Андрей Лукин - Подорожный страж
Мальчишек тут же отправили в баню, отмываться и переодеваться.
Сын хозяина, Швырга-младший, крепкий тайгарь, тоже уже прилично в летах, но стриженый не по таёжному, с аккуратной бородкой, окликнул Стёпку, отвёл в сторонку.
— Тролль сказывал, у тебя оберег на шее висит… Вправду ли из Оркланда?
Стёпка кивнул.
— Глянуть позволишь ли?
Стёпка ещё раз кивнул и полез в котомку. Он вытащил конхобулл, протянул его Швырге. Тот с нескрываемым удивлением смотрел то на стража, то на Степана.
— Как ты его снял? — спросил он. — Ты его сам снял? Никто не помогал?
— Сам. Только его сначала Старуха копьём ударила. Силы лишила.
— Значит, не брешут, что Старуха в Протору внука своего привезла.
— Я не внук. Она меня просто так привезла.
— Я смотрю, тебе есть о чём рассказать, — удивлённо молвил Швырга. — Шагай в баню, попарься, грязь смой, а потом мы с тобой побеседуем, ежели ты не против. И вот что ещё… — он помялся. — Оберег твой надо бы от чужих глаз покрепче скрыть. Как бы маги до него не дотянулись. Они это умеют.
— А как его скрыть? — Стёпка ожидал какого-нибудь колдовского действа, заклинания там или щита магического. Но всё оказалось гораздо проще.
— Сунем его в горшок и поставим в подпол. Там его никто не учует.
Швырга взял конхобулл осторожно, за тесёмку, словно змею ядовитую, которая уснула, но может проснуться в любой момент. И унёс в избу. И Стёпке сразу сделалось на душе легче, потому что до этого он всё время думал о том, что Лигор исхитрится как-нибудь и вернёт подгляду его былую силу. А теперь — пусть пыжится, всё равно ничего не увидит.
В предбаннике Стёпка без сожаления скинул окровавленную чужую одёжду и, задержав дыхание, нырнул в обжигающий пар. Пацанята уже вовсю хлестали себя вениками, покрякивали, плескали водой на раскалённые камни. Стёпка на самый верх не полез, там было слишком жарко, устроился внизу, напротив каменки и сначала просто сидел, ни о чём не думая, грелся, душой отходил от всего недавно пережитого. Теперь, задним числом, сделалось ему по-настоящему страшно, что мог он и не спасти Вяксу, что весич мог ударить не в живот, а в сердце, что порошок в мешочке мог закончиться… И такое тогда в Проторе завертелось бы, что и подумать жутко.
В приоткрытую дверь заглянул запоздавший Щепля, повертел носом.
— Знатный парок, — сказал он. — Жаль такой упускать.
И тоже залез наверх. Парились они долго, потели, хлестали друг друга, обливались холодной водой из кадушки, снова плескали на камни. Потом долго сидели в предбаннике, на отскоблённой дожелта лавке, утирались полотенцами, тянули брусничную воду, пыхтели, опять утирались. Баня у ведуна была знатная, богатая баня, и, как понял Стёпка, для пацанят непривычно чистая и просторная. Потому и не отказались от помывки. Когда ещё такой случай будет — у самого ведуна парком побаловаться. Все проторские пацанята на три круга обзавидуются.
Вякса долго разглядывал свой худой бок, мял рёбра, оттягивал смуглую кожу, давил пальцами, искал шрам. Шрама не наблюдалось.
— Славно быть демоном, — заключил он. — Никакая сеча не страшна.
— Ага, — сказал Стёпка. — А это ты видал? — Он выпятил голое плечо и повернулся к распахнутой двери, чтобы было виднее. Шрам от призрачного меча уже почти сошёл, и боль давно не давала о себе знать, но жуткий рубец ещё вполне отчётливо просвечивал сквозь распаренную кожу.
— Кто тебя этак-то, Стеслав? — спросил Збугнята, широко растопырив глаза.
— Призрак один мечом рубанул. Сейчас-то уже зажило, а сначала вот такой след был. Дядько Неусвистайло меня лечил, мазал чем-то.
Щепля долго разглядывал рубец, качал головой.
— Мало руку тебе не отсекли. А демона токмо призрачным мечом порубить можно. У меня на энти дела глаз верный.
Обсохнув, Стёпка с удовольствием натянул привычные джинсы и рубашку. Пусть немного мятое, зато всё чистое и мертвяками не пахнет. Распихал по карманам свои магические мелочи и почувствовал себя настоящим полноценным чело… то есть демоном. После бани на душе тоже стало чисто и спокойно, словно все тревоги и неприятности смыло напрочь вместе с дорожной грязью.
Потом он прощался со Збугнятой, Вяксой и Щеплей. Пацанятам натолкали в котомку пирогов и сладостей и отправили по домам, наказав держать языки за зубами и никому ничего не рассказывать. А о столкновении с весичами крепко-накрепко забыть. Не было ничего и не видели никого, усекли? Пацаны послушно кивали. Так они и удержатся, подумал Стёпка. Сегодня же разболтают дружкам о бое демона с весичами и о великом позоре магов.
— Приходи ещё к нам, Стеслав, — сказал на прощание Збугнята. — Мы ждать будем.
— Если получится, — не стал напрасно обещать Стёпка. — Я ведь здесь ненадолго. Дела сделаю и домой.
— Растрезвонят, — вздохнул Швырга-младший, глядя вслед пылящим по дороге мальчишкам.
— А и пущай, — ухмыльнулся его отец. — Их вины ни в чём нет, а магам наука будет. Не у себя дома, чтобы руки распускать. Пущай.
Дядька Неусвистайло успел сходить в тролличью слободу. Вернулся он не один, с ним пришёл какой-то старик, сухой, морщинистый, с загорелым до черноты лицом, со слегка раскосыми глазами и острыми скулами, с длинными, заплетёнными в несколько косиц седыми волосами и в непривычного покроя халате, расшитом чёрными узорами по серебряному полю. Старик уважительно раскланялся со Стёпкой, заглянул пронзительным взглядом в самую душу и не сказал ни слова, прошёл в избу, привычно переступив высокий порожек.
* * *…День клонился к вечеру. Они сидели в горнице, за щедро заставленным всякими вкусностями столом. В широко распахнутую дверь струился тёплый воздух. Во дворе уютно квохтали куры, на крыльце лежал большой лохматый пёс, похожий на волка.
Сначала, как полагается, все основательно подкрепились. После того, как Швырга представил всех присутствующих.
— Меня ты уже знаешь, — сказал он, усадив Степана на почётное место у окна. — Ярмила тоже. Жену мою Тихошу знаешь. Это вот мой батя, он ведун, он нас и уговорил привести тебя сюда. А это, — он уважительно поклонился старику в халате, — элль-хон Зарусаха. Он колдун степной, хотя и давно живёт в Проторе. Тоже может чего-нито присоветовать. Ну а ты…
— А я демон Стеслав, — сказал Стёпка чуть дрогнувшим голосом. Его вдруг охватило волнение. Он чувствовал, что вот сейчас, здесь, многое может решиться. Недаром же с ним захотели встретиться ведун с колдуном. Сразу видно — не такие это люди, чтобы попусту языками трепать.
— Рады видеть тебя, демон, целым и невредимым, — пророкотал ведун, и присутствующие согласно качнули седыми головами. Швырга-старший тем временем весело продолжил. — Однако же не будем спешить. Все разговоры только опосля еды. На сытый желудок туго думается, да легче слушается. Не стесняйся, Стеслав, ты такого, верно, ещё не едал. Моя невестка с душой готовит, даже наш воевода её угощением не гнушается.
