестос в ответ.
– Я предупреждал, что тебе придется пожалеть о своем поступке.
– Вижу, ты все-таки вернул свой клинок.
– Им я тебя прикончу, – произнес Хорруг.
Он занес меч над поверженным противником. Икестос откинул голову. Его пальцы по-прежнему сжимали рукоять меча, однако ногар даже не помышлял о том, чтобы оказать сопротивление. Он лишь мысленно проклинал богов, посуливших ему в видении отмщение всех своих обид.
Хорруг не ударил. Его внимание отвлекло появление новых противников. Безжалостно истребляя как ногаров, так и арамеев, в общую схватку вклинились семь всадников. Вооруженные по-разному, они отличались от ногаров и арамеев чересчур мощным телосложением и ростом. Объединившись перед общим противником, арамейские и ногарские воины ударили по новым врагам. Но, несмотря на малую численность, одолеть семерых незнакомцев оказалось совсем непросто. Мало того, что все они искусно владели оружием, очень скоро выяснилось, что ранения, наносимые противниками, не причиняют семерым воинам никакого вреда. Раны, которые могли бы обездвижить любого самого умелого и ловкого бойца, затягивались на глазах, а могучие воины все так же неутомимо разили всех подряд.
Очень скоро среди арамеев пронеслось зловеще и пугающе:
– Бессмертные.
Изменив тактику, арамеи и ногары направили удары копий и мечей на гиппарионов. Ожидаемого успеха это не принесло. Лишившись коней, бессмертные воины нисколько не уменьшили свой напор. Умело используя оружие, они успешно противостояли тяжеловооруженным всадникам, чего прежде не доводилось видеть ни ногарам, ни тем более арамеям.
Лесные варвары в страхе отступили. Рядом с Хорругом остались немногие. Воспользовавшись возможностью, уцелевшие ногарские всадники предпочли убраться прочь, оставив своего ущербного повелителя. Схватив Икестоса за ворот пластинчатой кольчуги, Хорруг рывком поставил его на ноги, вернее, на культи, заменявшие правителю Хорума ноги, и произнес:
