Татьяна Патрикова - Драконьи грезы разужного цвета
— Все так и есть. Но дело в том, что вовсе не баронесса инициатор этой свадьбы. На нее давит баро Талай, решивший выгодно пристроить сыночка, поэтому нельзя просто нагрянуть и объявить, что вот он я, королевич, любите меня все и замуж я Рокси свою забираю. Поэтому…
— Но…
— Никаких, но, — отрезал Ставрас и королевич прикусил язык. — Мы, я, Шельм, Гиня и Мур, если последние, конечно, согласятся нам помочь.
— Куда ж мы денемся, — отозвался как всегда молчаливый оборотень и Гиня поддержал его, кивнув.
— Так вот, мы отправляемся в Дабен-Дабен сватами. А ты сидишь здесь и не высовываешься. Если что, я передам тебе сообщение через малышей.
— Хорошо, — покорно кивнул Веровек с тяжелым вздохом.
— Малышей? — подал голос Гиня. — Слушай, Ставрас, мы тут с Муром все спросить хотели.
— Да?
— Это нормально, что они так быстро растут? Прошло меньше недели, а они уже в весе прибавили, я же вижу. Нет, я понимаю, что аппетит у них просто отменный, но увеличившийся размах крыльев не скроешь.
— Ты, что же, своего черненького еще и измеряешь? — живо заинтересовался Шельм.
— Конечно, — не поддался на провокацию Гиня, который становился на удивление серьезен, если речь заходила об их с Муром драконах. — Должен же я быть уверен, что у малыша все нормально с развитием?
— Все у него нормально, — бросил лекарь, — ты разве никогда не задумывался, как при нашем различии в сроках жизни, драконы, запечатленные еще при рождении, умудряются жить вместе со своим человеком половозрелой особью, хотя, теоретически, должны расти и взрослеть десятки, а то и сотни лет?
— Нет, — честно признался Гиня. — Я об этом как-то не думал.
— Все просто, — принялся объяснять Ставрас. — При запечатлении дракон частично подстраивается под внутренние ритмы запечатленного на него, поэтому и взрослеет в десятки раз быстрее. Ваши при хорошем уходе, питании и воспитании, достигнут своих истинных размеров где-то через год-полтора. Правда, потом по психологическому развитию им придется догонять своих сородичей, да и опыта практического у них будет не много, это все же дело наживное. Но при вашей поддержке, уверен, все у них и с этим будет хорошо. Я ответил на твой вопрос?
— Более чем. То есть, мы теперь должны заменить им родителей и воспитывать, как детей?
— Да, — кивнул Ставрас. — Поэтому, я и предлагаю вам взять их с собой.
— Нет, — неожиданно отрезал Мур, и в ответ на недоуменный взгляд Гини, со вздохом пояснил: — Это слишком опасно.
Ставрас вздохнул и, прежде чем оборотня начал переубеждать красноволосый масочник, вмешался сам.
— Муравьед, ты ведь понимаешь, что мы, драконы, далеко не травоядные животные?
— Вы вообще не животные, — буркнул тот, но взгляд лекаря встретил стойко.
— Да, это так. Но все же. Ты же должен понимать, что мы не неженки и должны уметь постоять не только за себя, но и за тех, кем дорожим. Если ты будешь искусственно ограничивать своего дракона, он никогда не сможет стать полноценной личностью, понимаешь.
— Он еще совсем ребенок!
— Пусть так, но он растет.
— Он прибегает к нам ночью греться… — неожиданно почти с нежностью прошептал Муравьед.
— В человеческом обличии? — уточнил Шельм, кажется, догадавшись, что к чему.
— Да. И он такой маленький, такой…
— Он не беззащитен, — произнес шут твердо, заставив тем самым оборотня посмотреть себе в глаза. — И ты прекрасно понимаешь это, Мур. К тому же, как бы он не был дорог тебе, каким бы странным и в тоже время необыкновенным не казалось это волшебное чувство, что рождается в душе, когда ты запечатлен, детям нельзя потакать слишком сильно, и залюбливать тоже нельзя. Иначе у тебя вырастит не дракон, а кисейная барышня.
— Но…
— Мур, послушай, — вмешался Гиня. — Я думаю, они правы. Мы больше не будем забирать их на ночь.
— Постойте, — встрял Веровек. — Вы что же, и черного к себе забирали?
— Конечно, — подтвердил Гиня. — Нельзя же их разделять, они равны, поэтому, чтобы их не обижать…
— Да, ладно тебе, братец, — поднимаясь, похлопал королевича по плечу шут. — Сам-то вообще собирался переселиться в Драконий дом, пока тебя драконьи гвардейцы не вразумили. Что, забыл уже?
— Но, я просто…
— Не мямли, — фыркнул шут. — Просто признай.
— Да, признаю я, признаю, — отмахнулся Веровек, удрученно.
— Ладно, — обратился Шельм к Ставрасу. — Когда отправляемся?
— Сейчас, — отозвался тот. — Веровек, ты возвращаешься во дворец и пока держишь все в тайне от родителей. Не знаю, как Палтус, а вот королева твоего выбора точно не одобрит, так что, держи язык за зубами.
— А мы как туда отправимся? — поинтересовался Гиня, тоже поднимаясь.
— Вы с Муром поедете вместе с Вересковым Шелестом и со своими драконами, надеюсь, последнее, вопрос решенный? — пристально глянув на Муравьеда, уточнил лекарь, тот лишь кивнул. — Вот и отлично. А мы с Шельмом поверху.
— То есть, полетите? — зачем-то уточнил Гиня.
— Да, — кивнул Ставрас, не понимая, зачем он переспрашивает. — А в чем дело?
— Да, вот все спросить хочу, когда же ты нас осчастливишь?
— Это чем же?
— Именами, дорогой, именами, — встрял Шельм, повисая у него на шее. — Ты обещал в этот раз меня с собой взять.
Ставрас мученически вздохнул, с трудом отцепляя его от себя, и подтвердил:
— Я помню и возьму, но еще не время.
— Хорошо, — не стал настаивать Гиня, — так ты хотя бы скажи, когда нам это время ждать?
— Вот женим этого молодчика, — кивнув на Веровека, хмыкнул лекарь, — тогда и подумаем об именах.
— А можно, по блату, попросить что-нибудь попроще? — лукаво улыбнулся Гиацинт.
Лекарь закатил глаза к потолку.
— И чем вам всем мои имена-то не нравятся?
— Действительно, чем? — расхохотался ему на ухо Шельм и ушел наверх собираться.
Свататься — это вам не теленка в хорошие руки отдавать.
Они со Ставрасом приземлились в том же лесочке, в котором и познакомились когда-то, не так уж давно, с Рокси и Дирлин.
— Удивительно, — пробормотал Шельм, разминая ноги, — как будто целая вечность прошла. А на самом деле…
— Совсем ничего, — подтвердил Ставрас, складывая за спиной исполинские кожистые крылья.
Кажется, во время приземления он случайно выкорчевал несколько деревьев. Жаль, но ничего не поделаешь. Издержки драконьего существования.
Шельм походил по полянке, словно силясь отыскать следы их здесь пребывания, но кроме кострища, естественно, не успевшего затянуться травой, больше ничего не нашел. Тяжело вздохнул и снял с шеи кулон.
