Юлия Фирсанова - Рыжее братство. Начало
— Ансуз!… Лагу!… Хагалаз!…
С первой произнесенной руной пронесся сильный порыв влажного ветра, предвещавшего грозу, туча заволокла небо над нами, со второй руной первые крупные капли упали на землю, с третьей высоко наверху сверкнула молния, загрохотало, и ударил Град. Истинное имя грозной руны Хагалаз воплотилось в реальность.
Крупные, побольше лещины, градины ринулись с небес на дерзких смертных, осмелившихся повелевать силами стихий и замолотили по деревьям, кустам, вбили пыль в дорогу, принялись охаживать с добросовестностью профессионального садиста лошадей, собак, ланцев. Я машинально сжалась в ожидании ударов, но почему-то их не последовало. Град молотил изо всех сил, однако, я, Кейр и Лакс, а так же наши пожитки и животные оставались невредимы, словно накрытые защитным куполом, через который долетали только брызги дождя. Защитное заклятье, установленное мною, проявило свою силу.
— Почтенная магева, прошу вас, достаточно! — взмолился Дегр, с трудом удерживая на месте коня и собаку. Его людям повезло меньше, кое-кого взбеленившиеся лошади сбросили в траву, а одного, попавшегося не в добрый час на зубок, за лодыжку машинально хватанул пес. Ржание, лай и ругань смешались со свистом ветра и барабанным боем градин.
"Достаточно-то достаточно, — с легкой паникой подумала я, — самой холодно, а вот как остановить все это показушное безобразие — еще вопрос!" Над этим я заранее не поразмыслила, времени не было, слишком быстро действовать потребовалось. Пес у ног Дерга жалобно взвизгнул, лег и закрыл лапами пострадавший нос. Мне стало капельку стыдно, а со стыдом пришел и ответ.
Я поплотнее запахнулась в плащ, снова растопырила руки, точь-в-точь как одна баба с сумасшедшими глазами на обложке фантастической книжки, и закричала в небо, ярко представляя себе перевернутые, для обращения заклятья, изображения рун града, воды и ветра:
— Хагалаз! Лагу! Ансуз!
Град продолжался еще минуту, потом начал сменяться крупными каплями ливня, его стена накрыла нас всех, создавая впечатление потопа на суше, все, что еще умудрилось остаться хоть сколько-то сухим, промокло вдрызг окончательно. Потом пронесся, пригибая траву и кусты к земле ветер, торжествующе завыл, разрывая на клочки бедную тучу. Ливень перешел в типично летний редкий дождик, вновь показалось солнце и мощно обрушилось на мокрую, усыпанную градом землю. Почти сразу начал подниматься пар, сперва робкими струйками, а потом все сильнее.
— У вас, Кайсир Дерг еще остались вопросы касательно выбора места для испытания заклинания? — вежливо уточнила я, снимая плащ. Становилось жарко, как в парилке. Я словно прямо в одежде умудрилась залезть в настоящую русскую баню, мокрая там, где ее не прикрывал непробиваемый эльфийский плащ, одежда и не думала высыхать, зато нагрелась и облепила тело, как костюм водолаза.
— Ни малейших, почтенная магева, — усмешки больше не было в глазах мужчины, лишь смесь опаски, уважения и любопытства. Мокрые волосы Дерга казались еще темнее и сочились каплями воды, как у утопленника. — Примите мое восхищение мощью ваших заклинаний! Осмелюсь заметить, если у вас возникнет желание посетить Ланц, его величество с радостью окажет гостеприимство столь выдающейся магеве!
— Я учту, — небрежно кивнула я, не испытывая ни малейшего желания знакомиться со власть предержащими мира сего. Если уж Кольра, какой-то граф, такой мелкий говнюк, так все прочие воняют почище его персоны. Хорошо еще судебная система основывается на божественных откровениях. — Однако ж, мне интересно, что же такого ужасного натворил этот ваш Птица, что за ним в погоню отправили человека, имеющего право говорить от лица монарха?
— Это внутреннее дело государства, магева Оса, — сдержанно ответил Дерг, выжимая полы короткого камзола. Пес сыскаря выбрал удачный момент, чтобы присоединиться к хозяину в наведении марафета. Потянувшись всем телом, животина встряхнулась, обдав мужчину направленным снизу ливнем брызг. Выругавшись сквозь зубы, Кейсар принялся обжимать вещи снова, но до некоторого откровения снизошел: — Вам достаточно будет знать, что преступнику вынесен приговор — пятьдесят плетей за порочащие достоинство государства непристойные вирши.
— О, так он политический! — у меня отлегло от сердца. Одно дело бандюка прикрывать, а спрятать жертву репрессий даже от очень симпатичного сыскаря вовсе не зазорно, скорее даже весело. — Неужели так испугался плетей, что в бега пустился?
— После тридцати плетей мало кто выживает, — обронил Кейр со своего наблюдательно пункта у обочины, разом убив всю мою живость.
— Ну что сказать, полагаю, талант оценен по достоинству, — пожала я плечами и задумчиво улыбнулась.
— Вы смеетесь магева? — уточнил Дерг, нахмурившись.
— Нет, просто пройдет лет триста-пятьсот, а о вашем короле и вас самих, быть может, будут вспоминать только потому, что вы преследовали этого Герга Птицу. Историю обожает переворачивать все с ног на голову! — честно сказала я то, о чем размышляла, основываясь на кое-как вбитой еще в школьные годы информации и вовсе не думая, придутся мои слова по вкусу людям или нет.
— Это предсказание? — склонил голову на бок и прищурился сыскарь.
— Не магическое, исключительно интуиция и опыт, — пояснила я, почесав нос и поерзав в мокром седле. Пожалуй, придется переодевать всю одежду, включая нижнее белье. А нос между прочим чесался так усердно, словно меня вот-вот должны были бы споить вусмерть. Хорошо еще в здешних краях об Алане Писе никто слыхом не слыхивал, а то я рисковала прослыть вруньей.
— Тем не менее, я обязан исполнить свой долг, — Дерг мне вежливо поклонился, чавкая ногами по размокшей от растаявшего града и дождя дороге.
— Разве я мешаю? — ответила я пожатием плеч. — Гоняйте своего поэта на здоровье.
— Вы, разумеется, не окажете Ланцу помощь в определении укрытия преступника колдовскими методами? — на всякий случай уточнил Кейсар, многозначительно коснувшись весьма увесистого кошеля на поясе. — Наша признательность была вы чрезвычайно глубока!
— Не окажу, — согласилась я, — не хочу вляпаться в историю подобно вам, Кейсар Дерг.
— Что-то мне подсказывает, почтенная магева уже и так по уши в… — мужчина сделал едва уловимую паузу, — истории, хочет она того или нет. Выбор сделан!
— Каждый выбирает по себе женщину, религию, дорогу, дьяволу служить или пророку — каждый выбирает по себе. Каждый выбирает для себя щит и латы, посох и заплаты, меру окончательно расплаты каждый выбирает по себе, — вольно процитировала я одну из своих любимы песен, и Кейсар неожиданно вздрогнул всем телом, будто кто потоптался по его могиле, и впился острым взглядом в мое лицо. — Каждый выбирает и историю, в каковую намерен вляпаться, совершено самостоятельно, а у нас с вами они разные, — закончила я и словно что понимал, неожиданно взвыл пес, стоящий рядом с Дергом.
